Репортерам показали позиции российской армии, свозили на “церемонию примирения” в сирийскую деревню и пригласили на симфонический концерт в Пальмире.

Что рассказали о поездке зарубежные корреспонденты, которых раньше не пускали на российские военные объекты в Сирии?

Напишете плохо – “это будет ваша первая и последняя поездка” – такое "предупреждение для американских журналистов" вспоминает Эндрю Рот (Andrew Roth), обозреватель The Washington Post.

В интервью телеканалу “Дождь” Рот рассказал, что его пригласило министерство обороны России.

Журналист The New York Times Эндрю Крамер (Andrew E. Kramer), рассказывает, что ему позвонили в субботу (вероятно, 30 апреля) из МИД: мол, будьте готовы через пару дней вылететь в Сирию, больше ничего сказать не можем, но есть дресс-код – берите бронежилет.

“Пресс-тур” занял 56 часов.

“Сидя здесь, легко было забыть, что в стране идет война”, – пишет Рот. Журналистов поселили в пятизвездочном отеле в Латакии с прекрасным видом на Средиземное море.

Около сотни иностранных журналистов, работающих в Москве доставил на базу Хмеймим в Сирии самолет Ил-62 министерства обороны РФ. Во время полета у них забрали паспорта.

В российском лагере, вспоминает Рот, женщины раздавали кашу и тушенку (“русский вариант СПАМА”, объясняет Крамер), солдаты играли в волейбол и тренировались в зале. В центре “психологической разгрузки” неподалеку на стенах палатки журналисты увидели рисунки березового леса и заснеженного пейзажа.

В библиотеке из грузового контейнера солдат изучал энциклопедию российских военных медалей.

Библиотекарь – сержант Александр Коренев – рассказал, что в библиотеке сейчас около 2000 книг. “Офицерам нравятся исторические книги, солдатам – фантастика”, – сказал Коренев.

“Всего лишь совпадение” – так представитель пресс-службы прокомментировал праздничное построение военных как раз к прибытию журналистов. Им объяснили, что это – репетиция парада на 9 мая, пишет корреспондент The Washington Post и добавляет, что таких “совпадений” в пресс-туре было много.

Например, бомбардировщики Су-24 начали взлетать как раз когда пресса разместилась у взлетной полосы.

В сирийской деревне сотрудник российской пресс-службы порекомендовал побеседовать с местным жителем – и тот, на удивление, говорил по-английски, пишет Крамер.

“У России очень хорошая армия. Нам нужна российская армия. Мы не хотим, чтобы она уходила. Мы хотим чтобы вся российская армия пришла сюда. Путин хороший лидер”, – сказал журналисту The New York Times сириец Мухаммед Шоикх.

Журналисты жаловались, что им приходилось работать “внутри пузыря” – их постоянно сопровождали российские военные: Внезапно грузили в автобусы, везли на “пресс-мероприятие”, давали некоторое время на съемку и отправляли обратно.

Одна из основных причин ограничений – меры безопасности, соглашается Рот в интервью “Дождю”.

Дороги и перекрестки по пути следования конвоя перекрывались. Сам конвой состоял из пяти автобусов с прессой, который сопровождали восемь бронированных джипов, два бронетранспортера и вертолеты различных типов – Ми-28, КА-52 и Ми-35. Рот говорит, что вертолетов было минимум четыре.

“Нам не к кому было обратиться, кроме российских сопровождающих, и нам оставалось лишь не забывать, что все, что мы видим, это то, что российская армия хочет, чтобы мы видели”, – пишет Рот.

Журналистов возили в “центр перемирия”, где как объяснили организаторы пресс-тура, российские офицеры принимали звонки от вооруженных формирований, собиравшихся присоединиться к объявленному в феврале перемирию. На стене висел плоский телевизор, куда было выведено изображение голубя, оливковой ветви и сирийского флага.

Также прессе показали “церемонию перемирия” в деревне Каукаб на востоке от Латакии. В деревне, которая казалась заброшенной, встречать автобусы с прессой вышли дети с портретами Асада. Местные не могли точно сказать, когда город вернулся под контроль правительственных войск – одни говорят, что полтора месяца назад, другие – пять.

В палатке люди с лицами, закрытыми красно-белыми шарфами, сдают оружие правительственным войскам и оставляют свои отпечатки на листе бумаги – это, якобы, бойцы оппозиционных групп, подписавшие соглашение о перемирии с властями деревни.

Впрочем, пишет Крамер, не до конца было понятно, кто и с кем заключил перемирие.

Один из руководителей деревни сказал через переводчика, что всегда поддерживал правительство.

“Очень красивый” концерт в Пальмире. Изюминкой поездки стал концерт Мариинского театра в легендарном разрушенном городе. Рот даже считает, что именно продемонстрировать “этот мощный концерт” и было основной целью пресс-тура.

Крамер назвал выступление “очень красивым”.

Журналисту The New York Times удалось поговорить с Сергеем Ролдугиным, музыкантом, чьи офшоры упоминались в недавно опубликованном “Панамском архиве”.

Ролдугин признался, что ошибся в соло из произведения Щедрина и рассказал, что свою виолончель от Страдивари оставил дома, чтобы защитить от песка и пыли: “Это редкий инструмент. Он дорого стоит”.

Россия не собирается уходить. Журналисты говорят, что несмотря на объявленное завершение операции, не было заметно, что войска “сворачиваются”. Наоборот, сирийские дорожники клали на базе свежий асфальт.

Фредерик Плейтген из CNN отмечает, что самой большой неожиданностью было встретить множество российских военных в различных частях Сирии. В одном из недавних репортажей телеканал давал титр, что “Россия контролирует перемирие и бомбит цели “ИГИЛ”.

Точный масштаб российского присутствия в Сирии до сих пор неизвестен, пишет Плейтген, но добавляет что “он больше и серьезнее, чем большинство предполагает. Российские войска непохожи на армию, которая собирается вскоре уходить из Сирии”.

P.S. На обратном пути российским журналистам удалось вырваться из “пузыря” и купить местный напиток – арак, который прозвали “Игиловкой”.

“Игиловку” журналисты успешно уничтожили всем международным коллективом еще до прилета в Москву.