Во Владивостоке под патронажем краевых органов недавно прошел очередной Конгресс народов Приморья, а вслед за ним – Дни удэгейской кухни. По задумке властей, эти мероприятия должны усилить турпоток в поселения малых народов. Но в изолированном удэгейском поселении Агзу местным не до сохранения традиций. Они живут только тем, что подарит тайга, и устали рассчитывать на чью-то помощь.
Никите Камандиге 20 лет, он представитель малочисленного коренного народа самаргинских удэгейцев, родился и вырос в Агзу. Пару лет назад уехал учиться на охотоведа в Уссурийск и теперь приезжает домой лишь два раза в году. 14 часов в автобусе из Владивостока до Тернея, затем пробиться на вертолет до Агзу – мест хватает не всем, поэтому необходимо с боем записываться заранее. После перелета в забитом трясущемся Ми-8 еще несколько километров на грузовичке родителей, и он дома.
– Скучаю по Агзу, вырос ведь здесь, вообще редко куда-то выезжал, а тут уехал. После окончания учебы я хочу вернуться и стать главой. Нужно развивать поселение. Хочу построить базу отдыха и заняться этнотуризмом – так мы сможем и деньги зарабатывать, и культуру сохраним, – Никита настроен оптимистично, но все же не вполне решительно. – Правда, пока я не знаю, смогу ли. Работы-то нет, прожить в деревне сейчас проблематично. Вот приехать отдохнуть от суеты, на рыбалку, на охоту сходить – самое то!
Как живут удэге
Удэгейцев называют "лесными людьми", они живут в Приморском и Хабаровском краях. Когда-то этот народ был кочевым и останавливался небольшими группами на хребтах, у моря и вдоль рек, обустраивая временные поселения. Затем те, что облюбовали для проживания реку Самаргу, выбрали укрытое от ветров место и собрались здесь вместе – так появилось Агзу.
Справка. Агзу – село в Тернейском районе Приморского края, самый северный населенный пункт Приморья. Оно расположено на левом берегу реки Самарга, в северной части Сихотэ-Алиня. Расстояние по реке до ближайшего села Самарга – около 60 км. Агзу – один из самых изолированных населенных пунктов края, добраться до него можно на вертолете. Рейс из Тернея осуществляется раз в неделю при летной погоде.
Еще выбраться отсюда можно морем – заплатить кому-то из местных, чтобы довез по горному серпантину до мыса Адими, а затем 20 часов на теплоходе в Пластун. Оттуда на автобусе – 4 часа до Кавалерово и затем 9 часов до Владивостока.
Сегодня поселение самаргинских удэгейцев представляет собой обычную деревню из пяти улиц, названных в честь самых уважаемых жителей Агзу за всю его историю. Сверху оно выглядит как буква А, и некоторые жители видят в этом особый знак.
Дома в Агзу ничем не примечательны. Ни народных росписей, ни особых строений. Всё просто – обычные избы, на одну или две семьи, огороды, бани, поленницы. Удэгейская культура лишь мимолетно угадывается в быту – небольшой узор на столешнице, детский рисунок на поделке или расписная ложка.
Никитина бабушка живет в том же доме, что и его родители, на другой половине. Обстановка простая: две спальни, зал с телевизором, кухня с умывальником и дровяной печью. В этом доме часто гостит кто-то из внуков. Гостей баба Маша потчует вполне привычными супами, котлетами с картошкой, макаронами с тушенкой да домашними консервами. Ничего традиционно удэгейского не готовит.
Хранителем национальной культуры в селе считается Ольга Лобода, учитель русского языка и литературы, дочь последнего шамана в Агзу – тот умер много лет назад, оставив после себя бубен и магические атрибуты. Именно Ольга Даниловна учит детей родному языку и традициям. Раньше ее уроки проводились в школе раз в неделю, теперь же – только летом как кружок.
– Мы с детьми изучаем удэгейские сказки, рисуем к ним иллюстрации, – рассказывает Ольга Даниловна. – А взрослым культура удэге не интересна, из всего села нас только четверо, кто еще может что-то сказать по-удэгейски. Этой осенью умерла старожил Татьяна Двойнова – та еще могла рассказать о традициях. Ее мать выкрали из удэгейского поселения Гвасюги в Хабаровском крае – по обычаю так она стала женой. А затем еще и оказалась шаманкой. Но ее уже с нами нет. И почти не осталось хранителей удэгейских традиций.
Три года назад Ольга Даниловна вышла на пенсию, но недавно ее попросили вернуться в школу. Иногда она получает приглашения на конференции во Владивостоке и Санкт-Петербурге – рассказать, как идут дела с сохранением народной культуры и преподаванием языка детям.
– Вот меня пригласили в воскресенье на конференцию в Петербург, оплатили билеты из Владивостока. А я как выеду, вертолет-то только по вторникам, а сегодня уже среда.
По словам главы поселения Валерия Амплеева, программу обучения удэгейскому языку и традициям пришлось сократить из-за недостатка финансирования. Сам он и рад бы изменить ситуацию, но говорит, что это выше его сил:
– Ну, а что я могу один?! Власти нам помогают мало. Я бы хотел, например, чтобы та же Ольга Даниловна, она уже пожилой человек, подготовила кого-то молодого, кто потом бы стал учить удэгейскому языку детей. Но на это же нужны деньги! Дом культуры надо отремонтировать. Но вы знаете, сколько бумажек надо для этого собрать, в конкурсах каких-то участвовать?! Да какой глава будет всем этим заниматься? Должно-то быть как? Вот я написал в край, мол, нам надо то-то и то-то, помогите, и они помогают. Но они только отписки дают.
Администрация и глава
Администрация поселка занимает две комнаты, половинку жилого дома с простеньким ремонтом и обычной печкой, в которую секретарь главы время от времени подкидывает дрова. На крыше развевается российский флаг, возле калитки висит доска с объявлениями.
– Здесь всех тайга кормит, – рассказывает Валерий Амплеев, – люди живут за счет добытых дикоросов, рыбы и животных. У каждого есть охотучасток – вот все и используют дары тайги, как могут.
Впрочем, и с традиционными промыслами не все так просто, как хотелось бы местным. На охоту и рыбалку нужно получать лицензии. Но не факт, что дадут.
– В этом году подавали документы на квоту на рыбу, – говорит бывший глава поселка, а ныне председатель удэгейской общины Анатолий Каза. – Нам с женой и детьми не дали: мол, национальность не подтверждена. В паспорте сейчас национальность не пишут, так мне теперь куда-то ехать, что ли, и показывать, что я удэгеец? Заново надо подавать. Мы своих законов-то не знаем... Раньше вот нам бесплатно давали лицензию на охоту, как на пропитание. А теперь извольте платить. Одна косуля стоит 800 рублей, зверь покрупнее – еще дороже.
Помимо тайги, местных выручает "Тернейлес" – лесозаготовительное предприятие, одно из крупнейших на Дальнем Востоке. Его территория находится совсем рядом с Агзу. Несколько лет назад руководство компании заключило договор с жителями села – если на чьем-то участке пройдет их техника и вырубит разрешенные породы, владельцу выплатят компенсацию. Местные согласились и получают деньги, но останется ли зверь на прореженных техникой угодьях – гарантии никто не даст.
– "Тернейлес" оказывает помощь селу, – рассказывает Валерий Викторович. – В этом году восстановили гостиницу. Дороги вот отсыпали. Но проблем у нас еще хватает – и с медициной, и с образованием. Я приехал в Агзу вместе с родителями совсем маленьким и ходил в нашу школу. Раньше она находилась в другом здании. Но недавно оно было признано непригодным – совсем обветшало. Тогда возник большой вопрос – что делать, ведь денег на новое здание не было. Решили пожертвовать детским садом.
Школа выглядит вполне прилично. Новые пластиковые окна, кабинеты оборудованы, на стенах повсюду детские рисунки, есть среди них и иллюстрации к удэгейским сказкам. Библиотека скромная, но она, по крайней мере, есть, а вот спортзал вообще отсутствует.
– Мы хотели в школе один кабинет отдать под детскую комнату, чтобы было что-то вместо детского сада, – рассказала бывший директор школы Людмила Каза. – Но раз у детей нет спортзала, пришлось ее выделить для занятий физкультурой.
Учителей в школе шесть. Все с профильным образованием, есть и молодые специалисты. Вести приходится по несколько предметов, причем зачастую совершенно разных. Другого выхода нет – работать больше некому.
– В этом году у нас 24 ребенка учатся, – рассказывает директор школы Оксана Камандига, – два одиннадцатиклассника и шесть девятиклассников, которые в 2018-м выбывают. Первых классов на следующий год у нас не будет, то есть останется 16 человек. Еще через год выбывают четыре ученика из 9-го класса, добавляется два первоклассника – в школе будет 12 детей.
– А с чем связана столь плачевная демографическая ситуация?
– У нас нет работы. На что жить? "Тернейлес" наших берет на работу крайне неохотно, я знаю, что у них есть негласная установка: агзинцев не брать. Потому что в случае непогоды работник не может отсюда выехать, у нас, бывает, что связи нет ни с "Тернейлесом", ни с кем другим по две недели. Снегопад – у нас никто не чистит, ливень – тоже никто не будет вывозить. А кто станет ждать такого работника, который по две недели на работу не выходит?
– А как же охота и рыбалка?
– Не каждый год они бывают. Нынче вот рыбалки не было, и все сидят голодные. И с охотой так же – многое от погоды зависит. Если снега много выпало, нет охоты. Это все непредсказуемо. Поэтому люди стараются уехать. Те, у кого муж или жена не отсюда, стараются выехать. Я думаю, притока населения не будет. Остаются малоимущие, те, кто не может отправить детей учиться. А те, кто уезжает на учебу, обратно практически никогда не возвращаются. У многих местных есть уже квартиры вне Тернейского района, старость не собираются здесь проводить. У нас здесь все очень дорого, очень дорогие продукты! Никак это не регулируется, слов даже нет, цены заоблачные. Булка хлеба 80 рублей стоит. Поэтому в основном сами пекут. Банка тушенки примерно рублей 200. Но мясо и рыба у нас свои.
– А какой доход приносят промыслы?
– Тысяч 500 в год, наверное, каждый охотник имеет – это охота и рыбалка вместе. Такой доход на семью. Но у нас ведь есть семьи, где и по четверо, и по пятеро детей. Охотой занимаются только те, у кого машины. Так что их стараются иметь все. Но опять же, топлива в поселке нет, перебиваемся у "Тернейлеса". Поймаем на трассе машину – мы им козла, они нам солярку.
– А скотину многие держат?
– Свиней и овец нет ни у кого: корм очень дорогой! Коров держат только три семьи в селе.
Вдоль дорог в Агзу стоит немало автомобилей, чаще всего внедорожники и "бураны". Покупают их на деньги, вырученные охотой, рыбалкой и собирательством. Местные сдают свои "трофеи" заезжим скупщикам. Автомастерской в Агзу нет. Как, впрочем, и заправок.
Чего нет, того нет
Лет тридцать назад в Агзу была больница – с врачами, смотровым кабинетом, процедурной, палатами. Но после развала СССР люди из села стали постепенно разъезжаться кто куда, здание ветшало, палаты закрыли на ключ. Остался лишь маленький кабинет, фельдшерско-акушерский пункт – его зимой протопить легче, чем целое здание.
В 2013 году сюда вслед за мужем приехала Анжелика Еркнапешян, фельдшер – в надежде получить жилье по программе "Земский доктор". Своими силами сделала ремонт в ФАПе, навела порядок в инструментах и медикаментах, стала брать у людей заказы на доставку лекарств вертолетом. Только жилья так и не дождалась. Сейчас Анжелика в Тернее, в декретном отпуске.
– Первым желанием, когда я увидела здание, было сесть в обратно вертолет и улететь, – рассказывает бывший фельдшер. – Хотя у нас еще по-божески ФАП сделан. Вы были в Самарге? Там вообще ужасно. Будете в шоке. В Агзу, скорей всего, я после декрета не вернусь. Деньги, которые мне обещали в качестве подъемных, я так и не получила, зарплата там очень маленькая, мне платили 11 000, да и то не всегда. Садика нет, где я буду оставлять ребенка? Да и развиваться ему надо, а не в бубен стучать. Ну и магазины… далеко не всегда там можно купить, что хочется.
Новый фельдшер-акушер в Агзу – Ярославна, студентка-заочница последнего курса. Она не всегда на месте: работает еще в "Тернейлесе" вахтами и 15 дней в месяц находится в 60 км от поселения. Случись что – девушка на связи. Если нечто срочное – может приехать. Только вот аптека, в которой те самые доставленные вертолетом лекарства, находится в ФАПе и в это время закрыта.
– Я часто выезжаю в больницу – в Дальнегорск, Уссурийск, недавно глаза в Хабаровске проверял, – рассказывает Анатолий Каза. – Из медицины у нас только ФАП, фельдшер молодой и неопытный. По мелочам справляется. Если что-то срочное, можно вызвать вертолет. Но это через нашего главу, через тернейского главу... Даже не знаю точно, как это делать, да и есть ли такое.
По утверждению бывшего фельдшера, главная медицинская проблема местных жителей, особенно удэгейцев – алкоголь. Коренные народы плохо его переносят. И здесь никакие лекарства не помогут. Алкоголь – главная причина драк и хулиганства, а полиции в поселении нет. Дебоширит в основном пьяная молодежь. Участковый в Агзу – женщина, живет в Самарге, там же ее рабочее место, но выезжает по первому звонку.
На село – один мастер и один фонарь
В магазинах Агзу все втридорога. Ассортимент минимальный, в трех маленьких сельпо выставлено все вместе: продукты, одежда, промтовары.
– Цены на все у нас выше городских в два раза, – сетует Анатолий Каза. – Ассортимент небольшой, но если что-то нужно, заказываем у наших торгашей. Они привозят. Вплоть до бытовой техники.
В 2012 году в Агзу появилась проводная телефонная связь, в 2015-м – интернет за 2000 рублей в месяц. Скорость такая, что и фильмы можно смотреть. А вот фонарь на село всего один – возле дома главы. Когда облачно, несмотря на огромные звезды в небе над Агзу, освещения явно не хватает.
В сельском клубе холодно. Но мероприятия жители все равно проводят: и дискотеки, и новогодние елки с Дедом Морозом и Снегурочкой. Конкурсы, подарки – все, как положено.
– Скоро Новый год, – напоминает бывший глава поселка. – Жители готовятся к празднику – в клубе украшают елку, готовят развлекательные мероприятия для взрослых и детей. Обычно новогодние праздники в ДК у нас 31 декабря и 1 января. После застолья сразу в клуб уходим, после полуночи. В 00.00 пускаем фейерверки и стреляем из ружья. Путина редко слушаем – чего его слушать, сколько он говорить может? Все говорит и говорит.
Агзу – название удэгейское. Но его происхождение неизвестно. По одной версии слово переводится как "черт", по другой – "медведь", третья говорит, что оно означает "тихое место". Затерянное в тайге и отрезанное от мира отсутствием дорог Агзу и правда место тихое.
– Вы приезжайте к нам снова, – приглашает Ольга Даниловна. – У нас тут хорошо, тихо, размеренно. Никакого ветра, солнышко светит... Говорят, наш "Тернейлес" какие-то москвичи покупать собрались – все опасаются, что они придут и устроят здесь вип-охоту и рыбалку. Местные больше всего этого боятся – что сюда проложат дороги и нарушится покой.
