Одна из поправок, которую предполагают внести в российскую Конституцию, касается понятия брака. Авторы собираются закрепить за ним определение "союза мужчины и женщины". Это означает, что в будущем легализация брака для людей одного пола столкнется с необходимостью вновь менять Конституцию. В противном случае зарегистрировать свои отношения как брак они не смогут. Люди, состоящие в стабильных однополых отношениях, рассказали Сибирь.Реалии, зачем им нужно брачное равноправие и почему вносимые поправки они считают дискриминацией.
"Что нам даст законный брак? В первую очередь безопасность. Официальное "разрешение" на отношения, то есть меньше ксенофобии, гомофобии, насилия. Многие живут двойной жизнью (утром лесбиянка, на работе гетеро, с родителями гетеро, вечером лесбиянка), это как минимум негативно сказывается на психике", – объясняет Регина Дзугкоева, психолог и руководитель общественного движения "Маяк" из Владивостока, поддерживающего ЛГБТ+ людей.
"Думаю об эмиграции каждый день"
По словам Регины Дзугкоевой, гей-пары в России и безо всяких поправок не могут вступать в брак и усыновлять детей, однако этот запрет хотят сделать конституционным – значит, и отменить его станет сложнее.
– Не сможет тут помочь и ЕСПЧ, так как Конституционный суд окончательно укрепится в своем праве проверять решения международных инстанций на соответствие Основному закону после его обновления. Теперь любое обвинение России в дискриминации будет разбиваться о закрепленное в Конституции определение брака, – говорит она.
Еще два года назад Регина Дзугкоева работала в правительстве Приморского края и жила той самой двойной жизнью. Потом началась активистская работа, появился "Маяк", и она стала постепенно открываться, и чем больше открывалась, тем больше сталкивалась, по ее словам, с "непониманием, дикостью и гомофобией".
– И я выбрала путь честный и более нужный для людей, чем протирать штаны как чиновница. Ежедневно наша организация помогает 1–10 людям. Мы предоставляем кров, питание, юридическую, психологическую помощь ЛГБТ+ людям и женщинам, пережившим насилие. И вот сейчас я вижу, что полезная и делаю нужное дело, – признается она.
Регина оценивает свои отношения с окружающими как "потрясающие".
– Но на это потребовалось время. И, конечно, много гомофобно настроенных людей отвалились, но это даже лучше. Тут есть один главный закон: если вы принимаете себя, окружающим не остается ничего иного, как тоже принять вас. И вот когда к сексуальной ориентации будет отношение лишь как к какой-то одной из черт человека – многие проблемы будут решены, я считаю.
Регина почти пять лет в отношениях. Детей у них с Антониной пока нет, "так как нет понимания, как обезопасить их от гомофобного общества". Такого, например, где могут появляться такие вещи, как ролик об усыновлении геями мальчика из детдома, выпущенный к голосованию о поправках к Конституции (в ролике гей-пара забирает мальчика из детдома, а один из партнеров, нарочито изображенный жеманным и женственным, протягивает ребенку платье. Видео вызвало крайне негативный отклик в Сети. – Прим. СР).
– Я видела этот ролик, хорошо, что его удалили, он ужасный. Почему была обратная реакция? Думаю, люди начали просыпаться и понимать, что какой-то перебор уже со всем этим. Отвлекающие маневры перестали отвлекать, а начали работать против.
Она объясняет, почему возник парадокс – среди гетеро-пар законный брак все менее популярен, тогда как геи не устают за него бороться.
– Гетеросексуальные люди не воспринимают свои привилегии как таковые, брак для них обычное дело, поэтому он для многих уже не так важен, а для нас это пока привилегия, и мы хотим обычной жизни: заключить брак, иметь возможность навещать супругов в больнице, хоронить, не свидетельствовать против в суде. Если с моей партнершей что-то случится, я ничего не смогу сделать, я буду пустым местом, понимаете? Эти мысли приводят меня в ужас.
Говорит, что с дискриминацией сталкивалась и на работе, и в жизни, и сейчас ежедневно по роду своей деятельности.
– Я общаюсь с людьми, которых выгоняют из дома родители, которых обзывают пидорами полицейские и не хотят заводить дела. Знаю, что во Владивостоке были убийства, которые не раскрывались как гомофобные. Да, кто-то терпит, кто-то уезжает. Но нужно понять, что уезжают не геи или лесбиянки, уезжают здоровые трудоспособные налогоплательщики, умы, творческие люди, гении и так далее.
Сама Регина уезжать пока не планирует.
– Я остаюсь. Я выбрала свой путь и пока буду бороться. Хотя, честно сказать, об эмиграции думаю почти каждый день. Конечно, мне хочется спокойной, счастливой, безопасной жизни, но в то же время хочется работать на человечество! А в России это сейчас особенно нужно. И я верю, что мы изменим страну к лучшему.
Организация Регины не получает никакой поддержки властей, существует за счет различных фондов, спонсоров и волонтеров. "Но будем подавать заявки везде, и вдруг очнутся наши правители". А пока "Маяк" выпустил книгу-исследование о том, как себя чувствуют и чего хотят ЛГБТ-люди Приморского края. 200 напечатанных недавно экземпляров разошлись за три дня.
"Детей заводили осознанно"
– Поправки в Конституцию – это юридически бесполезная затея, у которой одна цель – оставить Путина у власти. Функция поправки о браке, как, впрочем, и других нелепых поправок, чисто декоративная. По мнению властей, она должна привлечь внимание не особо умного большинства. То есть россиян держат за глупых отсталых людей, которые, по мнению чиновников, ещё и по большей части гомофобы, – считает Николай Родькин из Омска.
Николай около десяти лет состоит в однополом браке – именно так он определяет свои отношения с человеком, которого называет супругом, хотя они и не зарегистрированы. По его словам, ему и его партнеру удается избегать открытых проявлений гомофобии.
– Но это только потому, что наша жизнь организованна специальным образом. Мы живём в приличном районе, на центральной улице, работаем в сферах, где проявление гомофобии крайне маловероятно, соблюдаем протоколы безопасности. Работаем сами на себя, много удаленки, если и требуется физическое присутствие, то это госорганы типа университетов, судов, организаций. Какие правила? Не гулять ночью в отдаленных районах, не посещать сомнительные заведения, передвигаться на дальние расстояния на такси. Не заводить сомнительных знакомств.
У Николая и его супруга есть дети. Не общие, у каждого по дочке, которые живут со своими мамами.
– Детей мы заводили осознанно. ЛГБТ-люди рожают и воспитывают детей так же, как и все остальные, никакой особой хитростью обладать не надо. Знакомые девушки сами к нам обратились, каждая из них хотела ребенка и хотела его от красивого умного мужчины. Почему бы не помочь? Женщины сейчас более независимы, чем раньше. Многие готовы и хотят воспитывать ребенка без мужа. Мы платим алименты, всё чётко по закону.
Ролик про усыновление, рекламирующий "антигейские" поправки в Конституцию, Николай называет глупым.
– Такое впечатление, что единственная поддержка, которую правительство готово предложить россиянам, – это поддержка ненависти к геям на государственном уровне. Наверное, Путин считает, что этого достаточно, чтобы народ оставил его на вечное царство.
Со своими детьми Николай и его супруг общаются, а насчет общего – отшучиваются, что хотят пожить для себя и лучше подождут внуков.
– Но, если честно, мы бы, конечно, с удовольствием взяли ребенка в семью, если бы такая возможность была. Пришлось бы, конечно, поднапрячься, но мы бы влезли в эту кабалу, если б знали, что можем стать для кого-то любящей семьёй. А пока у нас из общих детей только подобранный на улице кот.
Говорит, что лет 20 назад, когда еще ничего не было за душой, не думая, уехал бы из страны, если бы знал, что будет с правами ЛГБТ в России.
– Но тогда ситуация была оптимистичней в плане прав ЛГБТ. А теперь куда? А родителей куда? А детей куда? А квартиру куда? Только ремонт закончили капитальный, ещё пожить спокойно не успели. Теперь мы жирком пообросли, нам есть, что терять. Мне почти 40 лет. Для меня в нынешнем положении переезд в другую страну – это сомнительное удовольствие.
По словам Николая, он никогда особо не скрывал свою ориентацию.
– Может, и были разговоры, но они забылись, подробностей не помню. Сейчас наши родители и наши друзья относятся к нам с полным принятием. Да, нам с Антоном очень повезло. Мы из интеллигентных семей, нерелигиозных. Не бедных. Нам никогда не приходилось работать там, где мы не хотим. Мы можем выбирать место жительства и своё окружение. Но если так посмотреть, таких семей, семей в большом смысле, с детьми, бабушками, с тетями и дядями, где принимают своих ЛГБТ-родственников, довольно много. Отбитых на голову гомофобов мало на самом деле. Так как гомофобия – это отклонение, приобретенный дефект, как правило, её можно корректировать у врача-психиатра.
Николай считает, что многие гетеросексуалы не понимают в принципе движения за брачное равноправие, потому что не в курсе юридических тонкостей.
– В существующей ситуации в случае смерти моего супруга я не являюсь наследником первой очереди автоматически. Нужно завещание. При этом я буду обязан заплатить 13 процентов НДФЛ с наследства, так как я не родственник. И никакими существующими законами я не могу этого избежать. Это только один пример.
Супруг Николая отказался фотографироваться для этой публикации из опасений неприятностей на работе.
"Каждый день могу встретить того, кто меня убьет"
Со Светланой Иванющенко из Новосибирска и ее подругой Лилей мы общаемся, когда девушки едут за город кататься на лошадях. Одна увлекается скайраннингом и трейлраннингом (бег по бездорожью и горной местности), другая – конным спортом, поэтому все три года, что они вместе, их свободное время делится между горами и конюшней.
– Нынешние поправки в Конституцию двух типов – те, что нужны правительству, чтобы сделать Путина пожизненным правителем, и те, что необходимы людям – касательно пенсий, повышения МРОТ. И последние нужны только для того, чтобы прошли первые. Система, при которой столько разных поправок и всего два ответа "да" или "нет", – это кошмар и лицемерие. А поправка в 72-ю статью нужна как раз для того, чтобы принести больше голосов "да", хотя в России и так браки всегда заключались только между мужчинами и женщинами, и никаких дополнительных бонусов от нее гетеросексуальные пары не получат, – считает Лиля.
Своих детей у девушек пока нет, но говорят, что думают об этом.
– Что касается ролика про усыновление, мы его видели, долго рассуждали на эту тему – это подло и низко, не знаю, каким нужно быть человеком, чтобы такое придумать. Как можно было так унизить геев – это ведь такие же люди, мужчины, нет слов, чтобы выразить насколько это мерзко. Я не понаслышке знаю, какие бывают некрасивые истории с усыновлением детей гетеро-парами, как детей не любят и унижают, и какие есть прекрасные люди в гомо-парах, которые хотят усыновить ребенка, и готовы любить и принимать его любым, – рассказывает Светлана.
Признаются, что в плане дискриминации им куда легче, чем парням.
– Мы можем на улице гулять за ручку, обниматься и иногда даже целоваться. Люди косо смотрят, но ничего не говорят. Лилины родители меня не совсем воспринимают, но относятся нормально, я часто бываю у них дома, вместе куда-то ездим, бывает, возникают какие-то не очень приятные разговоры, но ко мне враждебного отношения нет. Мои родные абсолютно все принимают – и меня, и Лилю. У меня в университете все всегда все знали, у Лили на работе тоже все нормально, хотя друзья обижались, что она не сразу им все рассказала, но приняли адекватно, – говорит Светлана.
Они рассказывают, что неделю назад в центре Новосибирска какой-то мужчина ногами избил девушку, потому что, по его словам, она была похожа на лесбиянку. Она даже не стала обращаться в полицию, потому что уверена: искать нападавшего никто не станет.
– Я родом из Томска, – говорит Света. – У нас там недавно открывался новый гей-клуб, и в первый же день налетели скинхеды, избили и девочек, и мальчиков, вытаскивали геев из клуба, засовывали в мусорки, распинывали. Некоторые обратились в полицию, но искать нападавших, насколько я знаю, никто не стал. Правда, потом рядом с клубом начали дежурить полицейские. Жизнь в России неспокойная, если ты гей, это очень опасно, особенно мальчикам, они не могут показывать ничего, идут по улице и делают вид, что они друг другу никто, это очень тяжело.
– Если ты гей в России, – добавляет Лиля, – есть два варианта. Либо ты отмалчиваешься и про тебя знает только узкий круг друзей, либо ты открыт, и это может быть бомбой замедленного действия – ты каждый день рискуешь встретить на улице человека, который может тебя убить.
Делятся, как на них реагируют парни на улице – предлагают "тройничок", рассказывают, как это будет красиво, спрашивают, "как это у вас происходит, а давай я тебя вылечу, а поцелуйтесь перед нами".
– В общем, максимально неприятные вещи. Просто потому, что мы девочки.
И Лиля, и Светлана считают, что гей-брак, конечно, необходим.
– Потому что один из родителей не будет иметь прав на ребенка при рождении или усыновлении. Есть гетеро-пары, которые живут в гражданском браке по своей воле, а гей-пары вынуждены всю жизнь так жить. У нас есть друзья, которые женились за границей, но в России это ничего не значит, в этом есть смысл, только если остаться жить там, где заключен брак.
Говорят, что точно намерены когда-нибудь уехать из страны.
– Есть планы сначала делать туры по Алтаю и России, получить опыт в этом направлении, а потом уезжать – в Таиланд или еще куда-нибудь. Мы хотим уехать, потому что за границей у нас есть шанс быть настоящей семьей, а не двумя сожительницами, которым удобно вместе снимать квартиру. Нас здесь спрашивают, кто мы друг другу, а мы порой затрудняемся ответить. Каждый день ты принимаешь решение – открыться в какой-то ситуации или нет. Потому что не знаешь, на какую реакцию нарвешься. А скрываться совсем не хочется.
Лиля не скрывает, что у нее довольно большой опыт с мужчинами, и Света – ее первая девушка.
– У меня гетеро-опыта нет, – рассказывает Светлана. – Но Лиля говорит, что разница в отношениях большая, что раньше она словно и не жила.
Света приехала из Томска 3 года назад, поступила на физкультурный факультет, а уже в конце сентября они встретились с Лилей на игре "Мафия".
– На следующий день я написала ей в чате, а через неделю Лиля повезла меня в аэропорт – я летела на соревнования в Москву. Рейс несколько раз откладывали, и мы провели 8 часов на парковке в машине. Я тогда первый раз была в Москве, но мне уже было не до нее – хотелось поскорее вернуться. Лиля встретила меня в аэропорту в костюме из фильма "Оно" – желтый дождевик и красный шарик, на котором было написано "Где же ты все это время бегала?".
