Минцифры Украины сообщило: для контрнаступления уже созданы три ударные роты беспилотников, они будут частью "Гвардии наступления", бойцов которой сейчас активно готовят из добровольцев. Кроме собственно беспилотников украинского производства три роты укомплектованы машинами и "старлинками" – спутниковым интернетом от компании Starlink, а также профессиональными пилотами. Дроны будут выполнять не только ударные функции: они смогут корректировать артиллерию и вести разведку.
Подробнее рассказать, какие именно боевые задачи могут выполнять беспилотники, зачем их нужно так много и какие дроны – самые эффективные, мы попросили Василия Яковенко, основателя украинской компании Drone.ua.
— Можете ли вы объяснить, в чем суть создания именно ударных рот беспилотников? Как вы как профессионал к этому относитесь? Насколько это усилит армию?
— Дроны – это основа современных действий на поле боя. Мы видим, как эта война, по сути, стала войной дронов, насколько эффективно украинские защитники используют в своей работе дроны. Функция, которая выполняется в первую очередь, – это разведка. Дроны – это глаза в небе, дроны – это возможность получать информацию, дроны – это возможность эту информацию оперативно передавать наверх в Генштаб, чтобы принимались решения фактически мгновенно. И вы видите, что те ударные роты, о которых говорит наш министр, состоят из пикапов, укомплектованы "старлинками" (Starlink), там есть дроны разных типов с разными боеприпасами. И самое важное – это гибкие элементы оснащения этих групп. Дело в том, что разные функции должны выполняться одними и теми же бригадами.
— Какую функцию дроны все-таки будут выполнять в основном, как вам кажется?
— На 95%, я бы даже сказал, на 99% это разведка, получение информации, корректировка, проведение каких-то наблюдательных работ, поиск скрытых угроз, наблюдение за различными объектами и ведение их, определение мест дислокации вражеских войск, корректировка артиллерии – миллион различных функций выполняется. Если мы говорим о взаимосвязи с другими подразделениями: сейчас та же самая артиллерия, иногда создается впечатление, что они сидят в каких-то небольших центрах NASA – перед ними десятки мониторов, и они в режиме реального времени могут увидеть, как ложатся их боеприпасы. И в режиме реального времени они по данным стримов дронов могут сразу определять, что конкретно нужно подправить, – на это уходят секунды. Глаза в небе – это основное.
— Мы сейчас показываем на видео очень разные дроны. Можете ли вы предположить – или, может быть, у вас есть информация, какие дроны-беспилотники будут использоваться, какие сейчас есть самые эффективные БПЛА у Украины?
— Во-первых, на такие вопросы нужно отвечать исключительно в формате того, что это субъективная точка зрения. Официальную информацию мы ждем от официальных лиц. По тем дронам, которые сейчас встречаются чаще всего, это дроны мультироторного типа для того, чтобы закрывать ближнюю дистанцию фронта, проводить разведку 5-10 километров от точки взлета, и более далекие аппараты, которые могут работать на дистанциях до 50 и свыше 50 километров. Украина оборудована сейчас вооружением, которое позволяет поражать цели на очень больших расстояниях. Соответственно, нужны более далекоходные дроны. Именно такие мы ожидаем увидеть в составе новых ударных групп. Когда речь идет о наиболее массовых моделях, то те дроны, которые вы можете увидеть на экране, мультироторного типа, иногда очень небольшие, оборудованные тепловизорами и так далее, – это основа, которых больше всего. Они должны по факту находиться фактически в каждом подразделении по всей линии фронта. Длинные руки – глаза в небе, их чуть меньше, но именно они создают основное изменение температуры по линии фронта.
— А рота беспилотников – это сколько? И, например, сколько операторов этих дронов будет? Видимо, у каждого дрона есть один оператор, нет такого, что кто-то сидит за одним пультом и управляет сразу двадцатью дронами. Или я ошибаюсь?
— На самом деле одновременно управлять несколькими дронами возможно. Существует механизм объединения видеофидов, объединения данных в единую потоковую систему, которая позволяет фактически поштучно выбирать информацию с поля боя – того, что видит оператор и что он передает через системы спутниковой связи.
Если же мы говорим о количественных показателях, то в разных армиях мира может быть от 80 до 240 человек на одну роту, если я не ошибаюсь. Это объективно зависит от каждого конкретного подразделения. Официальных данных, которые бы раскрывали конкретное количество людей, задействованных в одном подразделении, нет.
— Эти операторы будут находиться на передовой? Или дроны можно будет запускать с какого-то более безопасного для человека расстояния? Я имею в виду для тех, кто принимает участие в боевых действиях.
— Давайте говорить не о том, что будет конкретно с этими операторами, а о том, как это сейчас используется. Мобильные группы с дронами могут перемещаться очень быстро, у них есть высокопроходимый транспорт, который может менять свою дислокацию достаточно быстро, у них есть разные типы дронов – и все эти дроны предназначены для того, чтобы в разных аспектах и выполнять разную миссию. Где-то нужен тепловизор, где-то нужно посмотреть за 10 километров, где-то нужно отправить фотолет в автономном режиме, в режиме радиомолчания. И одна и та же группа абсолютно спокойно может сделать это как с линии фронта, так и немного из тыла.
— Вы в самом начале говорили о том, что эта война – это война дронов в том числе, если даже не в первую очередь. Хотел бы у вас спросить: сейчас, когда мы наблюдаем эту войну дронов, на чьей стороне преимущество, на ваш взгляд?
— По тому, что мы видим, по количеству оборудования, которое используется, я бы сказал, что преимущество на стороне Украины превышает [возможности] противника раз в семь.
