Через месяц после начала протестов в Беларуси крупнейший в стране "Беларусьбанк" ограничил выдачу кредитов населению. А власти Беларуси не смогли договориться с Международным валютным фондом о выделении финансовой поддержки в размере $940 млн в связи с последствиями пандемии.
За минувший месяц бизнес (в том числе созданный белорусами за границей) сумел организовать несколько крупных проектов поддержки протестующих и пострадавших. В то же время целые компании, в том числе из перспективного IT-сектора, заявляют о переезде из Беларуси в условиях затянувшегося политического кризиса.
Мы спросили у предпринимателя Владимира Захарова, владельца сети торговых центров в нескольких городах страны, как бизнесмены живут сейчас сами и как видят ближайшие и чуть отдаленные экономические перспективы.
— Стачки и выход на улицу, все. Внешне звучит так, что именно это является инструментарием достижения цели, которая называется: "Мы хотим быть услышанными. Мы хотим реализовать наше право решать и чтобы наш голос хотя бы был услышан".
— А на самом деле?
— Происходящее сейчас внутри страны я, как человек, который уже имеет 30 лет опыт внутреннего участия и просмотра того, что творится, – я такого не видел вообще за все 30 лет моей работы.
Чтобы было понятно. Деньги тоже являются товаром. Так вот еще недавно мы все знали, что ставка рефинансирования Нацбанка – это и есть тот индикатор, за который покупаются деньги. Это то, что в бытовом смысле мы привыкли называть кредитами или другими взаимоотношениями между государством и людьми. Сейчас эта ставка декларируется как менее 8%. Несколько банков объявили о том, что они готовы покупать деньги за 24% – в три раза дороже. Вы можете себе представить, что творится внутри страны, в которой один и тот же товар, декларированный государством, стоит икс рублей, а все готовы его покупать за три икса – в три раза дороже? Я такого не видел за всю 30-летнюю историю Беларуси.
У нас в сфере банковского сектора, в сфере денежных отношений люди за полтора месяца вынесли два миллиарда долларов из банка. Я впервые сталкиваюсь с ситуацией, в которой банк у меня просит с пятницы по понедельник не проводить платежки, когда банк не знает, где взять деньги. Или он их может взять, но в три раза дороже, чем это было еще недавно на рынке. Представьте десятимиллионную страну, в которой вообще нет кредитов, – вот это сейчас Беларусь.
— Что это значит в перспективе?
— Представьте страну, в которой сейчас люди в надежде на то, что они будут кредитовать жилье, что у них будет строиться квартира подрастающим семьям, а им говорят: "Нет, этого не будет". Представьте страну, в которой вообще нельзя сейчас взять ни копейки в долг официально ни в одном из банков. И это сделали люди, плюс к этому, они просто забрали реальные деньги из банковской структуры. Еще раз напоминаю: два миллиарда за полтора месяца. Этот инструментарий не то чтобы действует, он приводит в шок все, что происходит вокруг в стране.
По забастовкам у вас неверная информация. Да, ввиду того, что идут массовые задержания, массовые аресты и предъявляются определенные ответственности тем людям, которые рискнули стать стачкомами и так далее, в предприятиях республиканского уровня забастовки во многом приняли итальянский характер. Люди приходят на работу, но они реально не работают. Они заявляют претензии по технике безопасности, они выполняют работу в тех местах, где они делали 10 единиц продукции, они начали делать две. Это факт, это не оспаривается. Это не то что какой-то секрет, но именно это и происходит. В этих условиях, когда ранее страна имела 100 единиц продукции, а сейчас имеет только 20, представляете, что будет?
И самое главное. Люди, которые не сопряжены ни с экономикой, ни с налогообложением, не понимают, что пиком сумасшествия вот этого недобора денег для того, чтобы финансировать проекты, связанные с детскими садами, уборками, оплатой энергетики и все остальное, является пик налоговых периодов, поступления денег в бюджет. Для Беларуси это 22 октября и, самое главное, 22 января – по результатам года.
В это время будет... Я даже не знаю, какое слово назвать, это выше моего понимания, что ждет Беларусь 22 января. В момент, когда все ждут оплаты годовых налогов, а их не будет, их просто не будет. У нас нет НДС на ввозе, у нас полностью парализован экспорт и импорт, у нас нет выработки реальной продукции. Мы имеем в лучшем случае нарисованные деньги, которые в конечном итоге превратятся в бумажки.
— Значит ли это, что люди на самом деле уже добились того, что их услышат, и просто это несколько отложенная история?
— Еще один момент на макроуровне, о котором вы не говорите. Добились ли этого те люди, которые вышли с протестами? Возьмите статистику – это открытый доступ. За последний месяц продажа наших государственных облигаций как внутреннего, так и внешнего [займа] – взаимоотношений с теми, кто готов нам дать деньги, – зеро. Ноль. Это вообще коллапс.
Мы всегда в обычном режиме хотя бы на каких-то условиях, на каких-то повышенных или не повышенных процентах на сотни миллионов долларов продавали нашего простого государственного долга. Что мы продавали? Мы продавали доверие. Этого доверия к государству и внутри страны, и за ее пределами за последний месяц нет. А значит, финансирования как внешних, так и внутренних потребностей государства на ближайшие месяцы не будет.
И здесь вопрос: как себя поведет Россия? Потому что 300 с чем-то миллионов задолженности по газу – это отдельная проблема самой России. А если Россия посчитает возможным и нужным профинансировать какие-то другие мероприятия персонально для сохранения этого, скажем так, государства, тогда мы увидим, что Россия на самом деле выбирает персоналию, а не государство. Это немножко не то чтобы огорчает, это еще больше заставляет людей делать другие выводы, которые российскому руководству не понравятся.
— То, что вы сейчас говорите, – это крамола или здравый анализ?
— Это не крамола, это факт. Когда людям дали понять, что с их мнением не будут считаться, они просто включают ответные действия ровно в тех рамках, в которых позволяет действующее законодательство, чтобы, будучи протестными, не стать нарушителями этого законодательства. Эти действия для них являются единственно возможными в рамках действующего законодательства, что они и делают.
