В Томске, в Мемориальном музее политических репрессий прошел первый форум потомков спецпереселенцев в Нарымский край. Он собрал родственников тех, кто в 30-е годы прошлого века были сосланы умирать в сибирскую тайгу. На форуме встретились жители Томской области, бывшие спецпереселенцы из Латвии, а также участники телемоста Томск – Бийск, чьи предки в начале 1930-х годов оказались в Нарымском крае не по своей воле. Спустя десятилетия истории ссыльных восстанавливают их потомки.
Организаторами форума стали жительницы села Палочка Ирина Янченко и Гульнара Корягина. Несколько лет назад они обнаружили у себя в селе массовые захоронения спецпереселенцев. Тогда и родилась идея вернуть имена лежащим здесь людям.
История Ирины и Гульнары легла в основу фильма "Простите нас, убитые!" из документального цикла "Хранители Сибири". Съемки этого фильма и подтолкнули Ирину и Гульнару к мысли провести форум спецпереселенцев.
Один из участников форума – Александр Полуянов. Несколько лет назад он решил воссоздать историю своей семьи, зная только имя своего прадеда, Николая Симахина и то, что он был сослан в Нарымский край.
– Я всегда думал, что раз живу здесь, то когда-нибудь съезжу в этот Нарымский край, но я даже не представлял, насколько огромна эта территория. Я запрашивал материалы по районам, где жили спецпереселенцы, но ничего не нашел. Сделал запрос в информационный центр МВД – результат нулевой. В томском архиве УФСБ тоже не нашлось никаких данных. Тогда я обратился в барнаульское УФСБ, где мне ответили, что на прадеда было возбуждено уголовное дело, а материалы, связанные с раскулачиванием, хранятся в местном архиве, – рассказывает Александр Полуянов.
В первую очередь уничтожалось крестьянство, хотя зачем это делалось – я так и не понял
Копию уголовного дела, которое когда-то сломало жизнь его прадеду, Александр получил по почте. Оказалось, что Николай Симахин был одним из первых спецпоселенцев, сосланных в Нарымский край из Алтайского края во время сталинской коллективизации. В родном селе Ложкино Целинного района прадед Александра владел большим хозяйством, а также служил старостой деревенской церкви. Однажды, в конце 1920-х годов, он собрался провести в Ложкине крестный ход. Обратился в поселковый совет с просьбой разрешить религиозное шествие – на его просьбу ответили отказом. Тогда Симахин поехал в райцентр, где все-таки получил разрешение на проведение крестного хода. После этого руководство поселкового совета затаило на крестьянина обиду. Его фамилия была внесена в списки "эксплуататоров", подлежащих раскулачиванию.
– Это была операция по уничтожению людей. Из документов это хорошо прослеживается. В первую очередь уничтожалось крестьянство, хотя зачем это делалось – я так и не понял, ведь на Алтае всегда были крепкие хозяйства, и сельхозпродукция, например масло и другие товары, экспортировались из Сибири в Европу. Читая архивные документы, я узнал почти всю историю моего прадеда, кроме одного – места ссылки. Потом моя родная тетка рассказала, что этим местом была деревня Палочка. Прадеда сослали туда с женой и сыном, которому было всего 15 лет. В деревне свирепствовала эпидемия дизентерии, сначала умер прадед, потом его жена. Их сын бежал из ссылки, как можно дальше от этого страшного болота, и добрался аж до Южно-Сахалинска, – рассказывает Александр Полуянов.
История семьи Симахиных типична для эпохи "обострения классовой борьбы". В 1930-е годы из Алтайского края в Палочку и другие деревни были высланы почти восемь тысяч крестьян, объявленных советской властью "кулаками". Восемьдесят лет спустя потомки выживших оказались разбросаны по всему миру. Марина Матура больше десяти лет живет в Сиднее, однако не забыла семейной истории и помнит имена своих родственников, которых подвергли раскулачиванию. Посмотрев фильм "Простите нас, убитые!" и узнав о том, что в Томске собирается форум потомков спецпереселенцев, она связалась с редакцией издания "Сибирь.Реалии" и рассказала историю своей семьи.
– Прабабушка Анна Ефимовна Стрельцова была учительницей. Прадед Иван Дмитриевич Стрельцов был казаком-офицером, служил в Царском Селе. Семья была очень образованная и интеллигентная. К сожалению, не сохранилась фотография прабабушки и прадеда в парадной форме с эполетами и шпагой. Ирина (старшая дочь) сожгла фотографию из страха репрессий. В Алтайском крае казаки получали земли за хорошую службу. У моего прадеда с прабабушкой в селе Большая Тулата было большое хозяйство: коровы, кони, курдючные овцы и пасека. Они работали сами и нанимали работников. Наем работников и послужил поводом к раскулачиванию. Когда их раскулачили в 1931 году, у них забрали все. В их доме разместили сельсовет. В Палочку сослали всю семью: родителей, шестерых детей и бабушку Ксению (маму прадеда). Ксения, скорее всего, умерла в дороге. Всю семью привезли в Нарымский край на барже и высадили в лесу. Старшей из детей Ирине было тогда 15 лет, самая младшая – Зоя родилась в дороге, моей бабушке Екатерине тогда было три с половиной. Еще были три брата – Дмитрий, Георгий и Александр. Жили в самодельной землянке. Маленькая Зоя умерла первой, потом умерли родители моей бабушки, Анна и Иван Стрельцовы. Старшая Ира работала, пахала землю. Младшие бегали по лесу и искали еду. Ели все, что нашли: грибы, ягоды, корни, колбу.
Про колбу бабушка рассказывала, что она их спасла от голода. Колба начинала расти, как только сходил снег. Наверное, это было в 1932 году, когда после смерти родителей, не переживших зиму, оставшиеся в живых дети (Ирина, Екатерина, Дмитрий, Георгий и Александр Стрельцовы) пришли в деревню. Местные жители сжалились над голодными детьми. Мою бабушку отправили в детский дом в Палочке. Она была такая маленькая и худенькая, что ее поначалу записали как двухлетнюю. Позже ее отправили в Тогурский детский дом. Братьев отправили в другие детские дома. Так было в то время принято разлучать детей врагов народа. Моя бабушка была очень интеллигентным человеком. Ей не удалось получить образования, но у нее дома всегда было много книг, и она привила любовь к знаниям и искусству своим трем детям и внукам. Бабушка вышла замуж за Михаила Петровича Карпова и Большую часть жизни прожила в поселке Красный Яр Кривошеенского района Томской области. Моя бабушка умерла 7 августа 2013 года. Ее внуки и правнуки живут в Москве, Томске, Чехии, Норвегии и Австралии, – рассказала Марина Матура.
Ирине Янченко и Гульнаре Корягиной, авторам проекта "Живая память", удалось восстановить больше тысячи имен безвинных жертв коллективизации. Цель проекта – увековечить их память и создать первый в стране мемориал раскулаченным крестьянам.
Ирина Янченко живет в "Палочке" не так давно. Её родители тоже были "кулаками", но их сослали в другой район.
Истории спецпереселенцев – это истории о голоде. У меня погибли два дяди и тетя. Они опухали, страдали водянкой, просили хлеба
– Однажды подруга попросила меня найти могилу ее предков. Я пообещала, что помогу. Но, по правде сказать, не знала, с чего начать. Потом я познакомилась с Гульнарой Корягиной, которая рассказала о том, что рядом, по слухам, есть некие захоронения. Мы стали расспрашивать местных жителей, и нам указали на это место. Сейчас можно сказать, что мы все знаем, но когда мы начинали наше расследование, не было известно ничего. На все вопросы мы получали очень расплывчатые ответы: это примерно здесь, примерно там. Только поисковики помогли нам определить место захоронения, – говорит Ирина Янченко.
Не все обитатели Палочки, однако, одобряют деятельность активистов и их желание поставить в селе памятник убитым. В фильме "Простите нас, убитые!", который был показан на форуме спецпереселенцев, есть примечательный диалог с главой Верхнекетского района, где находится село.
– История должна быть правдивой, – говорит Алексей Сидихин. – Сейчас стало модным выявлять различные перегибы той эпохи. Всех "спецпереселенцев" пытаются причислить к жертвам "сталинских репрессий". Это не так. Это другая категория осужденных.
– Когда вы говорите "другая категория", вы что имеете в виду?
– Что не все они невинные жертвы, большинство из них виноваты.
– В чем?
– Я не знаю, кто конкретно там лежит и по какой статье, но я совершенно уверен, что любое государство не может так вот просто взять с улицы невинного человека и куда-то его отправить. Знать, кто похоронен в Палочке, надо. А ставить им памятники пока рано. Я считаю, что это время еще не пришло. Или не придет никогда.
– Истории спецпереселенцев – это истории о голоде, – говорит историк Яков Яковлев. – У меня погибли два дяди и тетя. Они опухали, страдали водянкой, просили хлеба. Позиция главы района Сидихина возмутительна, но по большому счету не очень удивляет. Это пример преемственности власти. Нынешний руководитель стоит на тех же идеологических позициях, на которых стояли большие и маленькие начальники в годы спецпереселения. Разница в том, что те имели дело с живыми людьми, а этот – с памятью.
Ирина Янченко и Гульнара Корягина планируют сейчас создать единый информационный центр и собрать в нем истории всех спецпереселенцев, которые были сосланы не только в Палочку, но и другие близлежащие села: Проточка, Суйга, Городецк.
– Живая память не должна быть разрозненными историями разных семей, – говорит руководитель мемориального музея "Следственная тюрьма НКВД" Василий Ханевич. – Это должна быть коллективная память всего народа, не только жителей Томской области, но и других регионов страны. Я рад, что нам удалось начать эту работу и найти потомков спецпереселенцев. Кроме того, в форуме приняли участие наши гости из Латвии, чьи родители и деды прошли депортацию послевоенного периода. Они рассказали о том, что многие из них остались живы благодаря русским спецпереселенцам. Советское государство их столкнуло между собой, но сострадание одного человека к другому важнее национальности и "классового происхождения".
Следующий Форум потомков спецпереселенцев пройдет в Томске осенью, 30 октября. Это знаковая дата – день памяти жертв политических репрессий.
