Представители украинских властей уже несколько дней сообщают о том, что жителей Мариуполя российские военные обманом или насильно вывозят в Россию, не позволяя людям выехать в сторону Запорожской области. Что об этом известно, как происходит эта "эвакуация" на территорию страны-агрессора и насколько реально людям вернуться после этого в Украину – эти вопросы мы задали Наталье Емченко, директору по коммуникациям компании "СКМ", System Capital Management. Этот холдинг принадлежит влиятельному украинскому бизнесмену Ринату Ахметову, к нему относятся многие предприятия в Донецкой области вообще и в Мариуполе в частности. И сейчас в Фонде Рината Ахметова работает горячая линия, куда звонят вывезенные из осажденного города люди, рассказала Наталья Емченко в эфире Настоящего Времени.
— Какие у вас есть данные о том, что людей из оккупированных населенных пунктов в районе Мариуполя вывозят в Россию?
— У нас уже несколько дней на горячую линию: и на горячую линию Фонда Рината Ахметова, и на горячие линии бизнеса, и, насколько я знаю, на горячую линию городской власти – поступают сигналы от людей, которые оказываются против своей воли [в России]. Точнее, это не совсем против своей воли: не понимая, куда их везут, они обнаруживают себя сначала в Донецке, следом в Таганроге, а дальнейшие пути отличаются. У нас есть сигнал от женщины, которая оказалась в Воронеже, есть из Саратова, есть из Омска. Вот три города, которые у нас зафиксированы, и несколько человек из этих городов. Но насколько я знаю, география очень разная.
— Уже даже Омск?
— Да, был один звонок из Омска.
— А как это происходит? Это происходит против их воли, или есть действительно те, кто сам выезжает?
— Есть несколько категорий. Безусловно, есть те, кто принимает решение выехать самостоятельно в сторону Донецка, просто потому что с левого берега Мариуполя, из Сартаны, из Волонтеровки очень сложно, практически невозможно попасть на правый берег и дальше в Бердянск и Запорожье. Но есть люди, которым просто нужно выбраться и выжить. И есть те люди, которых усаживают в автобус и говорят, что их эвакуируют по официальным согласованным коридорам, – а они потом обнаруживают себя в Новоселовке и следом в Донецке.
Тут еще важно понимать, что люди находятся в очень плохом психологическом состоянии, они не проинформированы о том, что происходит в Украине. В городе постоянно распространяются фейки. Сегодня по городу ездили машины с мегафонами, рассказывали, что Одесса уже находится под контролем российской армии. Регулярно в мегафон рассказывают о том, что выезда на Запорожье нет, единственная возможность безопасно выехать, единственный безопасный коридор – это коридор на Донецк. То есть люди не понимают, что происходит в Украине. Единственная реальность, которая у них есть, – это реальность Мариуполя, и это ад. Поскольку там нет связи, то у них нет других источников информации, их намеренно держат в неведении или дезинформируют. И кроме того, люди находятся в очень тяжелом психологическом состоянии.
Папа римский в своей молитве о Мариуполе сказал, что это город-мученик. Это самое точное определение, которое можно только использовать. И люди – это люди-мученики, то есть это люди, которые в течение трех недель живут в аду в очень тяжелом психологическом состоянии. То, что мне пишут очевидцы из Донецка, которые работают с этими людьми: люди молчат. Представьте себе зал, в зале несколько десятков человек – и абсолютная гробовая тишина.
— А эти люди сами могут рассказать, например по видеосвязи, о том, что с ними происходит, когда они уже находятся на территории России? Связь-то у них появляется в этот момент.
— Во-первых, я не знаю, как обстоят дела со связью. Во-вторых, я не уверена, что для них это безопасно.
Основная проблема, по крайней мере сейчас, в том, что нет дипломатических отношений – соответственно, нет консулов. Нет представителей Украины, которые бы могли защищать интересы граждан Украины на территории Российской Федерации. С учетом того, как быстро меняется ситуация, довольно сложно понять, кто из правозащитников работает.
Наверное, в каком-то объеме этим мог бы заниматься Красный Крест, но это, очевидно, не создание каких-то специальных поселений для украинцев. Речь идет прежде всего о том, что это люди, которые оказываются на территории другого государства зачастую не по своей воле, иногда по своей воле в том смысле, что они убегают от обстрелов, но совершенно не для того, чтобы там остаться и жить. Хотя наверняка будут и те, кто примет для себя решение там остаться.
Мне кажется, прежде всего сейчас важно – и на уровне государства, и на уровне гуманитарных организаций, и на межправительственном уровне – определить для них хотя бы какой-то маршрут, который бы обеспечивал защиту их базовых прав. Чтобы они оставались с документами, чтобы у них оставалась возможность перемещаться и вернуться в Украину или куда они примут решение. И чтобы при этом они оставались в безопасности. Потому что после того, что они пережили в Мариуполе, на самом деле главное их устремление – это оказаться в безопасном месте.
— Наталья, а есть ли у вас данные, сколько сейчас человек находятся в Мариуполе?
— Нет, конечно, нет. И я думаю, таких данных нет ни у кого. Есть приблизительные подсчеты. Местная власть предполагает, что на начало блокады оставалось, условно, 350-360 тысяч человек. Всего в городе проживало 420-450 тысяч человек. Мы знаем, что по коридору Мариуполь – Запорожье выехало порядка 100 тысяч, не все они доехали до Запорожья, часть осталась в Бердянске, часть – вдоль побережья. Мы предполагаем, что от 15 до 40 тысяч, может быть, больше, выехало в сторону Донецка.
Очень сложно сказать, потому что, во-первых, нет никакого обмена информацией, во-вторых, это все происходит без координации с контактной группой, без координации с гуманитарными миссиями. То есть, по сути, это делается силами армии Российской Федерации. И по большому счету, главный спикер так называемой эвакуации – это представитель министерства обороны. То есть там гуманитарные миссии в этом всем процессе вообще не присутствуют.
Количество людей, которые погибли в Мариуполе, подтвержденное, – это порядка 5 тысяч. Но местная власть оценивает эту цифру больше в разы. Они предполагают, что количество погибших может достигать уже сейчас 25 тысяч. Соответственно, скорее всего, в Мариуполе сейчас остается 150-180 тысяч человек.
— Подтвержденные 5 тысяч кем?
— Местной властью. Есть статистика. То есть до момента, пока еще коммунальные службы ГСЧС производили захоронения тех, кто погибал на улицах, это было 4,5-5 тысяч, официальная цифра.
