Утром 20 августа российскому политику Алексею Навальному неожиданно стало плохо во время перелета из Томска в Москву. Пилоты посадили самолет в Омске, и сейчас оппозиционер находится в коме в реанимации токсикологического отделения Омской больницы скорой помощи с признаками отравления неизвестным веществом. Утром 21 августа врачи больницы после консилиума с коллегами из Москвы не разрешили вывезти его на лечение в Германию, несмотря на то, что за Навальным уже прилетел в Омск специально оборудованный самолет с бригадой врачей.
Что именно стало причиной болезни политика, врачи до сих пор не говорят, несмотря на то, что с момента госпитализации прошли уже сутки. Однако, по версии соратников Навального и других представителей оппозиции, политик был отравлен, причем к этому, вероятно, могли быть причастны спецслужбы.
Насколько реальна эта версия? Сибирь.Реалии поговорили с пассажиркой самолета, в котором летел политик: девушка рассказала о том, что происходило до и во время полета. Свое имя она предпочла не называть.
– Честно говоря, увидев Навального в аэропорту, я значения особого не придала. Они сидели компанией за столиком в зоне, которая уже после всех досмотров: он, девушка и молодой человек. Я даже не обратила внимания, ели они что-то, пили или нет. По-моему, что-то было на столе. У меня не очень хорошее зрение, но я сидела на таком расстоянии, что все-таки узнала его. Поздоровалась, со мной тоже поздоровались. Ну и все, я не какая-то фанатка, не стала подходить за автографом, хотя некоторые подходили, просили сфотографироваться с ним, он не отказывал.
Выглядел он вполне нормально: впрочем, по утрам все выглядят немного сонными, опухшими. Но не было никакого впечатления, что ему нехорошо или что он пьяный.
Столики в кафе были почти все заняты. Для меня это уже норма жизни: я всегда в этом кафе беру воду в самолет, потому что ее уже не заберут, могу кофе взять. Точно так же делают другие люди – за исключением тех, кто летит бизнес-классом. Но он летел экономом.
В кафе за стойкой работали две миловидные девушки, была очередь. Одна принимала заказы, другая делала кофе. Я попила кофе и пошла на посадку. В очереди я Навального и его спутников не видела. Я сидела на одном из рядов в начале салона, с левой стороны, а они справа – на 11-м ряду. Мужчина, который сидел рядом со мной, спросил, видела ли я, что мы летим с Навальным, и делала ли я совместное фото? Я рассмеялась.
– Когда ему стало плохо?
– Я так поняла, что где-то через час после начала полета, когда уже раздали прохладительные напитки и объявили, что готовят к раздаче еду. Они сидели позади нас, так что сама я этого не видела. Но потом в салоне говорили, что он пошел в туалет и там ему стало плохо. Якобы он даже закричал.
Во всяком случае, он оказался в самом конце салона, ему там, как я поняла, освободили целый ряд, людей оттуда пересадили на первые ряды.
Стюардессы бегали туда-сюда, носили пледы. Потом трижды по громкой связи спрашивали, есть ли на борту врачи. Не знаю, откликнулся ли кто-то, сама не видела. Честно говоря, я даже в тот момент не поняла, что плохо стало Алексею Навальному, подумала, кому-то из пожилых пассажиров. Потом командир объявил, что мы вынужденно садимся в одном из аэропортов в связи с плохим самочувствием пассажира. И только минут через 25 после этого мы сели.
Криков я не слышала, какие-то постанывания, скорее. Но это, видимо, потому что я сидела в начале салона, а он был в хвосте. Я видела видео, снятое одним из пассажиров, на котором слышны крики, и поняла по кадрам, что автор сидел в конце салона, за 2–3 ряда до самого хвоста, где был Навальный. И там эти крики были очень слышны, а у нас – нет. Врачи заходили через передний вход, шли мимо нас к последним рядам, и на видео видно, как они туда идут.
– Скорая в Омске приехала быстро?
– Да, быстро. И почти сразу командир сказал, что мы пробудем здесь, в Омске, около часа – сначала окажут помощь пассажиру, потом мы дозаправимся. В итоге мы пробыли там полтора часа.
Навальному пытались оказать помощь на борту минут 40. Сначала 3–4 врача зашло, потом еще сколько-то. Потом подъехала вторая машина, желтая реанимация. Они уже заходили через задний трап.
Спутники Навального, девушка с парнем, достаточно панически схватили свои вещи, ручную кладь, и вышли через первый трап. Я их наблюдала через иллюминатор, но не узнала в них спутников Навального, которых видела в кафе, – видимо, потому что не разглядывала их там и не запомнила. Просто удивилась: интересно, с кем летели эти молодые люди, кому стало плохо?
Самого пассажира на носилках уже занесли в машину, и девушка с парнем долго разговаривали с врачами. Я так поняла, что они хотели сесть в эту машину, а их не пускали. Это продолжалось минут 20. В итоге девушка все-таки села туда, машина тут же уехала, а парень пошел в автобус с вещами.
Мы дозаправились и полетели дальше. И только тогда уже по самолету пошли разговоры, что плохо стало именно Навальному. Мой сосед подтвердил: сказал, что когда ходил в туалет, Навального на 11-м ряду уже не было.
– Когда вы приземлились в Москве, вас встречали журналисты?
– Нет, журналистов не было. Нам сказали оставаться на своих местах. Зашли двое человек в полицейской форме и двое в штатском. У них были пакетики, они походили по самолету, подошли к 11-му ряду, где он сидел, там уже сидели другие люди. И они попросили остаться нескольких человек с той стороны – не знаю, сколько именно, – тех, кто летел рядом с Навальным. Остальным сказали, что они могут быть свободны.
– Как вы думаете, могли ему что-то подсыпать в аэропорту?
– Не знаю. Там нет выхода на кухню, все просматривается, кругом люди. Уж если кто-то и был заинтересованный, то, наверное, проще было сделать ему что-то во время ожидания очереди в туалет, там вплотную люди стоят по 20–30 минут, ходят мимо друг друга.
– А что там могли сделать теоретически? Иголкой отравленной ткнуть, например?
– Ну это было бы больше похоже на правду. И тогда понятно, почему ему стало плохо в туалете, а далеко не сразу после того, как он выпил этот чай в аэропорту. Но, конечно, утверждать я ничего не могу.
Полностью интервью можно прочитать на сайте Сибирь. Реалий
