Последнее время армия РФ активно атакует украинские электростанции и просто жилые дома с помощью иранских дронов-камикадзе "Шахед-136", которые в российском варианте называются "Герань-2". В Украине в преддверии зимы уничтожено 30% электростанций. Как Киев собирается бороться с иранскими дронами и что может предложить НАТО, в эфире Настоящего Времени рассказал военный эксперт Сергей Грабский.
– НАТО говорит, что передаст Украине в ближайшие дни некие системы, которые способны бороться с дронами. Это некие станции активных помех. Что это может быть?
– Это традиционные, уже давно известные в Украине, мы их называем противодроновыми ружьями. То есть это системы, которые ставят активные помехи. Они прерывают сигнал управления дроном, и он просто приземляется, потеряв управление, без какого-то продолжения выполнения миссии.
– А именно для иранских "Шахед-136" они эффективны, эти станции?
– Речь идет не о какой-то четкой частоте, эта система перекрывает определенный диапазон частот, который заранее известен и который позволяет нейтрализовать все, что движется, и все, что управляется в этом диапазоне. Поэтому эта система позволяет регулировать эти частоты, их можно изменять. Проблем особых с этим нет.
– Давайте резюмируем все, что нам сейчас известно об этих дронах. Вот если подводить итог того, что мы видим эти восемь дней, можно ли сказать, что эти иранские дроны в некотором смысле изменили ход войны?
– Нет, ни в коем случае. Вы знаете, речь идет не об изменении хода войны, потому что как раз для боевых частей, для вооруженных сил или сил обороны Украины они вообще не представляют никакой угрозы. И если вы видели съемки, то даже полиция, имея стрелковое оружие, расстреливает их, когда они попадают в зону доступа. То о чем уж говорить, если мы говорим о боевых подразделениях, которые оснащены более широким спектром противовоздушной обороны, включая те же самые антидроновые пушки.
– Но треть электростанций разрушена!
– Правильно. Поэтому я и говорю, что речь идет не о ходе боевых действий, а речь идет о терроре против мирного населения, потому что трудно привязать электростанцию к какому-то военному объекту. А она является объектом критической инфраструктуры, которая обеспечивает жизненные потребности мирного населения: те же больницы, школы, детские сады. Поэтому говорить о том, что они используются как оружие против вооруженных сил, то есть по своему прямому предназначению, не приходится. Речь идет именно о террористическом использовании дронов против мирного населения, для которого они представляют главную угрозу и опасность. Потому что 50 килограммов взрывчатки способны причинить достаточно серьезный ущерб именно для гражданских сооружений.
– А цель?
– Цель – террор. В Кремле почему-то надеются, что таким образом они вызовут волну массовых протестов, которые должны привести к тому, что Украина откажется, украинское население будет требовать прекращения войны, подписания мира на любых условиях. Странно, что они до сих пор верят в эти сказки, не понимая, с кем и с чем они имеют дело.
– Сергей, кстати, по поводу цифр или по поводу результативности. Глава украинской разведки Кирилл Буданов назвал цифру: 70% иранских беспилотников Украина стабильно сбивает. Вы согласны с такой оценкой?
– Да, абсолютно согласен. И тому есть масса свидетельств. Как я уже говорил, не только продвинутые системы противовоздушной обороны, а даже сосредоточенный огонь из стрелкового оружия позволяет их уничтожать. И именно поэтому Россия, осознавая достаточно низкую эффективность, использует такие массовые волны дронов, которые запускаются в сторону объектов, имея целью, что хотя бы один долетит и нанесет удар. Они являются большим расходным материалом и тратятся с высокой частотой.
– А можно ли эти объекты как-то стопроцентно защитить от атаки такими дронами?
– Можно максимально минимизировать негативные последствия ударов. Ни одна система противовоздушной обороны не обеспечивает стопроцентную гарантию и защиту от воздушных ударов. Я всегда в этом контексте говорю о так называемой активной защите и пассивной. То есть если к активной защите мы относим как бы многоуровневую систему и средств поражения, и средств подавления, наблюдения и уничтожения, то к пассивной защите мы относим как бы реакцию мирного населения, информирование мирного населения о пролетах такого дрона. В Украине уже даже разработано приложение, которое позволяет сообщать о направлении движения таких дронов. И уже на уровне местных общин должны рассматриваться и рассматриваются вопросы о рассредоточении мощностей, которые могут подвергнуться ударам. То есть теплогенерирующие, электрогенерирующие предприятия для того, чтобы минимизировать негативные последствия применения этих дронов.
– А как их можно рассредоточить? Не поняла сейчас. Если есть теплоцентраль, она производит электричество и теплую воду.
– Это как раз и есть пережиток, как говорится, Советского Союза. И пока Украина в достаточной мере зависит именно от таких централизованных предприятий.
– То есть строить маленькие котельные по дворам.
– Маленькие котельные по дворам. Элементы зеленой энергетики, потому что я имею большие сомнения, что дрон будет гоняться за каждой солнечной электростанцией, которая может находиться на крыше того или иного дома. Это перспективная задача, это не говорит о том, что прямо сегодня все уже решили и сделали. Все прекрасно понимают, что в Украине нас ожидает очень серьезная и сложная зима.
– Вернусь к тем насущным проблемам. Иранских дронов, как я понимаю, больше двух тысяч: по разным источникам, такая цифра звучит. А у Украины есть, условно, две тысячи ракет или возможных систем, чтобы сбить эти дроны?
– Вы знаете, тут же идет речь о том, насколько целесообразно и эффективно использовать, допустим, "Стингеры" или какие-то другие ракеты для уничтожения этих дронов, потому что цена несопоставимая. Об этом поднимался уже вопрос во время последнего "Рамштайна": в Украине будет создаваться совершенно новая, скоординированная трехуровневая система защиты от средств воздушной атаки.
– А что это за система?
– Это система, которая предусматривает на так называемом первичном уровне борьбу с дронами, низко летящими, и низкоскоростными целями, которые могут представлять угрозу. На втором уровне борьба с крылатыми ракетами. А на третьем уровне – с баллистическими ракетами, борьба с воздушными судами противника, которые могут нанести ущерб. И самая большая проблема этой системы – как ее скоординировать и заставить работать синхронно. Она будет включать в себя и дроны, которые будут механически прекращать полет, то есть дроны, которые сетью сбивают дрон-агрессор. Речь идет о зенитно-артиллерийских и зенитно-пулеметных системах, такие, как были в свое время во время Второй мировой войны, и в этом ничего зазорного нет, они работают, или такие, какие есть сейчас на вооружении Южной Кореи.
– Очень хочется с вами в этом разобраться. Первый, один из уровней, вы говорите, это дроны, которые, условно, не знаю, правильно ли я себе нарисовала картинку: летит вражеский дрон, который атакует, и навстречу ему поднимается украинский дрон, который распыляет некую сетку и перехватывает противника.
– Это как один из элементов. Есть такая система, как квадрокоптер, который имеет капсулу, которая выбрасывает нейлоновую или шелковую сеть. Она просто предотвращает дальнейший полет дронов, просто путаются пропеллеры, и он падает.
– Про зенитные установки и пулеметы плюс-минус понятно. А "Железный купол", о котором вы говорите, но чуть модифицированный, что это?
– "Железный купол" – это если речь идет об использовании системы, подобной израильской системе, которая предотвращает или уничтожает одиночно летящие воздушные цели с невысокой скоростью. То есть когда мы упоминали с вами о ракетах, которые предполагается, что они будут переданы или передаются уже России из Ирана. Нужно понимать, что частично эти ракеты могут быть обезврежены именно системой аналогичной по принципу действия этого "Железного купола", то есть кассета с боеприпасами, которая отслеживает полет одиночной цели и перехватывает, уничтожает эту цель. Мы прекрасно понимаем, что здесь как раз концепция "Железного купола" может сработать в плане того, что речь идет не о массированном применении неуправляемых ракет, а речь идет о применении одиночных ракет, которые могут быть перехвачены. То есть это ракеты иранского производства, которые стреляют на дальность, допустим, 300-500 километров, баллистические ракеты опять же иранского производства, которые стреляют до двух тысяч километров, – это уже понятия высшего уровня. И на уничтожение этих ракет будут использоваться уже силы противовоздушной обороны страны.
– И все это, вы говорите, эта трехуровневая система обсуждалась на "Рамштайне". К чему пришли? Она будет осуществлена?
– Да, безусловно. Наращивание этой трехуровневой системы будет происходить не в течение недели, даже не в течение месяца, потому что наибольшей проблемой является координация. Поставщики элементов этой системы разные. И самая большая трудность – как скоординировать, как свести воедино систему управления этими разными уровнями для того, чтобы обеспечить высокую эффективность использования данной системы.
– И пока Украина дождется результатов этих договоренностей, есть ли возможность бороться с этими дронами, пока будет достигнута договоренность об этой трехуровневой системе, пока будут предоставлены те системы, о которых сегодня Столтенберг говорил, а до этого, может, самостоятельно, есть ли силы?
– Еще раз говорю, что нет физической возможности ни у одной страны обеспечить стопроцентную гарантию и защиту от воздушных атак. Но увеличить поражаемость этих объектов – это в наших силах, что и делается. И те элементы, которые я уже перечислил, вплоть до использования стрелкового оружия в разумных пределах.
– Только хотела вас спросить, что сейчас популярная в Украине дискуссия, можно ли самостоятельно сбивать дроны-камикадзе, если ты вдруг вышел на балкон, а он тут летит, а у тебя здесь ружье.
– Технически да, можно. Но почему-то вспомнилось, у сербов была такая традиция в Новый год стрелять из всего, что стреляет. Так вот за одну новогоднюю ночь в Белграде от такого дружеского огня погибали до десятка абсолютно невинных людей. Примерно такая же ситуация может сложиться и здесь.
– Сергей, вы еще одну любопытную деталь упомянули, что разработаны некие приложения для Android, на которых можно тоже бороться с этими дронами. Что это?
– Это информационное приложение. Мы знаем, что скорость полета этого дрона невысока, и поэтому очень актуальным стало именно информирование соответствующих органов о том, что дрон пролетает. Условно из Калиновки в Малиновку летит, по этому направлению, то есть уже создается как бы карта полета данного конкретного дрона, и принимаются определенные меры вплоть до того, что будет использоваться патрульная машина, например, с зенитным пулеметом, которая будет выдвигаться на траекторию движения этого дрона и уничтожать его.
– Сергей, спасибо вам большое. Я прямо вижу, как кто-то в Запорожье видит дрон, сообщает, в Киеве его уже ждет патрульная машина.
– Мы ждем и надеемся.
