Выжить в условиях безработицы, скопить на квартиру, встретить дикого зверя или даже получить пулю в лоб – таковы перспективы у сборщиков кедровых орехов в Приморье. С сентября по ноябрь в регионе разгар сезона. Для многих людей в регионе это единственный источник дохода, для кого-то – возможность обогатиться. Но региональные власти решили умерить аппетиты всех сборщиков кедровых орехов.
200 км от Владивостока. Здесь начинается уссурийская тайга: с тиграми, медведями и кедрами. Тишину маленького села нарушает грохот работающей мельницы для ореха. Группа сборщиков только что вернулась из леса и обрабатывает "улов": 40 мешков шишки за один день. Из этого получится примерно семь мешков орехов. На вопрос, куда этот орех пойдет, отвечают – "для личного пользования".
Спустя несколько минут подъезжает грузовик. В кузове – весы и специальный "щуп", чтобы проверить качество товара. Мешок – на весы, с весов – в кузов грузовика. Водитель рассчитывается с работниками. Зовут его Руслан Горбачёв, представляется "человеком, оказывающим услуги населению". В машине, по его словам, примерно 300 килограммов.
– Я просто оказываю услуги населению. Только знакомым.
– Деньги берете?
– Они мне помогают в моих делах, я им в их. Помогли, там, огород вспахать, я переработал орех кедровый. Если у меня есть станки, почему бы им не помочь?
В прошлом Руслан сам ходил в лес за шишкой. Говорит, труд это тяжкий, но люди все равно идут "для интереса, побыть на природе, разжечь костер, попить чаю". Утверждает, что о заработке знает понаслышке, только по рассказам знакомых. И конечно, лукавит. Скорее всего, он один из тех, кто скупает кедровые орехи у населения, простых мужиков, которые зарабатывают на дарах тайги. Перепродает и едва ли платит налоги. Найти официальную работу здесь сложно, приходится либо уезжать в город или райцентр, либо получать "серые" зарплаты, как правило, ниже средней. Чем севернее район в крае, тем он депрессивнее, то есть все меньше и меньше рабочих вакансий. По статистике администрации Приморья, на одно официальное рабочее место здесь претендуют трое. Если верить этим цифрам, больше половины работоспособного населения вынужденно сидит без дела.
Александра, жительница поселка Ольга, что в 450 километрах от Владивостока, про статистику знает мало, зато как живет райцентр и ее родное село, ей известно не понаслышке.
Когда рыба идет, орех, люди стараются заработать для того, чтобы отремонтировать дом, собрать детей в школу, какой-то запас продуктов сделать, одеться, обуться. Потому что работы нет
– Когда рыба идет, орех, люди стараются заработать для того, чтобы отремонтировать дом, собрать детей в школу, какой-то запас продуктов сделать, одеться, обуться. Народ в основном так работает. Только для житья. Потому что работы нет. Идут в лес, собирают дикоросы, продают их, естественно. Так и живут. У нас много таких.
Семь лет назад Александра развелась с мужем-пьяницей и уехала из маленького поселка Пермское в райцентр. Теперь она – владелица фирмы такси. Но в лес все равно ходит "и отдохнуть, и денег заработать". Своим водителям много платить Александра не может, потому и не возражает, чтобы они посменно работали где-то еще. Впрочем, большинству из них денег все равно не хватает, так что в лес за орехами и дикоросами ходят практически все.
21-летний Сергей Ткаченко живет в одном из депрессивных сел Приморья – Чугуевке, 200 км от Владивостока. Когда-то в лес ходил его отец, организовавший впоследствии собственный бизнес, теперь он сам зарабатывает на жизнь лесным промыслом. Платит "ореховыми" деньгами за учебу, отучился в автошколе, получил права, а сейчас откладывает на машину – "экономичную, в пределах 500–600 тысяч".
Но даются те заработки не просто. Походы в лес за шишкой всегда связаны с риском для жизни. В конце октября на границе Хабаровского и Приморского краёв сборщика орехов загрыз тигр. Правда, такой случай – скорее ЧП, обычно "уссурийская кошка" не нападает на людей, но каждый сезон из тайги приходят истории о нападении медведей.
Хороший урожай здесь случается раз в четыре года, последний был в 2014-м, пришелся как раз на разгар кризиса. Тогда, вспоминает начинающий таежный бизнесмен Сергей Ткаченко, в его родном селе люди поняли, что на "дарах тайги" можно зарабатывать, и стали обзаводиться квадроциклами для поездок по лесу. Некоторые выручили солидные деньги.
– Я лично знаю человека, который "на орехах" купил две квартиры во Владивостоке. Ну и машины, конечно же, покупают, – рассказывает Сергей.
В 2013-м координатор ассоциации арендаторов кедровых лесов Дальнего Востока внес на рассмотрение администрации Приморского края инициативу о создании в регионе Центра по переработке ореха и дикоросов. Проект должен был обойтись в 100 миллионов рублей, софинансирования просили у краевого бюджета. В местной прессе уже стали появляться публикации об открывающихся инвестиционных перспективах края в связи с появлением на его территории такого предприятия. В следующем году, накануне выборов губернатора, бывший глава региона Владимир Миклушевский даже заявил о строительстве завода по переработке дикоросов на севере Приморья. Но на этом все и кончилось, с тех пор о проекте никто не слышал. Строительства подобных предприятий в Приморье сегодня не ведется, а рынки сбыта кедровых орехов шишкари по-прежнему ищут самостоятельно, без помощи властей.
Заводы по переработке в крае существуют, но только частные. Арендатор лесного участка в орехово-промысловой зоне Алексей Карасев вместе с партнерами построил такой на своей территории. Сбором и обработкой дикоросов он занимается с 91-го года. В 2009-м начался срок аренды участка в 28 тысяч гектаров. Бизнес, говорит предприниматель, сегодня "нестабильный".
– Что больше всего вам мешает вести бизнес?
– Несоответствие Лесного кодекса действительности. Необходимо упростить многие вещи или прописать их. Сегодня, например, нет алгоритма, он не прописан законодательными актами, именно процесс заготовки того или иного сырья. Даже имея участок в аренде, мы не можем заготавливать. К примеру, есть такое растение омела, которое паразитирует на деревьях. Сегодня на него есть потребность, а мы не можем его начать заготавливать, потому что нет регламента по заготовке.
Большую часть кедровых орехов, рассказывает Карасев, его производственно-заготовительная база продает в Китай. Но и российские города не отстают: Москва, Екатеринбург и Сибирь – основные покупатели приморского кедрового ореха. Желающих приобрести дары уссурийской тайги, говорит бизнесмен, много, только не все готовы ждать.
Чтобы получить лицензию, сегодня у нас уходит от 2 до 6 месяцев. Не каждый потенциальный покупатель способен столько прождать
– Сегодня процедура лицензирования очень длительная, из-за этого мы теряем покупателей потенциальных, и только те, кто готов ждать, получает сырье. Чтобы получить лицензию, сегодня у нас уходит от 2 до 6 месяцев. Не каждый потенциальный покупатель способен столько прождать. Нужно более оперативное решение. Поэтому одно из предложений – сделать какую-то программу типа ЕГАИСА (Единая государственная автоматизированная информационная система учета древесины и сделок с ней, федеральная информационная система, созданная в целях обеспечения учета древесины, информации о сделках с ней, а также осуществления анализа, обработки представленной в нее информации и контроля за достоверностью такой информации. – СР), чтобы увидели и, буквально в 5–10-дневный срок, подтвердив законность заготовки, можно было получить и выдать лицензию.
Однако вскоре идею торговли с соседями Анатолий оставил – оказалось, что прежде, чем пойдет заработок, придется, как следует вложиться: в частности, выиграть на государственных торгах. Ведь заготовка дикоросов и последующий экспорт – это регламентированный вид деятельности. Знакомый из краевой администрации отсоветовал.– Главное, чтобы у тебя был договор аренды на заготовку дикоросов, если он у тебя есть, ты вообще можешь орех самостоятельно не заготавливать, а просто выписывать документы и продавать в Китай. А там можно очень много денег поднять.
– Он мне сказал, мол, ты его не выиграешь, слишком много будет желающих на этот участок. Тебе просто не хватит денег перебить конкурентов.
Чтобы узнать, во сколько обойдется аренда участка, чиновник посоветовал заглянуть на официальный сайт торгов. Однако нужной информации Анатолий там не обнаружил:
– У меня ощущение, что с сайта убирают кучу аукционов или они просто там как-то запрятаны. Потому что в администрации говорят, что куча аукционов была, а начинаешь искать – ничего.
Следующий хороший урожай ждут в 2018-м. И опытные шишкари заметили, что уже в этом году в тайге – аншлаг из сборщиков. Желающие заработать готовятся к будущему сезону.
– Предприниматели завезли бригады иностранных заготовителей из Таджикистана, Узбекистана, – рассказывает Сергей из Чугуевки. – И заготавливать орех стали массово. Раньше не было такого ажиотажа.
Ждет урожая следующего сезона и Евгений Михайлов. 15 лет назад он поступил в Институт лесного хозяйства Приморской сельхозакадемии. Еще после первой практики в тайге влюбился в природу гор Сихотэ-Алинь и узнал, как можно зарабатывать на сборе дикоросов. А вспомнил о том юношеском опыте лишь спустя 10 лет, когда появилась потребность в дополнительном доходе, и решил к прежним навыкам добавить новые – например, научиться лазать по кедрам. Посмотрел несколько роликов в интернете и начал тренировки.
– Это, в первую очередь, способ заработка. При удачном стечении обстоятельств за месяц можно заработать больше, чем заработаешь за год на какой-либо среднеоплачиваемой работе по уровню Приморского края. А все остальное – прилагаемое: романтика, горный воздух, чистая река, костер.
Килограмм кедрового ореха на местном сайте объявлений продают за 200–300 рублей. Если верить рассказам опытных сборщиков, собрать за сутки шесть мешков шишки, то есть примерно 30 кг ореха, вполне реально. Таким образом, доход "кедрового охотника" за день – около 6000 рублей, около 132 тысяч в месяц. Работать можно и в бригаде на предпринимателя: обещают от 50 тысяч рублей. При этом средняя зарплата в крае в этом году, согласно данным Примстата, 33 тысячи. Арендаторы орехово-промысловых зон в Уссурийской тайге нанимают к себе на работу сборщиков и кедролазов. Всю добычу они сдают бизнесмену. Неоспоримый плюс коллективной работы, по мнению Евгения, в объемах, которые можно собрать:
– Правила работы в этих бригадах четко регламентированы. Там "курящих бамбук", которые один мешок собирают, просто не допустят. Это ж тайга! Там запросто могут избить за тунеядство
Тот факт, что "кедровые" деньги – не из легких, сборщики понимают очень быстро. В засушливое лето шишка "прикипает" к дереву, и это значит, "паданки" почти нет, за добычей приходится карабкаться наверх при помощи "когтей". Адреналин и желание собрать побольше помогают взобраться на 40-метровую высоту кедра. Но на спуске силы шишкаря покидают. Одно неловкое движение, и можно запросто полететь вниз. Но людей это не останавливает: работа есть работа. В минувшем сентябре в Анучинском районе Приморского края с кедра упал 43-летний сборщик шишек – погиб на месте. Еще один сорвался с дерева уже в ноябре, на сей раз "обошлось" тяжелыми травмами.
И все же главная опасность в тайге, по мнению Евгения Михайлова, – люди.
– Этот вид промысла не имеет какой-то такой упорядоченности, и народ, отправляясь в лес, негласно подчиняется тому, что тайга – закон, медведь – хозяин. И у каждого свой уровень нравственности, – рассказывает Евгений.
По его словам, нередко случается, что бригады не могут поделить территорию одного участка в тайге, и тогда не избежать "мордобоя". А иногда ситуация совершенно выходит из-под контроля, и тогда финал может быть фатальным, как случилось 10 октября, когда спор бригад сборщиков закончился убийством.
– Именно в местах массовой заготовки шишек у нас в этом году возникло дичайшее количество пожаров. Дошло до того, что в этом году мы объявили особый противопожарный режим по всему Приморскому краю, а потом, 12 октября, пришлось на несколько дней ввести ЧС в четырех муниципальных районах, – констатирует Валентин Карпенко, исполняющий обязанности директора краевого департамента лесного хозяйства.
По его словам, это стало "последней каплей" для исполняющего обязанности губернатора Андрея Тарасенко. Он предложил законодательно умерить пыл шишкарей. "Если будет определена квота заготовки, тогда не будет такого массового уничтожения кедра и пожаров. Сейчас же каждый может заготовить хоть 100 тонн, и делает это любыми способами. Необходимо предусмотреть в Лесном кодексе не только право, но и предельные нормативы для всех – и любителей, и промысловиков", – цитирует врио губернатора сайт краевой администрации.
Ореховый бизнес не слишком выгоден краевому бюджету. Набивая мешки шишкой, сбывая сырье на рынке, сборщики не платят ни копейки налогов. А некоторые села с середины сентября и вплоть до конца ноября просто пустеют – все уходят в лес.
Там стоят поля картошки невыкопанные – работать некому, все на шишке
– Там стоят поля картошки невыкопанные – работать некому, все на шишке. Но это ж тоже неправильно, такие перекосы в экономике, – говорит Валентин Карпенко.
Предприниматель Алексей Карасев считает, что ограничения нужны, но если у селян отнимут возможность зарабатывать, деревни быстро опустеют – только продажа дикоросов и держит их в родных местах.
– Мое личное мнение: сегодня этого делать нельзя. Если мы готовы предложить населению какой-то способ зарабатывать, чтобы была возможность кормить свою семью, содержать свое хозяйство другим способом, то тогда, наверное, это можно бы было делать, а сегодня – это, скорее всего, единственный способ для того, чтобы людям выжить.
