"Он начинал путаться – его опять били током". Интервью с матерью обвиняемого по делу "Сети"

28 октября в нескольких городах России состоялись акции в поддержку обвиняемых по делам сообществ "Сеть" и "Новое величие". Серия одиночных пикетов в поддержку обвиняемых состоялась в этот день и в Новосибирске. В акции приняла участие мать фигуранта так называемого пензенского дела антифашиста Армана Сагынбаева Елена Стригина – она по-прежнему живет в Новосибирске, а сын несколько лет назад уехал из родного города в Петербург.

По делу "Сети" в Пензе и Петербурге арестованы 11 молодых людей, в основном, антифашистских взглядов – их обвиняют в создании террористического сообщества. Сейчас они находятся в СИЗО, им грозит до 10 лет лишения свободы. Дело строится на признательных показаниях, от которых большинство обвиняемых уже отказались, заявив, что их пытками вынудили оговорить себя.

В интервью "Сибирь.Реалиям" Елена Стригина рассказала о пытках сына в СИЗО, а также о том, как с ней общаются в ФСБ.

– У меня прослушка стоит. Я в этом уверена, конечно. Я знаю точно, что прослушивают, потому что мне пересказывали разговоры, и родители других ребят (обвиняемых по тому же делу. – Прим. СР.) говорят, что сыновья рассказывают, как им эфэсбэшники цитируют детали наших с ними разговоров. Они прекрасно знают, кто куда собирается ехать. Я сейчас в Пензу собралась, они знают, кто меня там будет встречать. Не, ну этого и следовало ожидать. Было бы странно, если бы не прослушивали, потому что мы здесь тоже много дел делаем: акции, интервью.

– Что еще вам говорили сотрудники ФСБ во время ваших встреч?

– В пензенском ФСБ со мной общались нормально, можно сказать, вежливо. Это был не допрос, а опрос. Там сначала молодой был парень, он задавал общие вопросы: где Арман родился, женился, чем занимался. а потом главный следователь Токарев пришел, он уже построже был со мной. Типа вот, они Майдан хотели устроить, начал всякую фигню городить. Он спрашивал, знала ли я, чем занимается мой сын, не задавая конкретного вопроса. Я отвечала, что знала. "Вы поддерживаете его взгляды?" – "Поддерживаю". Если бы задавали более провокационные вопросы, я бы согласно статье 51 Конституции молчала.

​– А вы их действительно поддерживаете?

– Да, любой здравый человек должен антифашистов поддерживать, потому что наши деды против фашистов воевали. Сейчас немного другие фашисты. По религиозным убеждениям, по фейсу не должно быть разделения. Я его полностью поддерживала, и его веганские увлечение тоже. Но это не террористические взгляды. Они никого не собирались взрывать, ничего такого. Там такой бред еще иногда приплетают, что они якобы собирались мавзолей взорвать. Вы представляете, как охраняется Красная площадь? Мне кажется, эти обвинения должен прокомментировать психиатр. И мы это доносим все до людей.

– Как следователи относятся к тому, что вы ведете публичную кампанию в поддержку сына и его товарищей?

– Вначале им было все равно. Но потом СИЗО проверяли очень сильно, искали пыточную комнату, которая там действительно была, следователя начали по верхам таскать, и все это его начало подбешивать. Но у ФСБ четкая установка: родителей не трогать. Очень повредило бы их делу, если б меня задержали даже для проверки документов. Это эфэсбэшники говорили и мне, и адвокатам.

​– То есть полиция на пикете сегодня действовала нормально?

– Да, но только бомж ко мне подошел там один, начал кричать, и полицейские тут же убежали. Я кое-как заставила их забрать его с собой.

– Вы встречались с Арманом до того, как он заявил о пытках и опроверг признательные показания?

– Да, до того. Нам дали с ним встретиться минут 15, даже наедине оставили, но я думаю, что там тоже прослушка. Там он мне и сказал, что его пытали. Показал на пальцах ожоги в тех местах, куда присоединяли электрический ток. Его девушку на допросы вызывали. Я ему сказала, чтобы заявил. Он сказал: "Мама, потом все обсудим". И он уже с адвокатом на эту тему говорил.

​– Чего от Армана пытались добиться пытками?

– Они и добились: признательных показаний, самооговора и оговора других ребят. Ему начали задавать вопросы – "этих знаешь?", "а этих?". Если говорил, не знает, его били током, подключали электроды к рукам, избивали. Его везли на допрос к следователю и диктовали, что и с какими фамилиями он должен сказать. Он начинал путаться – его опять били током. Все дело построено на самооговоре. Для этого их и пытали. Он фамилии заучивал. "Знаешь такого?" – "Нет, не знаю". Током долбанут: "А сейчас знаешь?" – "Сейчас знаю".

– Когда вы с ним последний раз виделись?

– В начале июня ездила на суд по продлению. Разрешили подойти к аквариуму, за руки подержать. Хотя закрытые заседания были, но он ходатайствовал, чтобы маму пропустили, потому что она издалека приехала.

– И как у него настрой?

– У нас более оптимистичный. А у парней, в том числе и у него… Они понимают, что их посадят. Хотя конкретный самооговор был. Там все белыми нитками шито. Но наш суд проглотит все. Я думаю, уже выдадут со списками: кому сколько. А мы, родители, мы все еще надеемся, писали и Москальковой, и Федотову.

​– Никакого ответа?

– Вот как раз вчера получила письмо от Москальковой. По вашему запросу передали туда же. Туда же, где его и пытали, в общем-то. Отдают разбираться туда, где его мучают и не лечат (в ответе уполномоченного по правам человека указано, что обращение передано в медсанчасть №58, которая отвечает за оказание медицинской помощи в учреждениях ФСИН в Пензенской области. – Прим. С.Р.).

– Арман родом из Новосибирска?

– Да, мы коренные сибиряки. Он уехал в Петербург со своей девушкой, программистом там работал. А еще они веганством увлекались: сделали какие-то сырные установки, делали веганский сыр на продажу. Мы общались часто, ездили друг к другу. И друзей его видела – веселые, нормальные люди.

​– Но он же интересовался политикой?

– Да, он антифашистских взглядов. Но за мысли у нас не судят. По крайней мере, не должны. У нас заявлено демократическое государство, и за мысли не должны ни сажать, ни пытать.

– Как у него эти взгляды проявились?

– Арман был избит здесь нацистами. Тогда он был просто молодой парень, на концерты ходил, в игрушки играл. А избиение – это был переломный момент в его жизни такой. И тогда, наверное, начал общаться с антифашистами. Он всегда был за справедливость.

– С другими обвиняемыми по делу он познакомился, занимаясь страйкболом?

– На концертах он познакомился с Димой Пчелинцевым и Ильей Шакурским, у них какая-то рок-группа. Они сейчас в СИЗО стихи пишут, Дима рассказывал. А Арман же у меня музыкант, окончил музыкальную школу. А страйкбол – это у Димы Пчелинцева свой клуб страйкбольный, и они вместе занимались. И у них, кроме страйкбольного оружия, ни у кого ничего не нашли. У Димы еще "Сайгу" отцовскую, там же леса кругом. Там к любому зайди как на Кавказе – охотничье ружье.

​– А как Арман вообще относился к оружию, к физическому насилию?

– Ну, какое насилие? Он как-то раз в морозы притащил бомжа домой, помыл и на следующий день увез в какой-то приют. Животным помогал – кошек, собак притаскивал, лечил. А по поводу оружия – он у младшего брата увидел как-то подаренный пистолет, довольно похожий на настоящий, и расстроился, спрашивал, зачем это нужно. Единственное, что мы всей семьей занимались активным отдыхом – по горам лазили и так далее. И в пейнтбол, в страйкбол я играла, но за это и меня тогда надо привлечь.

– То есть страйкбол это в его случае спорт, а не увлечение оружием?

– Ну конечно. Догонялки, пряталки.

– Елена, если он человек с политической позицией, наверняка у него есть оценка действующей власти, личности президента...

– Он хоть и "не таких взглядов", но ничего антигосударственного не замышлял. Конкретно на эту тему мы не особо разговаривали, поэтому не будет об этом.​

– Вот вы сегодня вышли на пикет, чего пытались добиться?

– Я должна донести до нашего общества. В европейской части России это все как-то более кипит, а у нас слегка заболоченное общество. С моей точки зрения, надо донести до людей, что любого человека, их детей могут сгрести и решить все что угодно. Только потому, что именно не тех взглядов.

– Вы уверены в невиновности сына. На ваш взгляд, почему все же именно Армана и его товарищей привлекли к этому уголовному делу? Антифашистов ведь немало… Чем они так отличились?

– Мы, образно говоря, ведем свое расследование. Взгляды – это основное было. Там был Илья Шакурский, который выходил раньше на антифашистские митинги, его пытались завербовать эфэсбэшники. Так вообще со многими поступают, как мне рассказали, но он отказался. Ну и, наверное, это месть какая-то. Мой тоже, видимо, оказался в их числе. Они многие там друг друга не знают. Остальных подгребали просто по принципу телефонной книжки: звонили, находили и сгребали. И эти пензенские эфэсбэшники решили себе повысить звание. Второй момент: мне кажется, это политический заказ, потому что сам наш главнокомандующий сказал бороться со скрытыми ячейками. Ну а где их взять, скрытые ячейки, если не состряпать? Как и "Новое величие" состряпали, и вот эту "Сеть". Большая огласка, как мне кажется, уберегла и других ребят, которых могли еще организовать в какую-нибудь "Сеть". Сейчас мы создали организацию из родителей обвиняемых, маленько протроллили и назвали ее "Родительская сеть". Жена Армана, хоть и бывшая, но они воспитывают ребенка и поддерживают связь, она в Хельсинки устраивает пикеты возле нашего посольства. Ее не тронут, она там на ПМЖ. В Нью-Йорке должны быть акции, где-то еще. В Москве и в Питере акции не согласовали, вот прямо сейчас я смотрю в прямом эфире, там людей задерживают (в ходе акции в поддержку фигурантов дел "Сети" и "Нового величия" в Москве и Санкт-Петербурге 28 октября были задержано около 60 человек, в том числе несовершеннолетние. – Прим. С.Р.).

​– А родственники Ильи Шишкина, у которого соглашение со следствием, общаются с "Родительской сетью"?

– В нашем чате его брат. Но он никакие наши общие бумаги не подписывает, потому что это его брата позиция. Его очень сильно избили, у него сломана глазница. И, наверное, когда ему предложили это, он согласился. Сейчас говорит теми же заученными фразами. Его пытали, их всех пытали. У Димы Пчелинцева выбиты зубы, у Армана сломаны ребра, помимо электричества. А у Шишкина – глазница травмирована.

– В деле "Нового величия", с которым часто сравнивают ваше, есть человек, который провоцировал фигурантов на то, в чем их сейчас подозревают, – так, во всяком случае, утверждают их родители. Было ли в случае "дела Сети" что-то похожее?

– Да, был провокатор, засекреченный, тайный мистер Икс. Они его не знают. Назвали его, допустим, Максим. Он их снимал, записывал, и нет ни одной записи, где они с оружием что-то там противозаконное делают. Но в подробности вдаваться пока не могу, это адвокатская тайна.

​– И все же почему вы верите в его невиновность?

– Я верю, что все невиновны. Потому что они этим не занимались, они ничего не готовили, у них нет даже склонности к каким-то насильственным действиям. Мой сын – мирный парень, и это у них общее. Второй момент: их пытали. Если было бы за что, зачем их пытать? Довели бы до места преступления, они бы закладывали куда-то взрывчатку – и лови их, пожалуйста, с поличным. Я бы тогда от стыда сгорела и молчала бы. И третий момент: в материалах дела, а мы изучили половину, нет ни одного факта. Почему так долго тянут (следствие длится почти год. – Прим. С.Р.)? "Сеть" сплести никак не могут. Пытаются какие-то старые дела, висяки к ним прилепить, и то отпадает. Я не знаю, как они будут это дело передавать в суд.

– Как у Армана теперь со здоровьем, он получает лечение после всех жалоб и проверок?

– Плохо, он болеет, и я тут на антидепрессантах. Правда, его больше не пытают. У него больное сердце, и сначала он не получал необходимое лечение. Но они перепугались – труп им не нужен – и стали давать ему таблетки.

– Как думаете, возможны ли в отношении вас провокации?

– Я не столько эфэсбэшников и правоохранителей боюсь, сколько опасаюсь нацистских группировок, члены которых и избили Армана. Меня это смущает, но я ничего не боюсь уже. Если наши эфэсбэшники настолько дураки, чтобы схватить меня, все будут возмущены. Им это совсем невыгодно. Это будет выглядеть, что они действительно на родственников начали наезжать. Как сказал сам Токарев, "для меня лучше вас сейчас охранять". Он боится, что с нами может что-то случиться, наши, может, и не знают тут. Я могу ему и позвонить, если меня здесь арестуют за что-то.

– Через работодателя на вас воздействовать не пытались?

– Нет. Работодатели в курсе ситуации и поддерживают меня. Отпускают в Москву, на суд, если надо.

– А друзья, родственники, знакомые как отреагировали?

– Ни один не отвернулся, все меня поддерживают. Открытки ему шлют из Новосибирска, передачи собирают. Он просит всех поблагодарить за поддержку.

О возбуждении уголовного дела так называемой "Сети" стало известно год назад, когда в Пензе были арестованы шесть человек – их обвинили в участии в террористическом сообществе. Затем в течение 9 месяцев по тому же делу арестовали еще пятерых. Участники "Сети", по версии следствия, якобы готовились устроить волнения в стране. Фигуранты пробудут в СИЗО как минимум до второй половины января.