В ночь с 8 на 9 мая 2010 года на шахте "Распадская" (город Междуреченск Кемеровской области) произошло два взрыва. Второй был такой силы, что даже на поверхности погибли семь человек. Всего трагедия унесла жизни 71 шахтёра и 20 горноспасателей. Накануне печального юбилея последний обвиняемый освобождён от ответственности. Остальные тоже избежали не только реальных, но даже условных сроков, хотя следствие доказало их вину. Корреспондент сайта Сибирь.Реалии побывал в Междуреченске и убедился, что те события мало кто хочет вспоминать и говорить о них.
"Ни один из фигурантов не оправдан, но все освобождены"
В 90-е – начале нулевых ЧП на кузбасских шахтах стали почти обыденностью. В декабре 1992 года на шахте им. Шевякова погибли 25 человек, через пять лет на "Зыряновской" – 67, в апреле 2004-го на шахте "Тайжина" – 47 горняков, а в феврале 2005-го на "Есаульской" после взрыва метана погибли 8 шахтеров и 17 спасателей. Это лишь наиболее крупные аварии – большинство из них случились на технически устаревших предприятиях. Вскоре, однако, произошел ряд аварий на крупнейших и самых современных шахтах Кузбасса. Сначала "Ульяновская" (март 2007 года, 110 погибших), следом "Юбилейная" (май 2007-го, 39 погибших). Пожалуй, наиболее резонансным ЧП стала трагедия 2010-го на "Распадской". Эта шахта – градообразующее предприятие и один из лидеров по добыче коксующегося угля в России. После похорон в Междуреченске состоялся митинг, собравший не менее 2 тысяч человек. Участники сформулировали и передали властям свои требования. Самые отчаянные перекрыли железнодорожные пути, их разгонял ОМОН.
"По версии следствия, 8 мая 2010 года в горных выработках угольной шахты "Распадская" Кемеровской области взорвалась метановоздушная смесь и угольная пыль. На следующий день (рано утром. – Прим. С.Р.) произошёл повторный взрыв. В результате аварии из 361 человека, находившихся в шахте, 91 погиб, а 146 – получили травмы различной степени тяжести и нравственные и физические страдания. Нарушения правил безопасности в угольных шахтах, ставшие причиной трагедии, носили системный характер и продолжались на протяжении нескольких лет. Как выяснило следствие, произошедшее стало последствием желания руководства предприятия увеличить объемы добычи угля и, соответственно, финансовой прибыли", – сообщалось в пресс–релизе СК РФ от 18 февраля 2016 года. В это время уголовное дело направляли в суд для рассмотрения по существу.
Следствие установило, что объём добычи угля на "Распадской" не должен был превышать 8 тыс. тонн в сутки, однако руководство шахты в обход техники безопасности утвердило собственную документацию, увеличив этот показатель до 21,5 тыс. тонн. Кроме того, руководители совершили серьёзные ошибки в ходе ликвидации аварии.
Госинспектору Междуреченского отдела Ростехнадзора Федору Веремеенко инкриминировалась "халатность, повлекшая по неосторожности смерть двух или более лиц". Остальные семь фигурантов – в частности, заместитель гендиректора Игорь Волков, начальник службы вентиляции и дегазации Владислав Вальц, начальник смены Игорь Белов, командир новокузнецкого отряда горноспасателей (ВГСЧ) Александр Апальков – обвинялись в "нарушении правил безопасности на взрывоопасных объектах, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц".
19 горноспасателей, спустившихся в шахту в ночь с 8 на 9 мая, погибли в результате второго взрыва. 11 мая 2010 года сайт МЧС цитировал Александра Сина, возглавлявшего ВГСЧ России. Син заявил, что если уровень метана составляет 2 процента, спасатели обязаны прекратить работы и вернуться, "но ни одно из отделений не зафиксировало превышение концентрации метана даже на 1 процент". Однако следствие установило, что к моменту, когда в шахту спустились первые спасатели, уже никого не представлялось возможным спасти и что глава новокузнецкого отряда ВГСЧ Александр Апальков знал об этом, как знал и о высокой концентрации метана и неизбежности второго взрыва. Кроме того, по версии следствия, Апальков привлёк к спасательным работам подчинённых, не имеющих соответствующего статуса.
Редакция отправляла официальные запросы, в которых просила дать оценку деятельности Александра Апалькова во время спасательной операции на "Распадской". Но ГУ МЧС по Кемеровской области и МЧС России уклонились от ответа по существу. Апальков и поныне возглавляет Новокузнецкий отряд.
Почти шесть лет продолжалось следствие. Через два с половиной года после передачи дела в суд вступили в силу изменения в Уголовный кодекс РФ, согласно которым срок давности привлечения к уголовной ответственности по таким делам составляет как раз шесть лет. Каждый обвиняемый написал ходатайство о прекращении в отношении него уголовного дела, и Междуреченский суд эти ходатайства удовлетворил. Уголовное дело в отношении Игоря Волкова было прекращено в связи с его смертью. Таким образом, ни один из фигурантов не был оправдан, но все освобождены от ответственности.
21 января 2020 года вступило в силу решение суда об удовлетворении ходатайства последнего обвиняемого – бывшего технического директора "Распадской угольной компании" Анатолия Рыжова. Об этом сообщается в пресс–релизе, опубликованном на сайте Междуреченского горсуда 24 апреля 2020 года. В нём также сказано, что судом закончено рассмотрение уголовного дела о взрывах на "Распадской". В нем фигурируют 254 потерпевших – пострадавшие в результате аварии и родственники погибших, 780 вызванных в судебное заседание свидетелей. Всего в деле 395 томов.
Фигурантами дела не стали совладелец и генеральный директор "Распадской угольной компании" Геннадий Козовой (144-е место в рейтинге богатейших бизнесменов России за 2020 год по версии Forbes), а также акционеры "Распадской" – директор "Евразгрупп" Александр Абрамов (21-е место в этом же списке) и Роман Абрамович.
"Один 400 метров до выхода не дошёл, другой 600"
– У меня сотрясение мозга было. Десять лет голова болит. Кто-то же должен отвечать за это?! А никто не ответил ни за что, – возмущается Игорь Павлянчин, пострадавший в результате аварии.
Большую часть жизни он проработал на "Распадской", но десять лет назад трудился в шахтопроходческом управлении, обслуживающем междуреченские шахты. В ночь с 8 на 9 мая его бригада укрепляла старую выработку на 210-м горизонте "Распадской". Всё случилось неожиданно и мгновенно. Игорь услышал хлопок. Взрывная волна швырнула его в стенку стоявшего рядом вагона. Павлянчин находился далеко от эпицентра взрыва, но удар был такой силы, что слетела каска.
Основной вентилятор отключился. В воздухе висела угольная пыль. Потом ещё и задымление. Путь освещали только фонарики на касках. На расстоянии вытянутой руки уже ничего не видно. Один из трёх рабочих его звена чуть не потерялся.
В результате аварии особенно пострадал блок №4 (район реки Глухая). Но Игорь Павлянчин и работавшие рядом об этом не знали.
– Мы сначала на Глухую пошли. Оттуда дым. Мы вернулись. Пошли через десятый пласт пешком в гору к другому аварийному выходу. У нас уже заканчивался кислород в самоспасателях (средство индивидуальной защиты органов дыхания. – Прим. С.Р.). Ещё бы метров триста, и там бы остались. Повезло, что вышли на струю воздуха. Минут через 40 были на поверхности, – вспоминает Павлянчин.
Через несколько дней после аварии его госпитализировали в Междуреченскую больницу, а позже в больницу кузбасского города Ленинска-Кузнецкого. Кроме сотрясения мозга у него диагностировали отравление, ожог верхних дыхательных путей, баротравму.
– Но баротравму у нас сняли. Сказали: "Кровь ушами не пошла – отдыхайте", – рассказывает Павлянчин.
При выплате компенсаций пострадавшим травмы Игоря расценены как "лёгкие".
Кирилл (по его просьбе имя изменено. – Прим. С.Р.) работал проходчиком на "Распадской". В ночь с 8 на 9 мая была не его смена. С 28-го участка, где он трудился, вышли те горняки, которые выбрали маршрут, не предусмотренный планом эвакуации. Им пришлось пройти около 2,5 км, причём в темноте, держась друг за друга и двигаясь почти на ощупь. Другие, строго соблюдавшие инструкцию, шли по вроде бы кратчайшему пути, но задохнулись. Насколько ему известно, всего от удушья погибло в ту ночь 34 человека. Кирилл объясняет, что самоспасатели иногда не включаются. Разные модели самоспасателей рассчитаны на разное время, но в любом случае при физической активности дыхание учащается и кислород заканчивается в четыре раза быстрее, чем при отсидке под завалом. Кроме того, метан проникает сквозь кожу, что тоже способствует отравлению. Наконец, не каждый сможет долго дышать через самоспасатель.
– Олег – он очень крупный – начал задыхаться ближе к концу. Юра рассказывал: "Иду, у меня уже ноги подкашиваются. Волна накатывает. Чувствую, теряю сознание, но понимаю, что если сейчас упаду, то уже не встану", – передаёт Кирилл слова выживших коллег.
Машинисту угольного комбайна Владимиру Таминнену накануне пришлось взять отгул по семейным обстоятельствам. В аварии погибли его напарники.
– Один 400 метров до выхода не дошёл, другой 600, – уточняет он.
Трагедия, по словам Владимира, не стала для него неожиданностью, хотя дня и часа он, конечно, предугадать не мог. В первые месяцы 2010-го на "Распадской" произошло два взрыва, в результате одного из них погиб человек. За две недели до майской аварии Таминнен был на 70-м горизонте 28-го участка – это недалеко от эпицентра взрыва. Увидел, что там почти по колено неутилизированной угольной пыли, которая взрывается, как порох.
Коллеги сообщили Таминнену, что накануне рядом с эпицентром будущего взрыва текла горячая вода – это значит, в угольных завалах начался пожар. Начальство об этом знало. Специалисты шахты по технике безопасности рассказывали Владимиру, что за несколько дней до трагедии потребовали от гендиректора "Распадской угольной компании" Геннадия Козового немедленно остановить угледобычу на шахте, но он этого не сделал.
Главной причиной трагедии Владимир Таминнен называет жадность собственников и руководителей "Распадской", почти троекратно превысивших допустимые объёмы угледобычи. Проходчик Игорь Павлянчин не верит в беспристрастность расследования, но, по его словам, причины взрывов установить действительно трудно: при высокой концентрации метан способен самовзрываться. Как и Владимир, он считает, что на рабочих давило начальство. Гарантированный оклад составлял только треть от зарплаты. Чтобы получить премию, план шахтёры выполняли любой ценой, не считаясь с техникой безопасности и не прекращая работы, даже когда концентрация взрывоопасного метана была выше допустимой.
– Они же работают не для того, чтобы наработаться, а чтобы деньги в семью принести, – подчёркивает Игорь.
После аварии на "Распадской" систему начисления зарплаты пересмотрели в сторону увеличения гарантированного оклада, но шахтёры говорят, что изменения формальны, и им по-прежнему приходится идти на неоправданный риск, чтобы хоть что-то заработать. По словам Кирилла, на "Распадской" пожары десятилетней давности до сих пор полностью не ликвидированы. На официальный запрос, направленный в ПАО "Распадская", в котором речь шла о том, какие меры приняты для предотвращения подобных аварий и о наличии в шахте пожаров, редакция не получила ответа. 24 апреля 2020 года на "Распадской" произошло очередное возгорание. Обошлось без жертв. Работы приостановили на три дня.
"Красно-чёрная революция"
Новокузнецкая журналистка Лариса Койнова освещала три крупнейших техногенных катастрофы Кузбасса ХХI века – аварии на шахтах "Ульяновская", "Юбилейная", "Распадская". Писала, в частности, о том, что, по странному совпадению, после каждой из трёх трагедий очередная шахта оказывалась в собственности компании "Евраз".
– Трагедию на "Распадской" через себя пропустила. Мы приехали днём 9 мая. Для родственников организовали какой-то перекус. Валерьянкой сильно пахло. На площадку перед АБК (административно-бытовой корпус. – Прим. С.Р.) приземлялись вертолёты, спасатели выходили с оборудованием (к операции подключились сотни спасателей из разных регионов России. – Прим. С.Р), но с места не трогались. Родственникам всё это видеть было невыносимо. Они понимали, что, возможно, их близкие доживают последние минуты. То там, то здесь эмоциональные всплески: "Сами боитесь – нас пустите. Мы пойдём!" Психологи тут же людей успокаивали. Первая группа горноспасателей уже погибла от второго взрыва. Туда было просто нельзя. Но это мы сейчас понимаем, а в тот момент – полное ощущение бездеятельности, – вспоминает Лариса.
Вместе с другими журналистами Койнова – в тот время корреспондент "АиФ в Кузбассе" – ходила в Междуреченскую больницу. Госпитализированные шахтеры встретили их в штыки: "Всё равно вы никакой правды не скажете!" Многие из тех, кто вышел на поверхность, за медицинской помощью обратились только через несколько дней.
– И их обвинили в алчности. Обвинили в том, что они пришли за выплатами, которые обещал пострадавшим губернатор, – рассказывает Койнова.
Междуреченцев возмутило, что накануне, после пожара в "Хромой лошади", объявили всероссийский траур, а после гибели шахтёров на "Распадской" – только региональный. Митинг у ДК "Распадский" стихийно собрался после похорон 14 мая.
– Это была одна из крупнейших акций в истории Кузбасса. Людей объединило горе, как и восемь лет спустя, после пожара в "Зимней вишне". В Междуреченске к ДК, как лучи, сходятся улицы. Все эти лучики, все дворы заполнила милиция. Первый час собравшиеся митинговали перед камерами телекомпаний. Показывали свои квитки, в которых указывалась заработная плата. Зарплаты мизерные, даже я – провинциальный журналист – получала больше. Интересно, что в этот момент в ДК закрыли центральный вход, и на площади перед ним вдруг начался конкурс детских рисунков на асфальте. Митингующие выждали, пока этот конкурс закончится. Вообще они вели себя очень достойно. Ни одного пьяного. Когда поняли, что их не слышат, стали скандировать: "Ми-кро-фон!" Сначала пустили шапку по кругу и собрали деньги на рупор. Потом из ночного клуба привезли колонки с микрофоном и подключили к киоску "Мороженое". Но тут вырубили электричество. Ну, авария, случайность. Бывает же такое! Требования всё-таки сформулировали, но листок кто-то вырвал из рук активистки. Записали их снова по памяти. Глава города к ним не вышел, и митингующие выбрали делегатов, которые зашли в горадминистрацию. Кто-то выкрикнул призыв, и люди пошли перекрывать железную дорогу, но этого я уже не видела. Как рассказывали, ночью они там митинговали. Туда приезжал глава города и ОМОН. Худо-бедно толпу эту разогнали, – вспоминает Лариса Койнова.
По её словам, в кузбасских городах Прокопьевске и Белово, куда она ездила через несколько дней, об аварии и митинге ничего толком не знали. А новокузнечане вышли к городской администрации на митинг в поддержку горняков соседнего Междуреченска (митинг должен был состояться и в Кемерове, но на месте сбора власти экстренно устроили конкурс детских рисунков. – Прим. С.Р.). В целом, как помнится Ларисе, было ощущение, что протест охватит весь Кузбасс, как во времена шахтёрских забастовок рубежа 80–90-х. Но власти были уже опытные и сумели погасить недовольство.
Аман Тулеев, возглавлявший регион, убеждал кузбассовцев, что "междуреченский бунт" спровоцировали люди, не имеющие к "Распадской" никакого отношения. В телевыступлениях намекал даже на "мировую закулису". Спустя несколько лет после трагедии на "Распадской" Лариса Койнова зашла на сайт обладминистрации и узнала, что она – "идейный вдохновитель красно-чёрной революции".
– Фамилии не было, но всё указывало, что речь обо мне. Дело в том, что я предложила участникам митинга в Междуреченске прийти с приколотыми на грудь красно-чёрными лентами. Красный – это взрыв, чёрный – это уголь. А сочетание цветов – траур, – рассказывает Койнова. Уточняет, что никакого политического смысла в этот флешмоб не вкладывала и что с такими лентами на митинг пришли немногие.
Организатором междуреченского митинга чаще других называют Елену Першину, но она не считает себя лидером протеста.
– Там вместе все оказались, в одной куче, – объясняет она.
Першина – дочь шахтостроителя, строившего "Распадскую", и мать шахтёра. И первое место работы Елены – принадлежащий "Распадской" детсад. По её словам, в Междуреченске все так или иначе связаны с шахтами.
Утром 9 мая 2010 года в междуреченском парке состоялось запланированное чествование ветеранов. Першина была там вместе со своей бабушкой – труженицей тыла. Запомнилась девочка, которая выучила вместе с папой стихотворение, чтобы прочитать ветеранам со сцены. Но папа не пришёл с ночной смены. Девочка ещё надеялась, что отец вернётся, но не нашла в себе сил выступить.
В полдень переключала каналы телевизора, но лишь междуреченское ТВ что-то говорило о взрывах. По остальным каналам – юбилей Победы. Из неофициальных источников узнала, что жертв – десятки и что "город столько гробов ещё не видел".
Уже днём 9 мая было очевидно: все выжившие вышли на поверхность, остальные погибли. Однако телеканалы, вечером наконец объявившие о трагедии, говорили лишь о единичных жертвах.
14 мая участники митинга выработали резолюцию, которую вручили тогдашнему мэру Междуреченска Сергею Щербакову. Среди требований – своевременная выплата компенсаций семьям погибших, сохранение средней зарплаты шахтёрам на время проведения восстановительных работ, предоставление мест в детсадах детям погибших.
Перекрывать железнодорожные пути Першина не ходила и саму идею не поддержала: власти пошли навстречу, зачем нагнетать? Для переговоров сформировали инициативную группу, работавшую несколько месяцев. В состав группы вошли, в частности, Елена Першина и Владимир Таминнен. По словам Елены, главные требования в целом выполнены, но было несколько странных эпизодов. Некоторым семьям власти помогли решить жилищный вопрос, закрыли кредиты.
– Там был такой случай. В июне вдова получает сообщение: якобы её муж, погибший на "Распадской", накануне трагедии оформил кредит на бешеную сумму – 100 тыс. рублей. Но вдова помнит, что муж всегда был категорически против любых кредитов. Не поверила, возмутилась, но ей сказали: "Так надо. Сумма выплат, которые ты получишь, от этого не изменится".
Не все шахтёры, сумевшие выйти на поверхность, получили медицинскую помощь в полном объёме. И не все согласились с заключением областной медико-социальной экспертизы. Летом 2011 года Першина организовала для пятерых пострадавших поездку в Москву. За две недели они бесплатно подлечились в Боткинской больнице, уточнили диагнозы, необходимые для регрессных выплат. У большинства заболевания верхних дыхательных путей и лёгких, но были и другие недуги.
– Саша (фамилию без его разрешения назвать не могу) начал сильно хромать, уже до тросточки дело доходило. Он связывал это с аварией. В Москве врачи сказали, что на фоне стресса у него паховая грыжа опустилась и передавила нерв, который шёл к ноге. Оперировался потом уже в Междуреченске. Но неужели на месте нельзя было и диагностировать?.. Один из пострадавших на "Распадской" добивался в Кемеровской области нормального обследования и лечения, но дело повернули так, что чуть ли не сумасшедшим его объявили, – вспоминает Елена.
В Москву съездили всего пятеро шахтёров. Дорога за свой счёт, на это не все согласились. Игорь Павлянчин не смог поехать по семейным обстоятельствам. Лечение в Москве оплатил кузбасский департамент здравоохранения, но только после того, как этого потребовал от чиновников председатель Независимого профсоюза горняков Александр Сергеев.
Першину пытались запугать. Звонили её тогдашнему начальству, требуя, чтобы её уволили.
– На годовщину трагедии в 2011 году боялись, что какие-то митинги будут, – уточняет Елена. – Звонок был от прокурора города. Потом я писала заявление (о том, что оказывается давление. – С.Р.), которое городская прокуратура же и рассматривала. Такая у нас система.
Участковые приходили к родственникам Елены Першиной. Просили на неё положительно повлиять, чтобы с системой не спорила. К её отслужившему сыну нагрянула полиция и увезла в отделение как уклониста от армии, несмотря на то что он показывал военный билет с соответствующей пометкой.
– Дело слишком затянули, поэтому все фигуранты сумели уйти от ответственности, – комментирует Елена Першина последние новости. – Следствие и суды столько лет продолжались… Родственники и пострадавшие по первости ещё ходили на суды, а потом опустили руки. Многие вообще уехали из города. Ребятам, которые остались, грубо говоря, поприкрывали рты. Они по-прежнему работают на "Распадской", а другой работы с достойной зарплатой в городе нет.
"По-человечески: правосудие не свершилось"
В ту ночь на участке №17 погиб 49-летний машинист горновыемочных машин Григорий Женжаров. На "Распадской" работал с семнадцати лет, был награждён медалями. Планировал, отметив своё пятидесятилетие, уйти из шахты. Погиб за три месяца до юбилея. Вдова не перенесла утраты, лечилась в психоневрологическом диспансере и скончалась спустя два года. Об этом рассказала Евгения Женжарова – дочь погибшего. По словам Евгении, её дочь Арина, которой в момент аварии было два с половиной года, помнит дедушку не только по фотографиям. Его гибель и последовавшие болезнь и смерть бабушки – тяжёлое потрясение для ребёнка. Женжарова подавала иск к руководству "Распадской". За причинение морального вреда им присудили компенсацию 300 тыс. рублей.
– От шахты нет никакой поддержки. Раньше хоть звонили, а сейчас вообще не интересуются, по крайней мере моей семьей, – рассказывает Евгения.
Татьяна – вдова работавшего на "Распадской" Леонида Кискорова.
– Находился в нижней точке и погиб при первом взрыве. Думаю, он долго не мучился. Фрагменты его тела и ещё троих шахтёров подняли последними – в феврале 2011 года, – рассказывает она.
По словам Кискоровой, сегодня "Евраз" заботится о семьях погибших "на четвёрку". Вспоминает, что в первые месяцы осиротевшим и овдовевшим предлагали много путёвок в санатории.
– Но я не ездила. Бабушки и дедушки нет, а дети маленькие, не с кем оставить. И муж не похоронен. Куда я поеду? – рассказывает Татьяна.
После трагедии хотела вернуться в село, из которого родом, но передумала, решив, что детям будет трудно адаптироваться в новой школе.
Несколько раз сходила на суды и разочаровалась.
– Непонятно, длинно… По-человечески: правосудие не свершилось, – считает она.
Интересы обвиняемых на последних заседаниях представляли пять адвокатов, интересы потерпевших только один – Алексей Гильмутдинов из Коллегии адвокатов Новокузнецкого района. От комментариев он, сославшись на адвокатскую тайну, отказался. Ни один из фигурантов не был оправдан, но все освобождены.
Комментарий представителей Независимого профсоюза горняков (НПГ) тоже получить не удалось. Но на сайте профсоюза 22 апреля опубликовано подписанное председателем Александром Сергеевым Обращение к Владимиру Путину и другим высокопоставленным лицам. Состоявшиеся следствие и суд по делу "Распадской" Сергеев называет "верхом правового цинизма" и просит, в частности, "рассмотреть возможность возбуждения нового уголовного дела о взрывах на шахте".
Центр Междуреченска напоминает курортный городок. Вокруг горы. Рукой подать до двух туристических центров – Шерегеша и Поднебесных Зубьев. В честь погибших в результате аварии 2010 года построили часовню. В городе есть и мемориал погибшим шахтёрам, но воздвигли его ещё в 2001-м (случившаяся десять лет назад авария – не первая и не последняя в Междуреченске). После трагедии на "Распадской" у подножия этого памятника зажигали свечи, а теперь вокруг монумента катаются дети на самокатах. Междуреченцы рассказывают, что в первые два-три года здесь стояли фотопортреты не вернувшихся из шахты. Но потом фотографии куда-то пропали.
