Дети радуги, пасынки России

16 ноября отмечается Международный день терпимости. Ровно 22 года назад государства – члены ЮНЕСКО приняли Декларацию принципов терпимости. Документ провозглашает равенство всех людей в правах и достоинстве, несмотря на все их природные различия. На вопросы "Сибирь.Реалии" ответили трое бывших жителей Сибири и Дальнего Востока, которые были вынуждены уехать за границу вскоре после введения в стране административной ответственности за пропаганду "нетрадиционных сексуальных отношений" среди несовершеннолетних.

"Вы живете той жизнью, которую сами делаете"

Дарина Евстафьева, бывшая жительница Красноярска, несколько лет назад совершила трансгендерный переход, став женщиной. На тот момент у нее была семья – супруга и двое детей, а также вполне успешный бизнес. Когда внешние изменения стало невозможно скрывать, она обратилась с письмом к своим коллегам, партнерам, представителям госструктур, с которыми взаимодействовала по работе, и рассказала о переменах, происходящих в ее жизни. Большинство из них отнеслись к информации с пониманием, и новость никак не повлияла на деловые и личные отношения. Однако из-за конфликта с соседями семье пришлось переехать.

– Весной 2015-го мы переехали в другой район, – рассказывает Дарина. – В старой квартире все соседи были свидетелями моих изменений после начала гормонотерапии. Отношения, будучи вполне дружелюбными, разладились. Бывшие знакомые перестали здороваться. Начали запрещать своим детям общаться с моими. Поскольку в этом же доме жили несколько работников нашей школы, то вскоре там тоже все были в курсе дела. Мне пришлось уйти из родительского комитета. Пару раз были стычки с подвыпившими приверженцами "традиционных ценностей". В общем, общий настрой соседей стал крайне негативным, и мы решили переехать. Не хотелось, чтобы детей стали обижать.

– И при этом ваши коллеги, партнеры, проявили толерантность…

– Да, отношения сохранились с теми, кто знал меня лично до перехода. Большинство из них негативно относились к представителям ЛГБТ. Вернее, к тому образу, который усиленно культивируется российскими СМИ. Но узнав, что я одна из них, они изменили свое мнение, поскольку живой пример оказался далеким от телевизионного образа. Врагами стали те люди, кто, не зная меня лично, основывал свои суждения на установках, транслируемых в СМИ.

– Решение уехать за границу вы приняли после того, как гомофобно настроенный активист Тимур Булатов из Санкт-Петербурга обратился к руководству вашего региона и краевого УВД с донесением о том, что трансгендер воспитывает детей, и требованием принять меры. Этот человек ранее был судим за уголовное преступление, почему к его доносу вообще прислушались?

– Они, думаю, и не знали его имени, и уж тем более не были в курсе его судимости. Но страх, боязнь за свое место делают свое дело. "Как бы чего не вышло", он ведь пишет от лица общественной организации. Которая, кстати, состоит из одного Булатова и нигде не зарегистрирована.

– После этого, пока вы были в зарубежной поездке, вас стали разыскивать, вызывать на беседы в полицию ваших знакомых. Поднялась суматоха. Как вы думаете, в Москве ситуация развивалась бы так же?

– Наверняка. Страна одна, законы везде одинаковые. Телевизор там тоже смотрят.

– Что вы обрели, переехав в США, главным образом? И что можете посоветовать ЛГБТ в России?

– Спокойно здесь, жизнь идет своим чередом. Никто не захлебывается от ненависти. Законодательство или религия не делят людей на сорта. Посоветовать могу одно – ваше будущее зависит только от вас. Вы живете той жизнью, которую сами делаете. Не бойтесь ее менять.

"Бороться с безумцами, наделенными властью?"

Благовещенец Александр Смирнов совершил публичный камингаут в специальном проекте издания "Афиша" в феврале 2013 года. На тот момент он уже много лет жил в Москве и работал в столичной мэрии. Вскоре после выхода журнала ему пришлось уволиться, а через некоторое время – и вовсе уехать из страны из-за угроз и давления. Тем не менее, он утверждает, что не жалеет о своем участии в том номере "Афиши".

– Я никогда ни о чем не жалею, тем более о поступках, которые требовали от меня предельной честности, – объясняет Александр. – Когда давал интервью "Афише", предполагал, что буду уволен из пресс-службы мэрии, но о том, что придется уехать из России, не догадывался. В США улетел через 1,5 года после участия в том проекте.

– В Благовещенске, во Владивостоке, где вы учились, и вообще на Дальнем Востоке отношение к геям примерно такое же, как в Москве, по вашим ощущениям? И менялась ли ситуация за последние годы?

– Гомофобия – не врожденное качество. Это состояние, которое власть целенаправленно культивирует в людях. Травля ЛГБТ-граждан – государственная программа, а не региональная, поэтому в России не может быть территорий, где, например, два парня могли бы спокойно пройти по главной городской улице, держась за руки. Разница лишь в том, что где-нибудь в Чечне вас могут за это лишить свободы, а в Москве – оскорбят или изобьют. А магазины или кафе, администрация которых решила не обслуживать геев, появляются, как известно, и в Питере, и в Благовещенске. Разумеется, до такого агрессивного состояния российские граждане докатились не за один год. Путь от "я сошла с ума" до реального сумасшествия в обществе измеряется временем в одно поколение, годами управления Россией конкретным гомофобом.

– По вашим словам, вас часто упрекали в том, что вы решили уехать. Кто и в чем именно? Что вы им отвечали?

– Упреков было много, в частности со стороны ЛГБТ-активистов. Некоторые из них убеждены, что нужно продолжать бороться, находясь в России. С кем бороться? С безумцами, наделенными властью? Ради кого? Ради тех, кто не готов сам отстаивать свои гражданские права? Мне вообще кажется странным, когда кто-то смеет за других решать, что нужно делать.

– Вы в США уже три года, активно ведете страницу в FB, вас многие читают, активно комментируют. Насколько важен для вас такой способ коммуникации в иноязычной среде, в чужой пока стране, и почему?

– Моя активность на Фейсбуке – основной способ коммуникации с близкими людьми. Во-первых, меня читают моя мама и мои друзья, которые живут в России. Во-вторых, мои тексты часто похожи на дневниковые записи, и это "проговаривание" имеет для меня психотерапевтический эффект. В-третьих, информация, которой делюсь, кого-то развлекает, кому-то дает силы, а некоторых вдохновляет на переезд в цивилизованные страны.

– Из ваших записей я знаю, что сравнительно недавно у вас был неприятный инцидент, когда работодатель и государство не смогли эффективно защитить вас от гомофобных угроз бывшего коллеги и соотечественника. Эта ситуация повлияла как-то на ваше восприятие США, американской системы?

– Я стараюсь оценивать США без иллюзий. Совершенных обществ, государств, наверно, не существует. В Нью-Йорк приезжают люди со всей планеты, поэтому было бы глупо ожидать, что здесь я буду встречать исключительно образованных и адекватных людей. Вижу разное. Сталкиваюсь с разными. Но это все же не Россия. Парни тут ходят, держась за руки, как бы это кому-то ни не нравилось. Идиоты есть везде, и для меня очевидно, что здесь они в меньшинстве.

– Что вы думаете о происходящем в России? В частности, об истории с преследованием геев в Чечне –​ верите ли в нее? Слышали ли о предложении МВД ввести уголовную ответственность за гей-пропаганду? Примут ли, на ваш взгляд?

– Разумеется, я в курсе основных событий, которые происходят в России. Не могу сказать, что специально на них фокусируюсь. В истории с преследованием геев в Чечне для меня не все предельно ясно. Но я понимаю, что кадыровская республика – отдельное государство со своими понятиями. Интервью с жертвами чеченского режима не оставляют сомнений в правдивости расследования, которое провела "Новая газета".

​О предложении представителя МВД ввести уголовную ответственность за гей-пропаганду читал. Не ново. Не удивлюсь, если перед выборами эта инициатива доберется до Госдумы. Для анализа экономической и социальной ситуации, в которой оказалась Россия со времен "я сошла с ума", требуется как минимум беспристрастность. Когда нет желания смотреть правде в глаза, возникает соблазн переключить внимание на нечто иное. На "традиционных ценностях" и "патриотизме" они еще долго будут кататься. Удивительно, что на это ведутся многие российские гомосексуалы. Как говорят адвокаты, которые ведут мое иммиграционное дело, "если долго жить в скотских условиях, то есть шанс начать их воспринимать в качестве нормы".

"Не захотел стать звездочкой на чьих-то погонах"

До того, как в 2013 году хабаровский преподаватель Александр Ермошкин потерял работу в школе и Дальневосточном государственном гуманитарном университете, он в течение пяти лет проводил в своем городе публичные акции против гомофобии. И практически не встречал какого-либо общественного неприятия. Но вскоре после вступления в силу закона о гей-пропаганде вокруг него в городе сложилась крайне агрессивная обстановка. Сейчас он живет в Калифорнии.

– Из школы мне предложили уволиться, в вузе не продлили контракт, – вспоминает Александр. – Мои занятия стояли в расписании, когда позвонила завкафедрой биологии и географии и сказала, что ей звонили из ректората и устроили такой разгон, который она никогда в жизни не получала. Мол, как такой человек вообще оказался в вузе?! А все это закрутилось после того, как было собрано 600 подписей под обращением к министру образования – дескать, в школе №32 преподает гомосексуалист, который занимается пропагандой своего образа жизни, примите меры! До того момента у меня подобных проблем не было вообще. Закон о гей-пропаганде дал юридическое оружие, бумажку, которой можно прикрыть гомофобные страхи. Раньше в городе существовало просто движение "Штольц Хабаровск", неонацистская группа, которая пыталась как-то бороться с нашими антигомофобными акциями. Но это была абсолютно маргинальная группа, которая никем особо не поддерживалась. И вот, когда они напали на нас во время очередной акции, общество возмутилось тем, что у нас, оказывается, есть в городе неофашисты.

Но краевой омбудсмен Березуцкий сказал, что это геи спровоцировали нападение на себя. А потом, как по указке, в кампанию включились другие люди – например Сергей Плешаков, руководитель общественной организации "Зеленый дом", которая призвана заниматься развитием демократии на муниципальном уровне. И мнение общественности стало меняться в сторону гомофобной агрессии. Думаю, за всем этим вполне мог стоять и кто-то из администрации губернатора. В 2012 году произошло очередное "коронование" Путина, который развернул всю политику на 90 градусов от предыдущей идеи модернизации. И вся верхушка сказала: "нечего нам играть в эти игры с либерализмом и Западом, мы будем строить абсолютно суверенную "демократию".

– Но после вашего увольнения прошло полтора года, прежде чем вы уехали. Что же стало причиной?

– Я принял решение об отъезде в ноябре 2014-го, уехал в июле 2015-го. Не захотел стать звездочкой на чьих-то погонах. Просто понял, что нахожусь под пристальным вниманием ФСБ. Помню, вскоре после истории с увольнением в город вернулся мой старинный друг, американец, он давно живет в Хабаровске, и мы должны были с ним встретиться в ресторане. Я собирался на эту встречу, ждал такси, и тут раздался телефонный звонок от моей коллеги. Она меня почему-то не слышала и общалась с другой коллегой, они обсуждали наши общие профессиональные вопросы, зашла речь обо мне, о моих проблемах, и одна из них упомянула ФСБ. Я был настолько этим потрясен, что на всякий случай решил не ехать в ресторан на встречу с другом. Примерно в то же время местные телевизионщики в своем сюжете об экологической конференции, в которой я участвовал, задавались вопросами, на чьи деньги работают экологи, нет ли там иностранного финансирования, а не шпионы ли они, при этом показывали меня крупным планом. Или, например, когда я пытался оспорить свое увольнение, мне позвонили якобы из министерства образования и пригласили на разговор. Но почему-то не в само министерство, а в соседнее административное здание. Я на всякий случай взял с собой адвоката. Мы пришли, оказалось, что это полупустой кабинет – стол, сейф, два стула. Дверь без таблички. Внутри находились два молодых человека в штатском, которые были очень удивлены, что я пришел с адвокатом, и попытались его удалить. Когда я отказался общаться без него, они пригрозили, что вызовут меня по повестке. Мы ушли, повестку мне не прислали. Но "уши" ФСБ торчали отовсюду. Нескольких человек из числа активистов, которые ездили в Грузию и Украину, по возвращении приглашали на беседу и среди прочего интересовались мной.

– Почему вы выбрали именно США?

– Я рассматривал два варианта – Германию и США. Я всю жизнь учил немецкий язык, английского не знал, но в Калифорнии у меня были друзья, которые обещали помочь с обустройством. Уезжать мы планировали с моими подругами, они пара. Но им не дали американскую визу, а мне дали. И сейчас они уже в Германии, получили убежище, налаживают жизнь там. А у нас в США – целая группа российских ЛГБТ-эмигрантов, в том числе те, кто уехали в течение нескольких последних лет и просят убежища из-за преследований, которым подвергались в России в связи с гомосексуальностью. Большинство таких людей осели в Нью-Йорке и Калифорнии. Мои старые и новые друзья мне действительно помогли. Я привез с собой всего полторы тысячи долларов, которых хватило больше чем на полгода – все были поражены! Я живу здесь больше двух лет и пока не заплатил ни цента за аренду жилья. В данный момент проживаю в доме, который предназначен под снос, но сносить его сейчас не планируют. Живу бесплатно, в обмен на присмотр за территорией, что называется.

– Как у вас сейчас с работой, доходами?

– Я подал документы на получение убежища в начале сентября, а уже в марте получил разрешение на работу. По закону его выдают не ранее чем через 150 дней. Причем подруга нашла юридическую контору, которая занялась моим кейсом бесплатно. До этого времени я подрабатывал тем, например, что присматривал за чужими животными, когда хозяева уезжали, – жил в их домах, получал порядка 10 долларов в день. Сейчас у меня три заработка. Я преподаю в русской школе в Беркли, веду авторские курсы по темам природоведения, "человековедения", географии и арт-рукоделия. Кроме того, подрабатываю садовником в саду, рядом с которым живу, и шью из кожи фестивальные костюмы. На жизнь без роскоши в целом хватает. Примерно так же у меня было и в России. Друзья мне сказали, что я не могу быть спокоен, пока у меня не будет отложено 5000 долларов, но я до сих пор не могу их скопить.

– В США вы стали чувствовать себя более свободным?

– Только сам человек определяет, насколько он свободен. Я и в России чувствовал себя свободным, но в США ощущаю себя в большей безопасности. Только спустя год более-менее пришел в себя.

– Вы хотели бы вернуться в Россию?

– Я хочу вернуться. Но только когда там сменится власть и я буду чувствовать себя в безопасности.