В конце декабря из Пскова в Грузию уехал "иноагент" Владимир Жилинский, координатор движения "Голос", которое занималось защитой прав избирателей на выборах в России и вело подсчет нарушений. Как и десятки других представителей оппозиции, Жилинский уехал за границу с семьей (женой и маленьким сыном), а также перевел в Грузию свой бизнес. В интервью корреспонденту Север.Реалий Людмиле Савицкой (Савицкая также была признана в России "иноагентом") Владимир рассказал, что последней каплей стало наложение на него штрафа в 100 тысяч рублей за "неправильно оформленную" отчетность как "иноагента", а также то, что, помимо российского, у него до сих пор был также белорусский паспорт, что грозило ему депортацией на родину.
Жилинскому 37 лет. В Псковской области он занимался в основном правозащитной деятельностью: помогал активистам, которых задерживала полиция, координировал помощь семьям арестованных, проводил акции в поддержку осужденной семьи Милушкиных (бывшему координатору "Открытой России" в Пскове Лии Милушкиной дали 10,5 лет колонии по делу о наркотиках, ее мужу Артему – 11 лет, они считают дело сфабрикованным, показания против супругов дал полицейский агент). С 2019 года работает созданная Жилинским "Группа помощи задержанным", где юристы и журналисты бесплатно помогают тем, кого государство преследует за политические взгляды.
Также Жилинский основал в Пскове креативное пространство "ШАГ". Здесь проходили тренинги по правам человека, выступали нобелевский лауреат Дмитрий Муратов, основатель "Диссернета" Андрей Заякин, режиссеры Кирилл Ненашев и Елена Погребижская. В октябре 2021 года Жилинского внесли в реестр "иностранных агентов" в группе с другими координаторами движения "Голос". А уже в ноябре Минюст составил на него первый протокол со штрафом от 100 тысяч рублей – за неисполнение закона об "иноагентах" и неправильно оформленную отчетность.
"Меня признали "иноагентом", и этот статус – не только про постоянные отчеты в Минюст. Это еще три ошибки – и тюрьма, – объясняет Владимир Жилинский. – У документов, которые мы должны заполнять, нет каких-то внятных правил. Никто не понимает, как это делать, эти отчеты к физлицам никакого отношения не имеют, они созданы для НКО. То, что меня внесли в список "иноагентов", свидетельствует о том, что я кому-то очень не нравлюсь. А значит, ничто этим людям не помешает найти в первом же моем отчете три ошибки и отправить меня в тюрьму".
"Прямо сейчас Минюст хочет повесить на меня штраф в 100 тысяч рублей за то, что я подал жалобу о нарушениях на выборах в избирком без указания на то, что я "иноагент", хотя на тот момент я еще не был им. Этот протокол постоянно переписывают, потому что Минюст путает физических, юридических и должностных лиц. У меня есть 100 тысяч рублей, но хочу ли платить этим подонкам? Нет, не хочу", – подчеркивает он.
"Я понял, что меня ничего не держит, я могу уехать почти без потерь с повышением уровня жизни. Рассматриваю это все позитивно: вот реально отмучился. Минюст, иноагентство, протоколы, судьи стали ступеньками из ямы наверх", – говорит бывший координатор "Голоса".
– Семья легко согласилась на переезд?
– В России им приходилось постоянно тревожиться. У меня два гражданства – российское и белорусское. И мы сейчас видим, каким репрессиям подвергаются белорусы в России. Яну Пинчук держат в СИЗО в Питере и готовят, видимо, к депортации в Беларусь, где ей светит от 8 до 18 лет тюрьмы за пост в каком-то телеграм-канале – то есть ни за что. И у меня как у гражданина замечательной диктаторской страны есть такая же возможность. Два диктатора договорились друг с другом, их силовые ведомства объединили усилия, и находиться в этих странах стало опасно.
А в Грузии жена довольна, ей здесь нравится. Сын маленький, ему все равно, где играть. А за углом тут русскоязычный детский садик, во дворе прекрасная детская площадка.
– Как вы собираетесь работать в Грузии?
– Я разрабатываю программы для мобильных платформ, в частности для Android. Мне повезло: могу работать откуда угодно. Месяц я потратил на то, чтобы свой бизнес закрыть в России и открыть в Тбилиси. Мне здесь приятно и хорошо, грузинский народ очень любит русских.
В Европе и Штатах сложно закрепиться – языковой барьер, квест с гражданством, Грузия же прекрасно принимает россиян и белорусов, мы уравнены в правах с местными жителями. А в России сейчас никто не в безопасности и ничей бизнес не в безопасности. У налоговой кривая и непрозрачная деятельность, законы все время меняются, последний раз, когда появилась схема налогообложения на 2022 год. Еще есть Пенсионный фонд, который пока не изобрел электронный документооборот, Фонд социального страхования непонятно как работает. А Грузия входит в топ-10 стран с самым простым ведением бизнеса: я зашел в Минюст, сказал, что хочу здесь вести бизнес. Мне ответили: "Хорошо, иди в банк". Тот открыл мне счет, я об этом уведомил налоговую и попросил у местного Минфина скидки по налогообложению, которые положены айтишникам. Большую часть сделал за один день, Минфин ответил на десятый день.
– В Грузии планируете заниматься политикой или правозащитой?
– В Грузии политической деятельностью заниматься не буду: это их страна, их политика, их путь. Я говорю не на том языке, чтобы заниматься грузинской политикой. С правозащитной деятельностью у меня вынужденная история: я вижу какую-то жуткую несправедливость, напрягаюсь и стараюсь помочь. Это всегда ответ на происходящее. Сейчас хочу помочь выстроить структуру, которая будет помогать политическим беженцам из России нормально легализоваться в других странах. Многие сегодня отказываются уезжать, потому что не знают, как выстроить жизнь заново за границей, а потом за ними приходят. Надеюсь, что у меня хватит сил и возможности помочь.
В августе 2020 года я несколько раз собирал чемодан и гуглил билеты до Минска. Мне казалось, что там я буду на своем месте. Но получилось, что уехать я так и не смог. И решил делать то, что могу, там, где нахожусь. И оказалось, что это было правильное решение. Я решал проблемы белорусов в России, потому что больше это делать было некому. Принес пользу, спас несколько человек. А в Грузии сейчас я работаю с Московской Хельсинкской группой, мы продолжаем защищать русских, в том числе и за рубежом.
– Вы перестали ставить в соцсетях приписку про "иностранного агента". Не боитесь, что в отношении вас в России за это возбудят уголовное дело и вы не сможете навещать родных, оставшихся в Пскове?
– Юристы "Голоса" предполагают, что на территории Грузии россияне могут не соблюдать этот закон об "иноагентах". В Грузии я должен соблюдать грузинские законы: здесь я обычный человек, а не СМИ-"иноагент". Но есть кейс Артема Важенкова. Он сделал пост из Грузии с геотегом без пометки об "иноагенте", и Главный радиочастотный центр Роскомнадзора это зафиксировал и пытается его наказать.
Ехать в Россию у меня пока нет желания, если мне кто-то из родных понадобится, я просто оплачу ему перелет сюда. В России все сломалось. И коридор туда для всех закрыт, потому что любого могут схватить и посадить. В конце декабря взяли четверых, эти люди, которые имели отношение к давно закрытым штабам Навального, один вообще просто SMM-услуги оказывал. Но к ним приходят с обысками, и они потом пропадают со связи. Но эти ребята ничего незаконного не делали.
– Зачем власти в России устраивают этот террор для своих граждан?
– Потому что дана команда "фас" – добить все остатки штабов Навального.
– В России остался ваш "ШАГ" – пространство для творческих и неравнодушных людей. Что будет с ним?
– Деятельность, бренд "ШАГа" не изменятся. Он продолжит работу. Есть предварительное понимание, кто этим будет управлять и кто за это будет платить. Я хочу сбросить "ШАГ" с себя, потому что это пройденный этап. И возможно, "ШАГ" возьмет в постоянную аренду очень крупная федеральная организация, которая пока существует. Она сможет своим статусом защищать и "ШАГ".
– А "Группа помощи задержанным"? В дни митингов она была незаменима в Пскове.
– "Группа помощи задержанным" тоже продолжает работу, просто мы стараемся делать тихо то, что можно сделать тихо. Прямо сейчас сидящий в тюрьме Артем Милушкин через мать передал, что в СИЗО-1 есть заключенный-инвалид без одежды. И когда его возят в суд, то просто накрывают простыней. Мы решили, что так не должно быть, что это унижает человеческое достоинство, и передали ему комплект одежды. Но она до него не дошла. Шмотки сперли. Я это воспринимаю как кражу. Мы сейчас с этим разбираемся и направляем туда Общественную наблюдательную комиссию.
– Кто будет теперь организовывать наблюдение за выборами в Псковской области?
– Я все еще координатор "Голоса", полномочия не складывал. В Пскове есть тренер наблюдателей, эксперт по долгосрочному наблюдению, менеджер распределения наблюдателей – этой машине наблюдения я уже не нужен локально. Запустить процесс я могу откуда угодно. Это даже развязывает руки: мне ничего не грозит, я могу говорить правду, не оглядываясь ни на что.
– Света в конце тоннеля для России совсем нет?
– Аналитики не видят для России на ближайшие два года совсем никаких перспектив. Гайки будут закручиваться, права нарушаться, выборы фальсифицироваться. Нет ни одного позитивного прогноза. Очень тяжело работать в такой токсичной среде. Правозащитная деятельность в таких условиях – это осознанное решение сесть в тюрьму. А я не хочу в российскую тюрьму. Не хочу, и все. У меня сын маленький, жена, жизнь хорошая.
Гори оно огнем! Если люди сами в себя не верят – почему я должен в них верить?! Активисты, журналисты нужны в Пскове горстке людей, но население здесь 200 тысяч человек. То есть был 0,01 процент неравнодушных, которые готовы помогать и за что-то бороться. В остальном – народ хмурый, народ угрюмый, народ, который принял правила игры. Я понимаю, что, если меня в Пскове закроют, депортируют в Беларусь, никто на улицы не выйдет.
Полностью интервью опубликовано на сайте Север.Реалий
