Перед началом летней путины Леонид Донкан-Сунгоркин, председатель краевого Объединения по защите культуры, прав и свобод коренных малочисленных народов Приамурья, решил провести обряд подношения Амуру. Он просит великую реку дать его народу побольше рыбы. В прошлом году хабаровские власти мешали нанайцам ловить кету и заготовлять ее впрок, так что теперь они боятся повторения голодной зимы. И как выясняется коренные народы Приамурья с помощью древних верований умудряются не только "задобрить" стихию, но и приструнить власть.
Обряд должен быть совершен на берегу. Леонид долго не может определиться с выбором места – день выдался солнечным, на пляже много отдыхающих, рыбаков-любителей и пахнет чем-то неприятным. "Мертвечиной веет, будто животное сдохло и разлагается тут на жаре!" – ворчит нанаец.
Не найдя подходящего места на самом берегу, Леонид располагается чуть в стороне, у деревьев. Он расстилает коврик, достает из сумки "бурханы" (деревянные фигуры, символизирующие нанайских духов. – С.Р.) и сооружает небольшой костер. На импровизированном алтаре стоят две миски с подношениями – рыбой и рисом. Помолившись, Леонид относит подношения к берегу и пускает по течению Амура. Так завершается обряд, который веками практиковали его предки.
– Хитрость в том, чтобы просить у реки карасей. Нанайцы не просят калугу (осетровая рыба – С.Р), полную черной икры, или копченого осетра. Мольба Амуру всегда звучала так: "Дай нам карасей, а то мы голодные, что аж ветром качает". И тогда Амур давал не только карасей, но и другую рыбу. Предки знали, что с природой надо обращаться бережно и не жадничать, – объясняет Леонид Сунгоркин экологическую философию своего народа.
Навыки древней речной магии Леонид перенял от своей бабушки. В детстве он был частым свидетелем совершаемых ею обрядов.
– А как ваша бабушка стала шаманкой?
Негативные и отрицательные духи – по-нанайски это называется "бусяку". Эти черти впереди человека идут. У каждого нанайца есть свои бусяку
– Когда она была маленькой, мой прадед Степан специально повел ее к шаману, старому такому маньчжурскому деду. Тот посмотрел на девочку и сказал, что она имеет дар, и он готов взять ее в обучение. Учеба началась с чтения мудрых сказок, которые были записаны в старых китайских книгах. Почему именно сказки? Потому что таким образом у ребенка пробуждается интерес к магии. Когда бабушка подросла, в ход пошли сакральные маньчжурские знания. Постепенно она усвоила основные танцевальные движения, правила работы с бубном, секреты жертвоприношений и начала шаманить. Дальше знания приходили к ней через сны.
– Что вам больше всего запомнилось в ее работе?
– Например, она могла предсказать, кто приедет к ней в гости. Бабушка объясняла, что у каждого человека есть свои черти – негативные и отрицательные духи, по-нанайски это называется "бусяку". Эти черти впереди человека идут. У каждого нанайца есть свои бусяку. И вот она, зная чертей каждого из родственников, говорила, что приедет, допустим, дядя Коля через столько-то дней. И дядя Коля действительно приезжал.
Меня всегда удивляло, что между родами коренных народов существует что-то вроде телепатической связи. Чукотские эскимосы, у которых стойбища разбросаны на сотни километров друг от друга, постоянно находятся в контакте со своим шаманом. Безо всякого интернета. Такая же практика была у нанайцев, это и есть духовная связь, которая определяла народ как общность. Каждый человек соотносил себя с чем-то единым, это объединяло группы нанайцев, расселенных по разным местам, но принадлежащих одному роду.
– Шаманы, насколько я знаю, приносят жертвы. Вы сами раньше совершали подобные обряды?
– Да, своего первого петуха я зарезал лет в 13. Он был очень красивый – черный, с переливами, широким таким гребнем. Когда он шел по двору, то казалось, что не петух ходит, а жар-птица. И когда пришло время его резать, мне было очень тяжело.
К нам тогда приехала бабушкина родная сестра, баба Аня. И бабушка сказала, что этого петуха будем резать и молиться за бабу Аню. Они меня заставили его отловить и связать как следует. Пойманного петуха я оставил в кладовке. Он там лежал, глазами моргал. Я понимал, что его зарежут. Мне было его так жалко, я плакал, смотрел на него и говорил: "Петя, все, конец тебе". У меня детские переживания были очень серьезные.
Тут заходит бабушка и видит мое настроение. Тогда она говорит: "Что ты жалеешь его, это же пойдет только на пользу. Надо жалеть не птицу, а бабу Аню, потому что бабушке мы молиться будем, чтобы у нее здоровье было. А петухи такие еще вырастут, еще куча их будет за твою жизнь. Поэтому ты сильно не переживай. Ты должен понимать, что петух служит большому и нужному делу". И это меня успокоило.
Потом я уже философски начал ко всему этому относиться. Я понял, что это работа, что неважно, какого цвета петух, красивый он или нет, голосистый или не голосистый, ты должен помогать своему роду, должен молиться.
– В каких случаях люди приходили за помощью к шаманам?
– Первое, с чем всегда обращались, – болезни. Бабушка моя тоже в таких случаях людям помогала. Вылечила она и меня однажды таким способом. Я перенес одну операцию и готовился к следующей. И тут бабушка надо мной пошаманила. После этого я пришел в больницу, где врач мне сказал, что все прошло, что операция больше не нужна, так как ткани начали восстанавливаться. Я не знаю, что тогда произошло. Может быть, я сильно поверил в то, что сделала бабушка, и мне стало легче. Есть вещи, которые мы не можем объяснить.
– Чему поклонялись коренные народы Амура?
– Издревле предки говорили, что где-то высоко в небе сидит некто, сотворивший всё живое на земле. Зовут его Эндури. В понимании нанайцев Бог един. Даже в Евангелие от Луки, адаптированном для нанайцев, христианский бог называется – Эндури.
– Как воспринимали нанайцы православных миссионеров во времена колонизации этих земель?
– Несмотря на принудительное крещение, духовного диссонанса не возникло. Народ очень спокойно относился к этому явлению. Например, Иисуса Христа бабушка называла русским богом, она часто говорила: "Вот, русские пришли, у них свой бог, мы должны его также уважать". И когда нанайцы читали какие-то молитвы при нанайских обрядах, то обязательно вспоминали и Иисуса Христа.
– А как на традиционных нанайских верованиях отразились события, развернувшиеся в годы советской власти? Известно, что люди, занимавшиеся шаманизмом, также попали под репрессии. Как все это пережила ваша семья?
– Когда установилась советская власть, Степан сказал бабушке, что надо завязывать с шаманскими обрядами и скрывать свое шаманское искусство. Началась жесткая борьба с инакомыслием, некоторые шаманы сильно пострадали за свои убеждения. Были и такие случаи, когда за веру, что языческую, что православную, могли расстрелять. Все предметы и инструменты для совершения обрядов изымались, люди их прятали, как могли.
Мой прадед тогда сделал хитрый ход – заставил бабушку вступить в комсомол. А так как наша семья была зажиточной и сильно рисковала попасть под раскулачивание, то прадед выбрал для бабушки жениха-бедняка. Это был мой дед, Донкан Александр Григорьевич, самый бедный нанаец на всем Амуре. Зато семья спокойно пережила тяжелые времена, а бабушка скончалась в девяностолетнем возрасте в 2002 году.
– Что изменилось в сознании коренных народов после насаждения советской системы ценностей?
– Советская власть поставила задачу: воспитать нового нанайца, который должен работать на лесозаготовках. Но в традиционном понимании нанаец не может срубить дерево, не попросив у него прощения, не помолившись. Советское руководство было недовольно таким подходом: "Какое дерево, с кем ты там разговариваешь? Вот тебе топор в руки и – вперед! А не хочешь, так будешь валить лес в другом месте, на Колыме".
Нанайцам пришлось мириться с новыми условиями. Детей у них отбирали и загоняли в интернаты. Сейчас это – советские старики с искаженными представлениями о жизни. Таким образом сознание народа деформировалось, и народ стал забывать свои традиции.
– Почему, на ваш взгляд, в Советском Союзе боролись с шаманством?
– Когда у человека нет духовного авторитета, то каждый начинает жить сам для себя. Такими людьми управлять легче. Раньше люди знали, что надо почитать старших. Например, идет дядя или дедушка – надо обязательно ему поклониться. Вставали на колени, кланялись – настолько глубокое уважение было к старшему человеку. А сейчас этого нет, даже не поздороваются с тобой, пробегут мимо эти нанайцы. Вот так потихоньку мы и потеряли этот мир. Можно ли его вернуть? Я не знаю.
Старые люди до конца жизни верили в народные предания, их объединяло желание жить так же, как их предки. Помню, к бабушке приехали в гости подруги, им всем было уже под девяносто. Они закрылись в комнате, куда я принес петуха, которого они зарезали, и помолились. Потом я услышал их разговор: "Вот, Аннушка, наверно больше уже и не увидимся на этой земле". То есть они совершили такой прощальный ритуал, но верили, что увидятся в другой жизни.
– Будучи последователем нанайских традиций, обращаетесь ли за помощью к высшим силам в своей правозащитной деятельности?
Уважаемый губернатор, мы, нанайцы, соберем всех своих шаманов и совершим древний обряд, чтобы вы услышали нас. В противном случае вам не избежать последствий
– Был один случай в 2014 году. Мы искали помощи в издании нашей газеты "Пост Хабаровка" – о жизни народов Амура, но никто не реагировал. Тогда я решил заявить о себе и написал в Фейсбуке, мол, уважаемый губернатор, мы, нанайцы, соберем всех своих шаманов и совершим древний обряд, чтобы вы услышали нас. В противном случае вам не избежать последствий.
Полный текст "шаманской угрозы", опубликованной Сунгоркиным в соцсетях, выглядел так:
"Мы просим Эндури о защите нас от тех, кто уничтожает нашу культуру. Обряд кровавый, но древний, проводится нечасто. Последствия страшные. Тот, на кого направлен обряд, либо погибает, если не поймет, либо гибнет тихо его окружение. Это не связано с физической смертью напрямую, как правило, это смерть личности и авторитета. Хотя возможно и самое плохое. Те, кто не верит в обряд, не освобождаются от последствий".
– Но губернатор, вместо того чтобы сказать: "Леонид, приди, я тебя услышу", включил административный ресурс. Мне стали звонить какие-то известные и не очень люди и говорить: "Куда ты на нашего губернатора полез?"
Потом начали звонить журналисты, они хотели увидеть этот ритуал. Но нанайских шаманов не существует в природе, они все давно умерли. Тем не менее, в прессе и соцсетях эту тему начали обсуждать. Кто-то всерьез писал про "неблагодарный нанайский народ", которым якобы выделяют миллиарды рублей, а они задумали навести порчу на бедного губернатора. Блогеры шутили, что для Шпорта (В.И. Шпорт – губернатор Хабаровского края с 2009 г. – С.Р) уже заказали через госзакупки противошаманный костюм. Один знакомый батюшка, на условиях анонимности, передал мне слух, гулявший по епархии, – будто Шпорт приезжал к митрополиту и просил за него помолиться против нанайского "сглаза". Я все это слушал и не мог поверить. Моя шутка в интернете привела к тому, что рейтинг губернатора упал на несколько пунктов. Вот какой резонанс!
Однако вскоре Министерство природных ресурсов Хабаровского края вдруг решило подписать с нами соглашение о сотрудничестве – нас услышали. И вот теперь у меня вопрос – подействовала нанайская магия? Наверно, подействовала. Когда малый народ вспоминает свои традиции, это заставляет шевелиться даже главу региона.
