"Я сама себя назначила хранителем"

Николаевская слобода – старинный район Красноярска – исчезает. Часть слободы была снесена еще в советское время – на ее месте появились "панельки" разной этажности. Продолжают сносить старые дома и застройщики современных многоэтажек. А недавно часть слободы пошла под снос из-за строительства большой магистрали к Универсиаде.

Про эту стройку в Николаевке до сих пор вспоминают с ужасом. Люди уходили ненадолго в магазин, на почту – а возвращались к руинам: строители сносили их дома вместе с домашними животными, со всем имуществом. Было и так, что человек просыпается – а у него в огороде экскаватор работает. И поджоги случались. Несмотря на все происходящее, многие хозяева домов переезжать отказывались: за большой дом, в котором жили три семьи – три поколения родных людей, давали однокомнатную квартиру.

– Страшно даже не то, что сносят и иной раз нормальной компенсации не дают. Страшно, когда не сносят, потому что человек живет в трех метрах от этой самой дороги, и ему уже как бы ничего не положено. Но дом его до крыши землей засыпан, огород раздавлен, выйти страшно, а уехать некуда, – говорит пенсионерка Галина Петровна Козлова, которая прожила в Николаевке всю жизнь. Четверть века она проработала здесь почтальоном и потому о своем районе, его истории и обитателях слободы знает все.

​Когда стало ясно, что старинная слобода исчезает, Галина Козлова вначале постаралась запечатлеть родную Николаевку на фотографиях, а потом прямо у себя дома (который был построен еще в 1933 году) открыла музей Николаевской слободы.

– Фотографии я старалась делать не документальные, а такие, чтобы поймать момент, которого завтра, может быть, уже и не будет. Вот мальчик с девочкой играют рядом с деревянным домом, вот половичок висит на заборе, вот кот сердитый из окна выглядывает… Я вообще-то собиралась на эти фото потом смотреть и картины с них рисовать про Николаевку, я ведь художественную школу закончила, когда мне было уже под сорок. Думала, вот порисую, продам картины и так буду подрабатывать на пенсии, – рассказывает Галина Петровна.

Когда фотографий набралось больше ста пятидесяти, Галина Козлова отнесла их в Красноярский культурно-исторический центр. Там сказали: у вас все серьезно, оставляйте. Сын Галины Петровны сделал рамки для ее работ, так состоялась ее выставка – в 2012 году.

– Я хотела показать, что мы, кроме домов и заборов, теряем, когда сносим Николаевку, – говорит Козлова. – Позвала на выставку своих соседей и по отзывам людей поняла, что Николаевка им дорога. Но фотографии ведь что такое? Тупик. Ну, сделала я их, положила на антресоли и забыла. А надо, чтобы люди больше про нас знали. И чтобы власти задумались, что можно и оставить такой добрый, зеленый район, как наш. Не везде же этот ужас строить – ребристый и ощетинившийся, – Галина Петровна показывает на многоэтажку, которая нависает над ее домиком. – Вон посмотрите на него. Кажется, что он вот-вот упадет, хотя еще и недостроен. Да и вообще это убожество. Как стали у нас застройщики появляться, так один там копнет, другой – сям, уже и улиц привычных нет, и жизнь не та…

Вот так постепенно Галина Петровна и пришла к решению создать музей Николаевки.

– Мне сама судьба это подсказала, – говорит она. – Я нашла в своем сарае между брусьев пригласительный билет на стадион 1944 года. Потом еще какие-то старые, даже старинные вещи. Вот с тех пор и собираю экспонаты. Еще десять – и их у меня будет 1400.

Экспонаты – это старинные предметы быта, посуда, изготовленная еще в позапрошлом столетии, старые документы, фотографии, плакаты и даже кандалы. И тут же, рядом с кандалами, коллекция коньков – от старых, напрочь стертых, бог знает какого года, до советских "снегурок". Трофейная швейная машинка, старинные часы, выкованные вручную инструменты, железнодорожный фонарь, расписной самовар, поленница дров, которые Галина Петровна собственноручно нарубила – "для достоверности"… Вся история старой Николаевки в одном старом "доме-музее", которому самому почти сто лет.

"Не могу смириться, что их нет"

– Пройти по Николаевке – для меня что-то очень родное. Мне иногда снится, как я на почте работаю, как газеты фальцую, как их расписываю по адресам, – говорит Галина Петровна. – Раньше в Николаевке жили не так, как сейчас. Вот День Победы, например, отмечали все вместе, громко. Мужички сидели тут на лавочках, пели, на гармошках играли. Народ радовался, что уцелел, и радость общая была. А сейчас гармошек нет, и людей, которые воевали и пели, тоже нет. Понимаю, что люди смертны, но все никак не могу принять, что моих хороших стариков, к которым я заходила, пенсию приносила и душу грела у них, больше нет…

Николаевка стремительно разрослась во второй половине XIX века – строилась железная дорога, рядом с ней селились люди. В Николаевской слободе в основном и жили семьи железнодорожников и рабочих железнодорожных мастерских. А еще выходцы из деревень, которые надеялись в городе найти хорошие заработки.

Название слободе придумали сами жители – в честь последнего российского императора Николая II, который в 1891 году побывал в Красноярске. После революции Николаевку пытались переименовать в слободу III Интернационала, но название так и не прижилось. Как была слобода Николаевкой 130 лет назад, так и остается ей до сих пор.

Дома в Николаевке были разные: и красивые каменные, и крепкие деревянные, и кое-как вырытые землянки.

– Мне всегда жалко, когда сносят хорошие дома. Люди строили их своими руками, рассчитывали на несколько поколений, мечтали о том, что там будут жить и сын, и внук, можно было новым семьям пристройку сделать, – говорит Козлова. – Когда первые дома в Николаевке сносили, крепкие, красивые, листвяжные, приходилось вручную их разбирать – пилы и другие инструменты о них ломались. И ни малейшей гнили на бревнах, которые клали десятилетия назад, не было.

Землянки, как выясняется, в Николаевке тоже рыли не только при царе.

​– Так же, как сто лет назад, в послевоенные годы по железной дороге народ хлынул в Красноярск в надежде устроиться, – рассказывает Галина Козлова. – И, представьте, рыли здесь землянки. Вплоть до 60–70-х годов. Мы эту территорию Шанхаем называли. Живут люди прямо в земле, по весне на них с горы вода несется, рядом с помойки мусор к ним в жилище задувает. А они еще и детей там рожают и воспитывают. Но таким семьям, особенно если многодетные, первым квартиры в новых домах давали.

Сносить старые дома массово начали на рубеже 1960–70-х годов.

Галина Петровна, которая о Николаевке знает все, рассказывает: снос слободы начался с жуткого случая.

– Первым делом взялись за улицу Красных Депутатов. И там одна женщина заявила своему мужу: ты как хочешь, а я с тобой в новую квартиру не поеду. Так он облил ее бензином, закатал в ковер и поджег. Вот так трагически начали Николаевку сносить, – рассказывает Галина Козлова.

Таких историй у Галины Петровны, бывшего почтальона, в запасе много. Она слышала и записывала рассказы людей, вспоминала, расспрашивала. И так подготовила и на свои деньги издала книжку "Николаевская слобода". В ней собраны рассказы о том, как жили ее соседи. Там есть и про железную дорогу, и про войну, и про репрессии, и про голод, и про любовь и измену – словом, про все, чем жили люди. Книжка быстро разлетелась по городским библиотекам и по знакомым Галины Петровны. Да и по незнакомым тоже.

– Вот женщина недавно приходила, прямо умоляла ей один экземпляр дать, – рассказывает она. – А у меня последний был, мой собственный. Отдала. Надо, наверное, еще заплатить да напечатать, раз людям интересно.

"Жить страшно, уехать некуда"

В 70-е вместо бывшей улицы Боярской, переименованной в 1921 году в улицу Копылова, построили одну из главных городских магистралей – Копыловский мост, а по одну его сторону – большой спальный район. А вот та часть Николаевки, что по другую сторону моста, ближе к Енисею, так и оставалась деревянной и "частной". То есть заходили время от времени туда застройщики, втыкали очередную "свечку", которая нелепо возвышалась среди деревянных построек слободы. Судьба Николаевки решилась во время последней большой стройки магистрали на улице Волочаевской, когда под снос пошли десятки домов.

Сейчас в доме-музее Галины Петровны можно увидеть экспонаты и из этих домов – оставленных, брошенных, попавших под снос, чуть не раздавленных. Не только с Волочаевской – с разных улиц Николаевки.

– Не всегда просто было попасть в эти дома. Но жители, соседи, мне помогали. И чего только в этих домах не было! И полные собрания сочинений Пушкина, и трофейные вещи с войны, и наряды, и красивые самовары, и старинная посуда. Или вот, смотрите, старая табличка железнодорожного общества – если такой на доме в Николаевке не было, значит, хоть он сгори, ничего хозяин не получит! И старинную мебель я в тех домах находила, которую собственноручно реставрировала, – рассказывает Галина Николаевна. – Кстати, в Николаевке почти не было привозной мебели, только своя, ручной работы, и сделанная очень хорошо. В железнодорожном училище в 1922 году открыли отделение по подготовке мебельщиков, так что у нас тут в Николаевке мебельщик был, считайте, в каждом дворе. Вот так вроде ни с чего мой музей начался и вокруг меня все закрутилось… Где я еще экспонаты беру? Ну, например, в Таракановке (соседний с Николаевкой район, тоже с частными домами. – СР) жил у нас мужик, настоящий Плюшкин. Вот он мне отдал колесо от столетней телеги. И кофемолку, сделанную в 1920 году – сам меня разыскал! Сейчас его уже тоже снесли.

Какие-то экспонаты для музея находятся сами, какие-то дарятся, а какие-то и покупаются. Галина Петровна даже взяла небольшой кредит, чтобы купить небольшой бюст Николая II, сделанный в конце позапрошлого века.

– А мусор выбрасывать я с ножницами хожу. Бывает, старые пальтишки кто выбросит – а там пуговицы интересные. У меня их целая коллекция, а одна есть – 1832 года! – рассказывает Галина Козлова.

Вход в музей стоит сто рублей. Кроме показа основной экспозиции главный хранитель Галина Петровна проводит экскурсии по Николаевке.

"Я сама себя назначила хранителем"

– Много было в Николаевке интересных людей. А между тем многие были совсем неграмотные, даже и расписаться не умели. Принесешь пенсию – просят: распишись, мол, сама. Я расписывалась, и ни разу никто не схитрил, меня не подвел. Старые люди были честные. И многое умели, хоть неграмотные были. Лодырь, может, один на тысячу был. И на железной дороге работали, и огородами в Николаевке занимались, и знали, как засолить и сварить. А женщины не только шили и вязали, но и украшали свои дома: у меня в музее такие есть кружева, ришелье, вышивки, сделанные николаевскими мастерицами! Когда только успевали, – рассказывает Галина Петровна.

Было в Николаевке много кузнецов, отличных мастеров. Сейчас Галина Козлова хочет открыть в своем музее целый "кузнечный ряд" – у нее много экспонатов, сделанных местными умельцами.

– В Николаевке у нас были ремесленники 60 разных профессий. А кузнецы – на первом месте. Сейчас это ремесло исчезает, а пройдет какое-то время – исчезнет вовсе. Вот у нас в Николаевке был свой кузнечный ряд – а я хочу собрать свой. У меня сейчас около 20 предметов, сделанных нашими кузнецами в прежние годы. Буду искать дальше, – рассказывает Галина Петровна.

– Приходят ли люди в музей Николаевки?

– Поначалу все официальные учреждения у меня отметились – были краеведы, музейщики, сотрудники библиотек, администрации. Потом экскурсовод собрала группу, привела ко мне. Я людям показала музей, а потом устроила им экскурсию по Николаевке. Я водила их по улицам, по дворам, люди выходили из квартир, приглашали гостей в дом, показывали, рассказывали, угощали. Сами были экскурсоводами. Так здорово было! – говорит Галина Петровна. – Но сказать, что посетителей много, не могу, конечно.

Но о том, чтобы передать свою коллекцию другом музею или свой музей городу, Галина Петровна Козлова даже слышать не хочет.

– Было однажды совещание музейщиков, мне предложили: давайте, мол, сделаем музей общественным, – рассказывает она. – Я думаю: как это общественным? Я сама все собирала, сама себя на эту должность назначила – вряд ли бы меня кто-то сделал хранителем музея. А сейчас все отберут. Я, конечно, сама мало что могу сделать. Даже в бытовом смысле – вон в моем музее пол подгнил, стена заваливается, а денег нет. Но я уж как-нибудь справлюсь. А музей свой передам внучке. Воспитаю из нее краеведа. Ей и сейчас все это уже интересно. Она этой осенью в первый класс идет.

Дом-музей Галины Петровны в Николаевке под снос пока не попадает, хотя и на него потихоньку уже наступают многоэтажки.