Ректора Московской высшей школы социальных и экономических наук ("Шанинки") Сергея Зуева отправили в СИЗО. Конвой не разрешил взять ему сумку с личными вещами, где, в частности, находился необходимый ему тонометр – ранее ученый перенес операцию на сердце.
Зуева задержали 11 октября в больнице, куда его госпитализировали до этого с гипертоническим кризом. Ректор "Шанинки" – один из фигурантов дела против экс-замминистра просвещения и бывшего вице-президента Сбербанка Марины Раковой. Ему предъявлено обвинение в хищении более 21 млн рублей у государственного Фонда новых форм развития образования, который заказывал несколько исследований в рамках федерального проекта "Учитель будущего". По версии следствия, вуз не исполнил контракты. Вину ректор не признает.
Дочь Зуева Дарья Рудь беременной выходила на одиночный пикет у МВД на Петровке, 38, протестуя против задержания отца. Она рассказала Настоящему Времени, что сейчас известно о состоянии ее отца.
— Вы говорили, что обвинение изначально преследовало цель отправить вашего отца в СИЗО. Вы понимаете – для чего? Добиться признания вины?
— Полностью, конечно, не понимаю, но могу предполагать – чтобы добиться признания собственной вины, чтобы, возможно, добиться указания на других участников дела. Но явно чтобы чего-то добиться. Иначе это, видимо, не работает без того, чтобы помещать отца в СИЗО – в явно худшие условия, чем даже довольно тяжелый домашний арест.
— Можете рассказать чуть подробнее о состоянии Сергея Эдуардовича? Насколько сейчас угрожающим будет его помещение в СИЗО?
— Личных впечатлений у меня нет, потому что мы уже довольно давно не встречались, но по общей информации и то, что я знаю о его здоровье непосредственно сама, так как в августе я была у него в больнице после похожей операции на ноге, конечно, состояние тогда было тяжелое. Сил хватало максимум дойти до лобби и пообщаться немного. Если сейчас количество операций только выросло, плюс появилось это давление со стороны следствия и выросло артериальное давление, то, конечно, состояние сильно ухудшилось. Я даже боюсь представлять реальное состояние отца сейчас.
— Как вы считаете, все это – это процесс против "Шанинки" или лично против вашего отца?
— Я не думаю, что лично против отца. Понятно, что так или иначе он – часть какого-то объекта. Что это за объект – нам остается только предполагать. Возможно, это удачное стечение обстоятельств для тех, кто занимается делом, что здесь сразу два объекта совмещаются – дело Раковой и "Шанинка" так или иначе. Возможно, имеется в виду только один объект. Я не знаю.
— Вам отец когда-то что-либо рассказывал про "Шанинку", про интерес, про недовольство со стороны силовиков? Что вообще вам об этом известно?
— Нет, он не рассказывал. Это были просто мои предположения. Наоборот, я заметила очень большую настороженность и осторожность отца тогда, потому что, возможно, он тоже не обладал точной информацией. Не хочется здесь делать каких-то далекоидущих предположений, которые могут лечь в основу чего-то. Было видно, что он считает, что дело серьезное, что появились какие-то новые акторы в деле тогда в связи с "Шанинкой", которых он не ожидал. Но точно нет, ничего не говорил.
— Вы как думаете, силовики таким образом пытаются уничтожить либеральный вуз?
— Такая формулировка то ли упрощенная, то ли просто уже немного выхолощена из-за многократных повторений, но, наверное, какое-то противостояние одной группы и другой группы здесь есть. Но такой формулировкой я лично не пользуюсь.
— Раньше вы писали, что отца пытались поместить в больницу номер 20 с тюремным блоком. После того, как стало известно, что его помещают в СИЗО, в эту больницу ему путь уже будет закрыт?
— Не знаю. Для меня это тоже была такая область неизвестного. Я просто смотрела новости об этой больнице, увидела много похожих случаев, когда людей с явно очень непростым состоянием здоровья там даже признают нездоровыми, но не делают им необходимые операции, например. Я узнала об этой больнице, но как это все будет, я не знаю.
