Анне Конюшенко 91 год. 72 года назад она начала работать фельдшером в колонии-поселения №3 на Кузбассе. Потом была поселковым фельдшером. И до сих пор, работая при местной больнице, следит за здоровьем немногочисленных оставшихся еще в этих местах односельчан.
"Мы все здесь связаны с колонией"
В Чебулинском районе Кузбасса достопримечательности своеобразные. Район известен на всю страну найденными здесь останками динозавров, стоянками первобытного человека, древними курганами, могильниками, городищами.
Еще одна "достопримечательность" района, а точнее, его "градообразующее предприятие" – новоивановская колония-поселение №3. На ее четвертом участке с романтичным названием "Восход" живет и работает 91-летняя Анна Федоровна Конюшенко. Двухэтажный барак, в котором находится ее квартира, окружают тополя. Рядом – река Кия.
Анна Федоровна сама топит печку, занимается огородом. Говорит, это и есть секрет ее долголетия: "шевелиться надо больше". Впрочем, кроме нее на хозяйстве все равно никого больше нет: муж и дочь давно умерли. В соседнем поселке Березовском живет внук. Он забирает бабушку к себе, если та заболеет.
Так получилось, что вся взрослая жизнь Анны Конюшенко связана с местной колонией. И не только ее – всех, кто здесь живет.
– Не слышал, чтобы здесь когда-то были "самостоятельные" деревни, – рассказывает заместитель главного врача Чебулинской районной больницы Владимир Пищелин. – Все местные маленькие поселки всегда были связаны с колонией-поселением. В каждом жили от нескольких десятков до сотни человек гражданских – в основном вольнонаемные и обслуживающий персонал колоний. Среди вольнонаемных были и отсидевшие срок поселенцы, которые обзаводились тут семьями, оставались и продолжали работать в поселках.
Сама история Чебулинского района началась в 1935 году, когда в эти места привезли первые партии политзэков. Одновременно сколачивали бараки для осужденных и хлева для скотины – одной из "специализаций" колонии вскоре станет животноводство. Наспех строились и поселки для гражданских, в них открывались бани, клубы и фельдшерские пункты, которые принимали всех пациентов – и зэков, и гражданских. Вскоре после войны сюда распределили молодого фельдшера Анну Донец.
Родилась она на Украине, в запорожском селе Чапаевка. Мать работала в совхозе, отец – на железной дороге: отсюда в эвакуацию, в Сибирь, один за другим отправлялись эшелоны с заводским оборудованием. А вскоре отец и брат Ани ушли на фронт.
Анна Федоровна помнит, как в Запорожской области горел хлеб. Поля, отступая, поджигали советские солдаты, чтобы хлеб не достался немцам. В Чапаевке начался голод. Ане было 12 лет, а весила она всего 29 килограммов.
Помню, как собирали горелое зерно и гнилую картошку: умудрялись из этого готовить
Вспоминает, как с другими ребятами ходила собирать горелое зерно за пять километров от села. Искали и гнилую картошку на бывших совхозных полях.
– Меня три раза расстреливали, – рассказывает Анна Федоровна. – Однажды мама послала за водой, а колодец наш находился на другом конце деревни. Я и не знала, что начался комендантский час, только слышу, как над головой что-то звенькает. Слава богу, догадалась упасть и в кусты отползти. А на следующий день мама вырезала ножичком из бревен колодца три пули.
Когда оккупация закончилась, 15-летняя Аня поступила в железнодорожную фельдшерскую школу, после окончания которой младшего лейтенанта Анну Донец направили в Мариинское отделение Сиблага. Она стала фельдшером на четвертом участке "Восход" новоивановской колонии-поселения. Ей только-только исполнилось 19 лет. Это было 72 года назад.
"Лагерное кладбище нашли только в 80-х"
– На зоне находились шесть тысяч осужденных. Служили здесь солдаты-срочники, а в поселке жили еще триста человек, и я лечила их всех, – вспоминает Анна Федоровна. – Тогда на Восходе было три улицы, застроенных бараками, казармами и частными домами. У нас была начальная школа для зэков и ясли на 350 детей до трех лет. Потом ребятишек отправляли в детдома или к родным, если те готовы были взять.
Многие зэчки рожали прямо на улице: не успевали с работы добраться до ФАПа
В колонии-поселении №3 до сих пор хранится журнал ежегодных производственных показателей по растениеводству и животноводству Сиблага НКВД с 1935 по 1960 годы. В то время Орлово-Розовская и Новоивановская колонии в Чебулинском районе были отдельным лагерным пунктом. С середины 30-х годов он поставлял сельхозпродукцию, одежду и валенки для лагерей ГУЛАГа. Здесь же работали кирпичный и маслозаводы. Всего же к 1940 году в структуру Сиблага входили 15 отделений на 38 932 заключенных.
О судьбе многих из них сохранились только обрывочные сведения. Смертность среди заключенных новоивановского отделения Сиблага была очень высокой, но списков погибших тут нет. Однако известно, что на четвертом лагпункте колонии в 1942 году умер Филарет Срезневский, в 2002 году причисленный Русской православной церковью к лику святых. А в 2007 году в поселке Верх-Чебула на речном берегу в память о нем и всех безвременно погибших в Сиблаге построена часовня и заложен кедровый парк.
Новоивановское кладбище времен Сиблага было обнаружено только в 1983–1984 годах, когда река Кия подмыла берег и обнажились человеческие останки и доски от гробов. Сегодня это заросший травой пустырь с редкими деревянными крестами и просевшей землей на местах могил.
Тогдашние поселенцы жили в землянках и бараках. Постройки 40-х и 50-х годов сохранились на территории КП-3 до сих пор. Они по-прежнему используются, хотя ремонтировать их приходится каждый год.
Лагерное кладбище обнаружилось только в 1980-х: река Кия подмыла берега, там были человеческие останки
Оснащение здешнего фельдшерско-акушерского пункта (ФАП) тоже не менялось десятилетиями. Вполне могут стать музейными экспонатами, например, акушерская кровать Рахманова и инструментальный столик.
– Многие зэчки рожали прямо на улице или в машине, по пути с работы в ФАП. Отсюда тяжелые роды, осложнения, женщин приходилось кесарить. Но справлялись. Мне очень повезло с учителями, – рассказывает Анна Федоровна. – Именно здесь, в колонии-поселении, я получила бесценный опыт, о котором молодой специалист может только мечтать. В Новоивановке отбывали сроки удивительные врачи: терапевт из Харькова Ефросинья Никифоровна Миловская, хирург из Одессы Арнольд Карлович Визнер – я ему не раз ассистировала при операциях: кесаревом сечении, трепанации черепа. Среди осужденных была и кремлевский педиатр Любовь Мироновна Миллер, арестованная по делу Горького…
После освобождения и реабилитации врачи вернулись в родные места и в профессию. А работавшая в Подмосковье терапевт Ефросинья Миловская однажды помогла фельдшеру поселения, где отбывала срок. У Анны Федоровны обнаружили подозрительную опухоль. Ефросинья Никифоровна устроила ее на прием к лучшим специалистам страны в онкологический институт имени Герцена.
Столичные онкологи удивлялись, как женщина из далекого сибирского поселка попала к ним.
– Но я не стала им всю правду рассказывать, – говорит Анна Федоровна. – Миловской, наверное, не нужны были эти воспоминания.
"Тебя сейчас резать или потом?"
Но, конечно, люди в колонии были разные, не только политические, сидевшие по 58-й статье.
– На втором участке, куда я ходила лечить поселенцев, сидели зэчки, многократно осужденные, с огромными сроками. Им было все безразлично, они могли убить ни за что, – вспоминает Анна Федоровна. – Как-то одна наркоманка требовала с меня теофедрин. Подошла вразвалочку, ощерилась: "Тебя щас резать или потом?" Я ей отвечаю: "Режь сейчас". Думала, смерть моя пришла, но та женщина меня отпустила. А на первом участке на меня напал зэк, хотел получить наркотик. Меня отбил мой санитар Виктор Васильевич Таганкин – бывший шеф-повар ресторана московской гостиницы "Националь". А как он картофель фри жарил – никогда такого не пробовала!... Когда уже сил и нервов на все не хватало, брала удочку и шла на Кию рыбачить. Любимое место было за ельником, а шум воды успокаивал. Там же собирала лекарственные травы – чабрец, ромашку, птичий горец, кровохлебку, пижму – и раздавала их пациентам: возможности купить лекарства у них не было.
Главная по домохозяйству
Колония-поселение №3, в которой Анна Федоровна Конюшенко непрерывно работала с 1947 года, действует до сих пор. Рассчитана она на 961 осужденного, и специализация у нее все та же, что была и в сталинские времена: сельское хозяйство, в основном животноводство. И снова здесь рапортуют о высоких производственных показателях…
В 1971 году должность фельдшера в КП-3 упразднили за ненадобностью. Но Анна Федоровна осталась жить на участке "Восход" и работать в своем же ФАПе, только уже как сотрудница Чебулинской районной больницы.
А два года назад и ФАПы были упразднены. Здание фельдшерского пункта, в котором 70 лет проработала Анна Федоровна, забрал собственник – колония. Как объясняет заместитель главврача Чебулинской райбольницы Владимир Пищелин, ФАПы закрылись, поскольку, по официальным данным, на участках не осталось гражданского населения.
Но это официально. А реально люди здесь все-таки есть. В основном старики. Ради нескольких пожилых людей держать ФАП, тем более больницу, никто в поселках не будет. Для этого сейчас организуют так называемые домохозяйства – выбирают ответственного, грамотного человека, не обязательно медика, учат оказывать первую помощь, вручают аптечку и телефон, чтобы в случае чего дозвонился до скорой. Всего в Чебулинском районе таких домовых хозяйств девять. Из одного из них связаться с врачом можно только по рации.
Тем, кто живет рядом с новоивановской колонией, можно сказать, повезло: ведь у них есть свой фельдшер с огромным стажем. Анна Федоровна Конюшенко стала диспетчером домового хозяйства на своем участке. Тогда ей было 89 лет.
До самого недавнего времени она ежедневно ходила по здешним дворам. Кому-то давление померит, с кем-то поговорит, что-то посоветует. Если надо, вызовет скорую помощь.
За эту свою работу Анна Федоровна получала 1000 рублей в месяц. Но сейчас и этих средств на домовые хозяйства у Чебулинской районной больницы нет. Она из муниципального подчинения перешла в областное, так что теперь вопрос о продолжении работы домохозяйств решается в районной администрации. Возможно, и они, как ФАПы, будут упразднены.
