Расположенный в сибирской тайге военный городок Енисейск-15 не значился ни на одной карте. Все, что происходило на объекте, являлось государственной тайной. Красноярская радиолокационная станция когда-то входила в состав системы предупреждения ракетного нападения – она должна была стать стратегическим щитом, а стала черным рынком драгоценных металлов. Гонку вооружений в 80-е годы сменил обратный процесс, и готовую станцию, так и не сдав, стали разбирать на запчасти.
Под бетонными обломками похоронены 700 млн советских рублей и годы жизни, а также вложенные усилия тысяч людей, которые ехали сюда, как на БАМ, со всей страны.
Вчерашние специалисты-военные, строители, их дети и внуки, которым некуда было ехать, остались в сибирских лесах. Они и сегодня продолжают жить возле стратегических обломков советского военного прошлого.
В поселке Шапкино когда-то было все: 110 бараков, общежитие, пятиэтажные дома на полторы тысячи офицеров, школа, клуб, пекарня, своя комендатура и прокуратура, а также особый отдел. После закрытия РЛС опустел и военный городок. Освободившиеся пятиэтажки стали растаскивать по кирпичам.
Стратегический объект кормил всех жителей городка. Когда гарнизон расформировали и военные переехали, 300 человек остались без работы. В 90-е голод, холод и нищета разрушали многие семьи.
"Я на себя руки чуть не наложила, когда все развалилось, военные уехали, а муж запил. Я детям картошку варила, разбалтывала и говорила, что это манная каша", – говорит жительница поселка Шапкино Назлы Муслумова.
В сибирскую тайгу из Азербайджана ее привез муж, служивший прапорщиком на объекте. Судьба семьи типична: после закрытия РЛС муж запил, Назлы взялась за лопату, чтобы добывать металл. "Я сдавала на завод. Сама 60 килограммов веса, могла взять мешок металла. Мы сдавали это – китайцы брали", – вспоминает Назлы.
Еще один житель поселка, Юрий Спирин, рассказывает, что, когда РЛС закрыли, казалось, что жизнь остановилась. Он уволился из армии и остался с семьей в деревне. Без своего хозяйства в опустевшем городке было трудно. "На объект ходили, трудные времена были, а я знал, где там что: медь, алюминий, железо. За счет металла учили детей. Так выживали, – говорит Юрий. – Конечно, обидно. Сегодня сколько людей в деревне нашли бы себе работу".
Алексей Захарин подтверждает, что, как и все, голодал после закрытия РЛС, ходил за металломом. Когда сооружение выкупила частная фирма, бывшие военные и служащие тайком пробирались к объектам и копали на свой страх и риск. Люди бились за металл в прямом смысле.
У предпринимателя Федора Лузина – небольшая лесозаготовительная база и пилорама. Он – единственный в поселке работодатель. "У нас в России бизнесменам легко не бывает, за исключением нескольких фамилий, которые можно прочитать в лентах", – говорит он. По его словам, остатки РЛС были отдушиной в нищие 90-е: "Сначала цветной металл добывали, потом черный. Теперь там ничего почти не осталось".
