Красноярцу Владимиру Черникову под 70. Треть жизни он путешествует: на своем велосипеде Черников объехал полмира. Первым на планете побывал на Полюсе недоступности Евразии, покорил десяток действующих вулканов, повторил сибирский маршрут Ермака и путь суворовской армии через Альпы…
В таких экспедициях случаются неожиданные открытия. Недавно в сибирской тайге Владимир Черников нашел паровую машину, сделанную в Англии больше ста лет назад. В Сибирь она попала во времена енисейской золотой лихорадки. В мире таких машин осталось всего три. И одна из них – в Красноярском крае.
"Все слышали, но никто не видел"
– Открытий "из ниоткуда" не бывает. Случайных путешествий – тоже. Одна экспедиция рождает другую, – рассказывает красноярский велопутешественник Владимир Черников.
У некоторых путешествий – история личная. В прошлом году Черников проехал несколько тысяч километров по "Персидскому коридору" – маршруту, по которому во время войны в СССР поставлялась ленд-лизовская техника. Владимир Васильевич эту экспедицию посвятил памяти отца: он воевал на танке Т-34, сделанном по американскому прототипу, на американских станках и из ленд-лизовской стали.
– А бывает, будто тебя что-то подталкивает ехать, и все складывается так, что поездки этой не миновать, – говорит Черников. Так произошло и с экспедицией по местам енисейской золотой лихорадки.
Путешествие к Каменному прииску в Сухобузимском районе Красноярского края, где, по слухам, стоит какая-то старинная паровая машина, тоже "выросло" из других экспедиций. В 2017 году Владимир Черников отправился в Бурятию, в Долину вулканов, чтобы установить мемориальную доску к 150-летию князя Петра Кропоткина, ученого – геолога и географа, члена Императорского географического общества (многим, впрочем, он больше известен как идеолог русского анархизма).
– По дороге я познакомился с английским писателем, который в те же места вез потомков художника середины XIX века Томаса Аткинсона – первооткрывателя вулканов. Аткинсон семь лет путешествовал по России, привез из этого путешествия акварели, которые хранятся во многих музеях мира, в том числе в Эрмитаже. Бывал Аткинсон и в Енисейской губернии, в местах "золотой лихорадки", – рассказывает Владимир Черников. – Вот так я вошел в эту прежде незнакомую мне тему: скатал на велосипеде по просьбе этого писателя в Мотыгинский район – хотел найти старинные прииски. Но там уже все на сто рядов перекопали, свидетельств того времени не осталось. А через год мои поиски неожиданно продолжились и привели к поразительному открытию прямо под Красноярском.
Летом 2018-го коллега Черникова по Русскому географическому обществу Дмитрий Семенов рассказал, что в тайге в Сухобузимском районе, примерно в 100 километрах к северу от Красноярска, стоит то ли паровоз, то ли какая-то старинная машина. Про нее многие слышали, но никто не видел. И Черников загорелся: надо найти.
– Первый раз мы в те места приехали на велосипедах, все избродили, но ничего не нашли. Точно сказать, где находится машина, не могли ни местные жители, ни старатели, которые в тех местах работали. Да и существует ли она вообще? Вернулись в Красноярск ни с чем. Неделю я кое-как вытерпел и поехал снова, – рассказывает Владимир Черников.
И опять оказалось, что ехал зря: прошел ливень, и старательские дороги пришли в такое состояние, что там даже КамАЗ-вездеход не проедет, не то что велосипед.
– Что делать? Сижу около парома, мужикам рассказываю, зачем я здесь. Один мне и говорит: тебе надо к Мише Кошкареву, он живет отшельником, но вроде серьезно историей занимается и про ту машину наверняка знает. А мне делать-то все равно нечего, впереди два выходных. Позвонил по номеру, который мне паромщик дал. Договорились, что Михаил меня на лодке встретит. Приходим к нему домой – и на стене его домика я вижу шильдик с той самой паровой машины с названием английской компании-производителя. И понимаю: эта машина существует, она не миф.
"Забирай свою машину"
Дома у Михаила Кошкарева оказался настоящий музей – свою коллекцию он собирал больше 25 лет. Были там и старинные механизмы с царских приисков – золотодобыча в Сухобузимском районе началась больше 150 лет назад. Но, как рассказывает Черников, для него важнее оказались диапозитивы, на которых еще молодой Кошкарев был сфотографирован на фоне двух паровых машин, стоящих в тайге.
– В октябре мы с Димой Семеновым уговорили директора местной золотодобывающей артели, чтобы нас вглубь тайги на машине забросили. На велосипедах туда уже было не проехать из-за дождей. Приняли нас на участке прохладно, – вспоминает Владимир Черников. – Местному начальнику все наши увлечения вместе с географическим обществом и старыми механизмами были побоку, ему план выдавать надо. Зато вахтовики наши рассказы про машину слушали затаив дыхание – еще бы, не машина, а настоящий корабль-призрак.
Черников и Семенов пешком в поисках машины прошли километров пятнадцать, обошли все места и отыскали ориентиры, о которых говорили им Михаил Кошкарев и местные жители. Глухо. Собирались уже возвращаться, но решили для очистки совести пройти еще метров сто. И уткнулись прямо в ту машину.
– Знаете, для меня это было… как музыка! Я как ребенок пританцовывал вокруг нее, забрался наверх, дергал за всякие ручки – пытался управлять. Такая красавица! И целехонькая, – вспоминает Владимир Черников.
Вторую машину найти не удалось. Но, говорят, там и искать-то было нечего: охотники за металлом давно все попилили. А эта – в целости и сохранности.
Но ведь находку надо было как-то вывозить из тайги. Поздней осенью, в дожди и распутицу, махину весом больше шести тонн "эвакуировать" из леса почти нереально.
– Мы вернулись в Красноярск и стали планы строить: может, поддомкратить ее на сани и вывезти зимой? Или уж подождать до лета и попробовать трелевочник туда загнать? Но через пару дней мне звонит тот самый начальник участка, который нас тогда неприветливо встретил: "Англичанку свою забирай, мы ее уже через Енисей переправили", – рассказывает Черников. – Вот как получилось. После нашего отъезда дожди зарядили надолго, работа на участке встала. Вахтовики, которым я про машину рассказывал, начальство упросили: мол, все равно без дела сидим, давайте хоть дядьке его машину вывезем. Подогнали к месту, где она стояла, экскаватор и грузовик, машину в него подняли, по вдрызг разбитым дорогам доставили к Енисею. Паром просел, конечно, но перевез все это добро на другой берег. А там уж и до музея пробросились.
"Таких свидетельств золотой лихорадки больше нет нигде"
– Изначально для меня это было очередным приключением. Ну чего я только не видел, чему еще удивляться? А оказалось, что занимаюсь очень серьезным делом, – говорит Черников.
Изучение документов, переписка с британским музеем помогли узнать "судьбу" локомобиля.
– Судя по собранной нами информации, "наша" паровая машина была изготовлена в 1906 году в Англии на заводе R.Garrett & Sons Ltd ("Гаррет и сыновья"). Выпускались такие машины небольшими партиями, – рассказывает Владимир Черников. – Эта паровая машина, возможно, одна из тридцати, поставленных в то время на золотые прииски Новой Зеландии. Те, что сделаны чуть раньше или позже, несколько отличаются по конструкции, размерам, техническим характеристикам. Так что, вероятнее всего, наша – именно из той партии.
Паровая машина-локомобиль работала на дровах. Использовалась как двигатель при подъеме руды из шахты, откачке воды. А в советское время – как привод жерновов бегунной мельницы. "Это круглая площадка, по контуру которой вращаются два огромных чугунных диска. Они и перемалывают золотоносную породу, – объясняет Черников. – Измельченную породу потом заливают ртутью, которая "втягивает" в себя золото. Ртуть выпаривается, а чистое золото остается. Эта технология называется амальгамация. Ее запретили только в 1984 году как чрезвычайно вредную". Кстати, иностранный локомобиль, найденный Черниковым и Семеновым, тоже, скорее всего, использовался в советские времена. Не исключено, что в конце 1940-х он все еще работал на прииске под Красноярском.
Но как оказалась английская машина в сибирской тайге?
– Михаил Кошкарев показал мне уникальную рукописную книгу – "Атлас золотых приисков Канского уезда", изданный в 1898 году. Эта книга не меньший раритет, чем сама машина, и теперь она тоже передана Сухобузимскому музею. До нее я знал только про Каменный рудник, где наша машина стояла. А оказалось, что приисков в той местности были десятки. В атласе перечислены и промышленники, которые вели добычу золота. Владельцем Каменного рудника был купец первой гильдии Хилков. Возможно, он и купил эту машину, – рассказывает Владимир Черников.
В конце 1830-х годов, когда начиналась енисейская золотая лихорадка, добыча велась вручную, задействовали в основном каторжан. Их здесь работали тысячи. Но богатые месторождения быстро истощились, а на бедных лотками, лопатами и тачками мало что добудешь. Да и затратно это. Поэтому стали появляться механизмы, которые делали добычу золота более эффективной.
– По моим подсчетам, к концу 19-го века в сибирской тайге работало порядка 300 паровых машин разных производителей. Скорее всего, доставляли их сюда по воде: сначала Северным морским путем, потом по Енисею и его притокам. Вот как наш локомобиль: от Енисея на Каменный рудник затащили его на санях по речке Малой Весниной, на ее берегу мы машину и обнаружили.
Сейчас решается вопрос о реставрации машины. Для этого в Красноярске есть и специалисты, и технологии. Может быть, ее восстановят и до ходового состояния – ведь с паровой машиной, находящейся в Австралии, удалось это сделать.
Машину из той же партии, находящуюся в Австралии, удалось поставить на ход
– Я настаиваю на том, чтобы не только отреставрировать сам локомобиль, но и реконструировать весь производственный цикл, включая бегунную мельницу, – так, как это было на таежном прииске. Многие части механизмов сохранились, что-то можно докупить в Англии или воссоздать своими силами, – говорит Владимир Черников. – Ведь это такая редкость. И ценность. Не сохранилось ни одного подобного свидетельства сибирской золотой лихорадки. А она, между прочим, обеспечила почти половину мировых запасов золота. И у нас есть ее "свидетель и участник".
Путешествия продолжаются
История с паровой машиной и енисейской золотой лихорадкой стала поводом еще для одной экспедиции, которую Владимир Черников наметил на лето 2019 года.
– Когда мы ехали устанавливать мемориальную доску князю Кропоткину, я увидел отметку на старой карте – графитовый прииск, который в середине 19-го века разрабатывал некий француз Алибер. Вспомнил, что в Красноярске в литературном музее есть репродукция дагерротипной фотографии 1848 года: вид на город. И сделал ее тоже француз Алибер. А вдруг это один и тот же человек?
Черников поднял архивы. Оказалось, 150 лет назад 17-летний французский юноша, работавший у своего дяди скорняком, решил, что в Европе выделывать пушнину не так уж и выгодно. Лучше поехать туда, откуда мех, собственно, и везут – в самую глубь России.
– Это было время, когда в Сибири начиналась золотая лихорадка. После приезда в Красноярск Алибер открыл небольшой магазин, но вскоре снарядил экспедицию и отправился на поиски золота в Манскую тайгу. Там не заладилось – он уехал на север, в Мотыгино, вступил в долю с другими золотопромышленниками. Искал золото и в Иркутской губернии, но нашел там тему поинтереснее – графитовое месторождение. В Европе графит был страшным дефицитом, Алибер понял, что напал на золотую жилу (пусть она и графитовая). Проект оказался успешным: Алибер стал богат и знаменит.
Удача француза воодушевила красноярского купца Михаила Сидорова, богатейшего золотопромышленника Сибири. Он тоже занялся поисками графита. Для добычи в промышленных масштабах годились шесть месторождений по Енисею и его северным притокам. Сидоровский графит поставлялся на литейные производства Урала. А красноярская графитовая фабрика, открытая на сидоровском месторождении, работает в городе до сих пор. Правда, почти никто из горожан об этом не знает...
– Вначале Сидоров вывозил графит на Урал на оленях по тундре и по так называемому Сидоровскому волоку. Кстати, именно там после войны строилась сталинская "мертвая дорога". Но это было долго, трудно и дорого. И Сидоров – первым в России – стал осваивать Северный морской путь, – рассказывает Черников. – Все это описано в его книгах, в советское время ставших настоящими учебниками для геологов. Но в то время начинания Сидорова правительству были неинтересны, и умер он в нищете, разорившись на поисках нефти. Так вот, в этом году я хочу проехать маршрутами нашего знаменитого земляка. Надеюсь, получится.
