"Догорают наши леса"

На этих выходных Красноярск – уже в который раз за последние дни – накрыло плотным смогом. И это не промышленные выбросы, а дым от лесных пожаров, которые бушуют на севере Красноярского края – в 700–800 километрах от региональной столицы.

Сообщения о задымлении населенных пунктов поступают также из Иркутской области, Якутии, Тувы. Причем в двух последних случаях это, как указано в официальных сводках, "дым от пожаров в лесах соседних регионов". То есть того же Красноярского края.

Люди в задымленных городах и поселках жалуются на ухудшение здоровья. Региональные власти заявляют: причин для паники и жалоб нет, ситуация под контролем. При этом пожары, дым от которых накрыл несколько регионов, никто не тушит. И тушить не собирается.

"Это такое отчаяние, прямо до слез"

​– Я сегодня утром окно открыла – господи, а оттуда опять гарь. Небо черное, солнца не видно. Из окна посмотришь – города будто нет. Белье висело на балконе – дымом пропахло, как у костра сушилось, – рассказывает жительница Красноярска Ольга Мироненко. – Но это бы бог с ним. Жить ведь невозможно нормально. Голова болит, в горле першит. Четырехлетняя дочка кашляет прямо до рвоты. Руки и ноги чешутся у всех. Вот только же вроде отпустило – на прошлой неделе дым так же Красноярск накрывал, да ушел наконец. И опять по новой! Это такое отчаяние, прямо до слез. Вы не поверите: я по ночам вставала, чтобы у ребенка дыхание проверить, боялась, что она уже не дышит.

​– Я, честно говоря, сегодня утром перепугалась: думала, это у нас под боком лес загорелся ​– все кругом темно и запах гари, ​– рассказывает жительница красноярского Академгородка Тамара. ​– Потом поняла, в чем дело... Вообще наш район самый высокий в Красноярске, и обычно, когда в городе смог, мы более-менее дышим все-таки, а к нам все приезжают спасаться. А на этот раз и нам бежать некуда.

Такое происходит в Красноярске уже который год: летом город заволакивает дымом от пожаров, которые бушуют в лесах на севере региона, в 700–900 км от краевой столицы. Дымный "шлейф" тянется дальше и доходит до южных районов края, то есть, получается, растягивается на полторы тысячи километров.

В эти дни красноярцы выкладывают в соцсетях фотографии задымленного города. Надежда Напалкова, например, опубликовала в группе в Facebook "Я люблю Красноярск" фото, сделанные со смотровой площадки на крыше многоэтажки, которую называют "Первая башня". "Увидеть Взлетку (микрорайон в Красноярске. – Прим. ред.) в таком смоге не ожидала", – написала она.

Надежда Чернорицкая тоже выложила фото в Сеть. "Справа от стены дома маленький кружочек. Это солнце, которое еле видно из-за дыма, покрывшего Красноярск, дышать нечем. Время шесть часов вечера. Солнца не видно весь день. Догорают наши леса", – пишет она.

Между тем краевые власти утверждают: для здоровья горожан задымление не опасно. "Анализ полученных результатов показал, что превышений концентраций загрязняющих веществ в атмосфере нет", – говорится в пресс-релизе регионального Минэкологии. В министерстве заявили, что короткое время отмечалось незначительное превышение предельно допустимых концентраций (ПДК) по взвешенным веществам, но в целом всё в норме.

– На самом деле причина всех бед – изменение направления ветра. Напряженная лесопожарная обстановка в северных районах края сложилась еще в июне. 2 июля там был введен режим ЧС. Но ветер в сторону Красноярска тогда не дул, поэтому и никакой паники не было. За последнюю неделю и Роспотребнадзор, и краевой Гидрометцентр, и Минэкологии отчитались о том, что превышения концентраций опасных веществ не было. То есть по взвешенным веществам оно наблюдалось, но не экстремальное, не критичное. А от самой дымки как таковой вреда нет, – говорит специалист краевого министерства лесного хозяйства Мария Хлыстунова.

Однако данные замеров независимого проекта "Красноярск. Небо" отличаются от официальных: датчики показывают высокий уровень загрязнения воздуха.

– Это уже классический прием – оперировать "разовыми" ПДК, а среднесуточные ПДК скрывать, – говорит руководитель проекта "Красноярск. Небо" Игорь Шпехт. – Дело в том, что значение (взвешенные частицы до 2,5 мкм) "разового" ПДК составляет 160 мг\м3, а вот среднесуточный уже 35 мг\м3. И если у вас в течение дня стоит концентрация выше 80 мг\м3, то лучше отчитаться по "разовому" ПДК. Все просто, и статистика в норме. Но ведь министерство экологии делает непрерывные измерения и получает данные в том числе и для понимания среднесуточной тенденции. То есть данные-то есть, но их, очевидно, намеренно не сообщают.

Заявления о "безопасности дымки" в своей недавней статье опровергает Петр Цветков, доктор биологических наук, заведующий лабораторией лесной пирологии красноярского Института леса.

"Одно из главных негативных экологических последствий пожаров – задымление и загрязнение атмосферы. Животные и люди чаще всего гибнут не от огня, а из-за отравления дымом, – пишет Петр Цветков. – Дым от крупных пожаров может распространяться на сотни километров. Задымление нижних слоев атмосферы негативно влияет на здоровье людей, в особенности детей, пожилых, беременных женщин, тех, кто имеет проблемы с сердечно-сосудистыми заболеваниями".

Сильное задымление после пожаров задерживает развитие растений, поэтому они выделяют меньше кислорода, а лес является его главным поставщиком, подчеркивает ученый.

"Недавно красноярские ученые вместе с коллегами из немецкого Института химии общества Макса Планка оценили объемы выбросов парниковых газов в атмосферу при лесных пожарах в Сибири. Во время интенсивного горения леса концентрация угарного газа по сравнению с фоновым содержанием в воздухе повышается почти в 30 раз, метана – в два раза, углекислого газа – на 8%. Выбросы от пожаров усиливают парниковый эффект. По расчетам красноярских ученых, при сгорании одного килограмма сухого вещества в сибирской тайге в атмосферу попадает чуть больше полутора килограммов углекислого газа, немногим больше ста граммов угарного газа и четыре грамма метана", – говорится в статье.

В дни, когда Красноярск заволок дым, на сайте мэрии были опубликованы рекомендации МЧС, как "снизить токсическое воздействие смога".

– В этих советах прямым текстом написано, что этот дым – ядовитый и могут возникнуть или обостриться разные заболевания, – говорит Ольга Мироненко. – Но если так, я не пойму, зачем нам голову морочат и убеждают, что все в порядке.

Многие горожане при этом считают: даже если задымление представляет серьезную опасность, винить тут некого. Лесные пожары – стихия, и все, что можно сделать, – это перетерпеть, пока огонь не пойдет на спад.

Однако специалисты заявляют: причина происходящего в том, что сейчас в России не тушится до 90% лесных пожаров, в том числе и тех, с которыми вполне можно справиться. Причем ничего противозаконного в такой ситуации, на первый взгляд, нет.

"Наше государство ведет себя как счетовод"

В 2014 году был разработан, а с 2015-го вступил в силу приказ Минприроды РФ "Об утверждении правил тушения лесных пожаров". В этом документе впервые используется термин "зона контроля". Так называют территории, на которых лесные пожары можно и не тушить – если установлено, что огонь не представляет непосредственной угрозы для населенных пунктов и объектов экономики, а затраты на борьбу с пожарами окажутся больше, чем материальный вред, который они могут причинить. Какие именно территории станут "зонами контроля", решают региональные власти.

– Этот процесс четко регламентирован: когда фиксируются очаги возгорания, специалисты в первую очередь смотрят, есть ли поблизости населенные пункты и объекты экономики. Просчитывается возможный ущерб от пожара, затраты на его ликвидацию, весь этот пакет документов предоставляется в краевую комиссию по предупреждению и ликвидации ЧС. И уже там принимается решение о тушении пожара или отнесении территории к зоне контроля. Хочу сказать, что если вблизи от пожара есть населенный пункт, ликвидировать возгорание будут независимо от затрат. Наблюдение за ситуацией в зонах контроля идет в круглосуточном режиме, – рассказывает специалист краевого Минлесхоза Мария Хлыстунова.

Изначально предполагалось, что к зонам контроля отнесут труднодоступные, отдаленные районы, в которые сложно, а то и невозможно добраться людям и технике. Но в итоге, как рассказывает Григорий Куксин, руководитель противопожарной программы "Гринпис России", в зоны контроля попала большая часть лесных площадей. По его данным, в прошлом пожароопасном сезоне 90% лесных пожаров в России действовало именно в зонах контроля. То есть, попросту говоря, их никто не тушил.

В этом году картина схожая. По данным ФБУ "Авиалесоохрана" на 00.00 часов московского времени 20 июля, в России работы по тушению лесных пожаров велись на общей площади в 104 855 гектаров. В это же самое время в зонах контроля огнем было пройдено более миллиона гектаров леса – почти в 10 раз больше. На этих территориях были "прекращены работы по тушению на основании решений региональных Комиссий по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций", говорится в сообщении ведомства.

А вот данные по Красноярскому краю от регионального лесопожарного центра. По состоянию на 19 часов 20 июля в крае действовало 113 лесных пожаров на общей площади 351 153 гектара. Из них в зонах контроля – 101 пожар на площади 346 392 гектара. То есть в этот день в регионе 4,76 тыс. гектаров лесных пожаров тушили, а 346 тысяч га – нет…

– Вообще слово "контроль" в данном случае – большое лукавство. Все-таки оно подразумевает возможность быстро вмешаться в ситуацию и оперативно ее исправить. А здесь оно означает лишь то, что региональные власти могут по своему усмотрению решить: вот на этих территориях с пожарами можно ничего не делать, – говорит Григорий Куксин. – При этом "зоны контроля" определяются далеко не всегда корректно и не всегда по понятным, прозрачным критериям. В них попадают в том числе и леса, уже освоенные людьми, участки, находящиеся в аренде у пользователей, пастбища, кочевья и даже – парадоксальным образом – отдельные населенные пункты. Часто лесные пожары в зонах контроля возникают как раз от возгорания порубочных остатков на лесосеках – это подтверждают данные космического мониторинга. И тут сразу два вопроса. Если эти леса осваивались, почему они оказались в зоне контроля? С другой стороны, если там работали люди, значит, к этим участкам проложены дороги. Но если техника лесозаготовителей туда смогла добраться, почему этого не могут сделать пожарные?

Как рассказывает Григорий Куксин, и возможные последствия пожаров в зонах контроля не всегда определяются правильно.

– Один из ярких примеров этого года – Верхоянский район Якутии. Когда пожары там только-только начинались, было решено, что тушить их нецелесообразно. Хотя тогда они были совсем незначительными, туда можно было доставить людей, технику и справиться с ними без проблем. Но уже через неделю с небольшим эти пожары подступили к населенным пунктам и выросли до такого масштаба, что пришлось тратить огромные силы и средства на их ликвидацию. То же происходит и в других регионах: пожары, от которых "отмахнулись", разрастаются так, что человеческими силами с ними уже не справиться, одна надежда на то, что пройдут обильные дожди. И все это из-за того, что зоны контроля были определены неправильно. При этом я ни разу не слышал, чтобы хоть к какой-то ответственности привлекались люди, принявшие подобные решения, – говорит Григорий Куксин.

После того как пожар в Верхоянском улусе Якутии принял угрожающие размеры, было возбуждено уголовное дело – обвиняемым стал человек, допустивший "неосторожное обращение с огнем". Ему грозит штраф. По состоянию на конец июня в Верхоянском улусев тушении лесных пожаров участвовали 274 человека и 29 единиц техники. Окончательный ущерб от возгораний еще предстоит оценить.

​– Одна и та же ситуация с лесными пожарами ​– "отказниками" повторяется из года в год. Наше государство ведет себя как счетовод, которого интересуют прежде всего сиюминутные финансовые соображения: сейчас невыгодно – значит, тушить не будем. Но если у государства не хватает денег, может быть, позволить международным фондам оказать помощь по тушению этих пожаров? Думаю, если все правильно людям объяснить, то и в волонтерах недостатка не будет, – считает Александр Колотов, директор экологической организации "Плотина", член общественного совета при Министерстве лесного хозяйства Красноярского края.

К слову, о выгоде и экономии. По данным "Гринписа России", рассказывает Александр Колотов, за прошлое лето в России сгорели 10 млн гектаров леса – в основном это как раз те пожары, которые фиксировались, но не ликвидировались. Для сравнения: под вырубку (а ее объемы чаще всего и вызывают возмущение у людей) ежегодно отводится порядка 1 млн гектаров. А экологические аспекты ситуации с пожарами-"отказниками", говорит Колотов, вообще упускаются из вида.

– Мне неизвестно, чтобы кто-то проводил серьезные исследования, как влияет этот дымовой шлейф на здоровье людей, которые вынуждены дымом дышать не час-два, а сутками. И еще один фактор недооценивается. Выделяемые при горении леса парниковые газы вносят свой вклад в глобальные изменения климата, воздействуют на Арктику, которую называют "кухней мировой погоды", ведь мы сейчас говорим о пожарах, действующих в северном полушарии. Весь мир борется за то, чтобы минимизировать подобные риски. А у нас горит – ну и горит себе, лишь бы денег поменьше тратить, – замечает Александр Колотов.

В июле этого года на заседании Общественного совета при Федеральном агентстве лесного хозяйства представители "Гринписа России" предложили пересмотреть подходы к определению зон контроля.

– Совсем отказаться от них, конечно, нереально: мы действительно не в состоянии тушить сплошь все пожары на северах, – говорит Григорий Куксин. – Но, по оценке "Гринпис", их надо сокращать минимум вдвое. И совершенно однозначно исключать из них леса, которые находятся в пользовании у людей.

По прогнозам федеральной "Авиалесоохраны", в ближайшие дни в 67 регионах России сохранятся средний и высокий классы пожарной опасности в лесах, а в нескольких регионах – чрезвычайный класс пожарной опасности. В их число попадают почти все регионы Сибири. Это значит, что дым от пожаров-"отказников" над ними развеется еще нескоро.