В соцсетях появился ролик о молодом человеке в инвалидной коляске, который чистит снег рядом с одним из омских гипермаркетов. Под видео тут же завязалась дискуссия: "Он работает, чтобы прожить или так по фану, для себя и в свое удовольствие?", "хорошее удовольствие без ног чистить снег (вы вообще в своем уме?)", "зря он это делает, чиновники сейчас всех инвалидов заставят снег чистить, и работать", "уважаю таких людей! Нам надо у него учиться, а то чуть что ноем".
Если есть руки, голова, зачем отчаиваться?
Найти героя ролика оказалось несложно. "Андрея, что ли, ищете? Так вот же он, на парковке. Тележки собирает", – подсказал охранник торгового комплекса. Андрей Черемушкин встречает меня так, будто мы сто лет знакомы. Улыбается: "Статью про меня хотите написать?". Уже через пять минут мы сидим с ним в ресторане быстрого питания, пьем кофе и болтаем, будто старые знакомые.
Я выбираюсь из коляски, закидываю ее в автобус, потом заползаю сам. А иногда люди помогают
– Всех почему-то удивило, что я снег бесплатно убираю. А для меня уборка снега – это как развлечение и как тренировка. Кто-то записывается на фитнес, а тут ты просто выходишь на улицу, берешь лопату – вот тебе и физическая нагрузка. И тележки когда собираю, тоже тренируюсь, – Андрей снова улыбается.
– Четыре года назад я в первый раз приехал к этому гипермаркету. Мне тут понравилось. Чем-то приглянулось это место. Охранники сначала меня не приняли: выгоняли, ругались. Потом привыкли, начали уважать за то, что помогаю бесплатно, позволяют из подсобки брать лопаты для чистки снега. Администрация комплекса тоже нормально реагирует. Обычно я приезжаю сюда на месяц, потом опять к тете в деревню в Муромцевский район. Как станет там скучно, снова в город. Живу тут или у друга, или у сестры. Когда не охота ехать к ним, бывает, что здесь, в круглосуточном кафе ночую. Тут у меня друзья среди охранников.
– В дальних поездках вас кто-то сопровождает?
– Нет, я один. Я выбираюсь из коляски, закидываю ее в автобус, потом заползаю сам. А иногда люди помогают. Редко бывает, конечно, но помогают. Возьмут коляску, занесут. Я заползу и сяду на нее. По городу иногда на такси передвигаюсь. Бывало, что таксисты злились, когда приезжали на вызов и видели, что я такой. Говорили мне: я тебя сейчас за машину зацеплю, утащу. Много раз отказывались везти, отменяли заказ. Но есть и хорошие, когда мы с таксистом едем, всю дорогу общаемся. Но чаще мне отказываются помогать. Здесь, в Омске, люди злые. Моя знакомая из Москвы сюда приехала и сказала, что в Москве люди добрей. Но и в Омске есть много хороших. Охранники наши, например. Они всегда мне помогают, если нужно.
– Стала ли наша городская среда хоть немного доступнее для вас в последние годы?
– Нет. Вышел из автобуса недавно: снег не убран, коляска застревает, пришлось ее сложить и на четвереньках передвигаться. Бордюры слишком высокие. Проезды и пандусы есть далеко не везде. Я уже привык к тому, что приходится много ползать. У меня поэтому коленки всегда грязные.
– А вам когда-нибудь предлагали... – я толком не успеваю сформулировать вопрос, как Андрей догадывается, о чем я хочу спросить, и тут же отвечает:
– Да-да, я понял, о чем вы. Приезжали ко мне, предлагали на них работать – стать попрошайкой. Даже угрожали, что украдут, увезут. Я все время отказывался. И вот до сих пор здесь. Не смогли они ничего сделать. У меня много знакомых. Я одному другу позвонил, попросил подъехать. Он приехал, поговорил. Знаете, можно и сидячим работать. Если есть руки, голова, зачем отчаиваться? Я поэтому не понимаю тех, кто просит милостыню. Я против попрошайничества. За большими деньгами я не гонюсь. У меня неплохая пенсия по инвалидности. Да и всех денег все равно не заработаешь. Я о другом мечтаю. Самое главное желание – жениться на хорошей девушке. У меня девушки нет, но очень хочу познакомиться. Второе: быть здоровым. И третье: чтобы тетя была здорова и долго жила! Она у меня очень хорошая! Мой добрый ангел! А так… Хотел бы вот еще побывать в Америке, залезть на самый большой небоскреб. И на море съездить. Я люблю тепло. Но я нигде дальше Омской области не был.
– У вас есть друзья?
– Это да! Здесь я нахожусь потому, что мне нравится общаться, завязывать дружбу с людьми. Я предупреждаю людей о том, что они поставили машину там, где ее может забрать эвакуатор. Недавно молодого человека предупредил, а он не послушал: "Пусть стоит, увезут, так увезут". Он ушел. Тут подъехал эвакуатор, стал его машину грузить. Я нашел этого молодого человека в гипермаркете, рассказал ему про это. Он бросил все продукты прямо там, где стоял, побежал машину выручать, – смеется Андрей. – Мы с ним потом познакомились и до сих пор хорошо общаемся.
– Вы часто почти весь день проводите на площадке у гипермаркета. Интересовался ли кто-нибудь из прохожих – есть ли вам где ночевать, например?
– Нет, про такое никогда не спрашивали. Интересуются, в основном, прошу ли я деньги или нет. Я всегда говорю, что нет. Тогда они уходят. Кто-то при этом говорит: "Молодец!"
Но я и не весь день провожу тут у гипермаркета. Я очень люблю смотреть кино. Сейчас купил 3D-очки, чтобы фильмы по телефону смотреть (Андрей показывает свой старенький смартфон с разбитым экраном). Любимый мой фильм – "Морской бой" – про пришельцев, которые хотели захватить нашу планету. Его я смотрел около 10 раз. Также нравятся "Посейдон", "Титаник", российские сериалы "Обнимая небо", "На игре". Много чего нравится. Еще я, когда очень скучно, вяжу варежки, если сижу дома, у тети, или рисую мультяшных персонажей. В следующий раз приходите, покажу свои рисунки.
А еще Андрей мечтает принять участие в соревнованиях фехтовальщиков-колясочников. Он даже посетил несколько занятий. Тренер омского Центра паралимпийской подготовки Екатерина Рыжакова говорит, что на пробных тренировках Андрей ей понравился:
– Но одной только мечты мало. Нужны дисциплина и труд. Пока Андрей официально не записан к нам. Надо посмотреть, подойдет ли он нам, не перегорит ли сам? Получится ли у него что-то или нет, покажет время.
Вместо летнего лагеря – психушка
Андрею – 26 лет. О своем детстве он вспоминать не любит. Но кое-что все-таки рассказывает.
– Мать у нас была непьющая, но жестокая. Она меня била, головой в печку засовывала, на мороз босиком выгоняла. Я от нее сбегал. На улице холод. Денег ни гроша. Идешь по трассе, сам не знаешь куда. Однажды она избила меня так, что я убежал далеко, в Омск (Черемушкины жили в Муромцевском районе, в 170 километрах от города. – С.Р). Это мне 13 лет было. А потом мать лишили родительских прав, а меня забрали в интернат в Тевризе (Тевризская специальная (коррекционная) школа-интернат для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, с ограниченными возможностями здоровья VIII вида. – С.Р).
Тогда, в 2007 году, Андрей еще мог ходить сам, пусть плохо и при помощи костылей, но сам. По словам его родной тети, Людмилы Пивоваркиной, в интернате у Андрея и обострились симптомы церебрального паралича. Сейчас его ступни настолько деформированы, что он не может на них даже стоять.
Как приезжаешь, пацаны проверку устраивают, чтобы понять, какой ты из себя. Как себя поставишь, так и будут относиться
– К тому моменту, как он попал в интернат, правую ногу уже было не спасти, а в левой у него стоял аппарат Елизарова. Если бы в Тевризе занялись его лечением, обеспечили бы ему ортопедическую обувь, ступни так сильно бы не деформировались, – считает Людмила Васильевна. – Но до него никому там не было дела. А на летних каникулах его помещали в психиатрическую больницу. Спрашиваете, почему? Я сама хотела бы знать. Андрей – вполне адекватный парень, но психушка для него была вместо оздоровительного лагеря.
Завуч мне тогда заявила: "А куда его девать на каникулы?"
Андрей о своей жизни в интернате говорит неохотно.
– Ну, сначала, как приезжаешь, пацаны проверку устраивают, чтобы понять, какой ты из себя. Как себя поставишь, так и будут относиться. У меня нормально отношения сложились. Я люблю общение. Завел много друзей. В интернате я был как все, только ползал.
Когда Андрей уже совсем не мог передвигаться самостоятельно, в интернате ему даже не предоставили коляску. Несколько лет он просто ползал по зданию – между этажами и между корпусами. И лишь в январе 2011 года на парня наконец-то обратила внимание районная прокуратура. И даже обратилась в суд, чтобы защитить его право на получение ортопедической обуви, кресла-стула с санитарным оснащением, кресла-коляски с ручным приводом, специальной одежды для ползания. Однако воспользоваться всем этим Андрей не успел – в феврале 2011 года тетя забрала его к себе.
– Андрей очень плакал, когда мы его нашли и приехали к нему, – вспоминает она.
Племянника действительно пришлось искать. Сотрудники опекунского совета не сочли нужным сообщить родственникам, в какой именно интернат отправили Андрея. Три года тетка и старшая сестра Черемушкина Рая вели поиски.
– Нам звонили несколько раз, говорили, что он умер, замерз на улице. Что мы испытывали в такие моменты, не передать. Но потом перезванивали, извинялись: простите, это не ваш ребенок, – вспоминает Раиса Черемушкина. – Как я понимаю, это были звонки из органов опеки.
Людмила много лет пытается выбивать из государства то, что положено ему, инвалиду первой группы, сироте, по закону.
– Андрею врачи выписывают наколенники, костюм для ползания. А он ничего этого не видит. Мы приходим, а нам говорят: "Нету!" Но зачем тогда выписывать? Коляску за государственный счет последний раз ему выделили четыре года назад. С тех пор все. Сами покупаем на "Авито". Уже три коляски сменил. Есть альтернатива "Авито": стоять в очереди. Но купить проще, чем ждать, когда дадут. Потому что можно и год ждать, и два. А если не напоминать о себе, вообще забудут, что мы существуем. С 2009 года Андрей стоит на очереди на получение жилья. Но до сих пор непонятно, когда его получит. Сейчас лишь один выход – подавать в суд. В противном случае не дождешься. Но это нужно заплатить за каждую справку и бумажку, съездить в город, отдать документы, может, и адвоката нанять. Тут никакой пенсии не хватит. Мне одно непонятно: почему все сироты должны получать квартиры только по решению суда?
В деревню к тете Андрей приезжает, чтобы повидаться и отоспаться. А потом опять рвется в город.
– А дальше что ему тут делать? – говорит Людмила. – Из развлечений у нас – только интернет, да и то плохой. Спиртного в рот он не берет ни капли. Ему всего 26 лет! Ему охота двигаться, вести активный образ жизни. Андрей с детства очень энергичный. А на что эту энергию направить? В нашей деревне точно не на что. Я, бывало, и заругаюсь на него. Он ведь в городе квартиры снимает посуточно, так как инвалиду сдавать жилье на долгий срок боятся. Но разве удержишь его дома?
