Поселок Пристань – заброшенный гарнизон, в 90 километрах от Владивостока. В одном из разрушенных домов без света, воды, канализации и отопления живет человек, 61-летний Александр Кузнецов.
– Пристань щас – это я один. Я – Пристань. Все. Так и напиши: "Пристань – это один Кузнецов".
Среди руин, оставшихся от военного гарнизона, стоит заброшенный дом с выбитыми окнами. На третьем этаже, на балконе без перил, сидит мужчина. Здесь он – единственный житель.
В советское время на берегу Уссурийского залива базировалось несколько авиационных частей. Но в 1995-м от былой военной мощи не осталось и следа: местный аэродром законсервировали, а семьи военных стали расселять по другим гарнизонам.
Александр Кузнецов переехал в Пристань в 1989 году. Работал при военной части электриком. Вскоре после того, как часть расформировали, его гражданской жене дали квартиру в соседнем селе Романовка, куда Александр и перебрался. Но в 2012-м жена умерла, и Кузнецов остался без крыши над головой.
– Я не успел прописаться в Романовке. Все. "А где, мол, ты прописан", – меня спросил участковый поселка. Я говорю: "Как где? На Пристани". – "Вот собирайся и чеши на свою Пристань".
Тогда Александр и вернулся в гарнизон. За время его отсутствия военный городок сильно изменился: некогда жилые дома превратились в развалины, один дом и вовсе разобрали на стройматериалы, из коммунальных благ оставалось только электричество, а из соседей – четыре семьи. Но и они разъехались в течение двух лет.
– Многие в Романовке снимали жилье, квартир не хватало для летчиков. Сколько людей было… ух. Как вспомню, там, на стадионе танцы были по праздникам, в день ВМФ или что. Эх… весело было. Столько людей было.
Утром просыпаюсь, смотрю на градусник, там висит, где сплю: минус пять, минус шесть
Сегодня же из соседей у Александра Кузнецова только кошка Люська. Пенсионер удивляется, котят откуда-то нагуляла, где она здесь кота нашла? В этой квартире нет ни света, ни канализации. Воду хозяин берет из реки неподалеку, а центральное отопление ему заменяет печка "буржуйка", которую он топит тем, что найдет вокруг: обломками деревянных перекрытий и бывшим половым покрытием.
– Нету ниче: отопления, света нет. Ну, вот так, девочка, и живу. Печку, хорошо, мне привезли, года 4 как раз назад. Печурка, там стоит, в соседней комнате. Трубу вывели мне в окошко. Дров много. Топлю с утра до вечера. Зимой – плюс семь-восемь градусов. Утром просыпаюсь, смотрю на градусник, там висит, где сплю: минус пять, минус шесть. Вот так вот. Вот так людям скажи – не поверят. Я под тремя одеялами спал и в шубе.
Несмотря на такую жизнь, Кузнецов довольно часто принимает гостей. Мимо Пристани проходит туристический маршрут. Летом на местное побережье едут любители "дикого" отдыха, осенью – охотники. "Добрые люди", как их называет Александр, привозят ему продукты и сигареты. Он складывает запасы в ящики и шкафы, в них – крупа, овощи, тушенка. "Скажете еще, что бедствую". Кто-то из гостей даже подарил радиоприемник, чтобы пенсионер был в курсе новостей. Только к политике Александр равнодушен. "Главное, чтобы войны не было", – говорит он, переключает новости и делает погромче песню Высоцкого.
Берег моря, что в двух километрах от гарнизона, бывшего электрика не интересует. "Какое море? Я уже одной ногой около могилы стою. Мне уже лет-то сколько? Было бы лет 30, я бы тогда о-го-го! А так... море..." В теплые дни он сидит на балконе и читает детективы – Агату Кристи, Сидни Шелдона. Книги ему тоже привозят "добрые люди".
Еще один "добрый человек" – Алексей Нескромнюк, дежурный пристаньского КПП, недавно помог оформить Кузнецову пенсию.
– Зачем мне это? Я просто помогаю, не хочу этим хвастаться. Оформили ему минимальную, тысяч 5–6 там вышло. Зато за пять месяцев получили, хоть продуктами втарили. Но надо в администрацию свозить его, соцпособие оформить или что там. В общем, до 10–11 тысяч добавить пенсию.
Этих денег, считает Александр, ему бы хватило на новую жизнь в любом благоустроенном жилье.
– Хоть какие-то метры дали бы в общаге какой. Все, как говорится, с людьми был бы. Но не дают. А я не могу ходить к начальникам и просить: "дайте мне фазенду". Вот и живу, как живу.
