До окончания эвакуации из аэропорта Кабула остаются считанные дни. Вечером 26 февраля возле аэропорта в афганской столице прогремели два взрыва, погибших – десятки. Ответственность за теракты взяло на себя "Исламское государство".
Как на фоне происходящего сейчас в Афганистане мир будет выстраивать отношения с "Талибаном" – радикальной группировкой, получившей власть в стране? Кто из мировых лидеров в первую очередь готов к диалогу и хотят ли этого сами талибы? Эти вопросы мы задали востоковеду Борису Подопригоре. (Диалог был записан до взрывов в Кабуле.)
— Я исхожу из того, что вот такая наступила реальность: пришел к власти в Афганистане "Талибан". Можно к нему относиться по-разному, можно обращаться к тем или иным юридическим параграфам, но другой власти в Афганистане нет. Это не означает, что следует спешить с признанием, с какими-то далеко идущими политическими оценками. Давайте сейчас пока подождем, посмотрим. Это Восток. На Востоке редко что происходит скоротечно.
— За чем дальше следить, как вам кажется?
— Знаете, талибы в моем представлении еще не отошли от той эйфории, которая у них началась с 15 августа. Представьте: на протяжении как минимум 30 лет они стремились поставить под контроль всю страну. Однажды им это удалось, пусть на короткое время. Затем опять они были вынуждены уйти, конечно, не в подполье, но, так скажем, на обочину политических, общественных процессов, во всяком случае легальных процессов. И, наконец, они в Кабуле.
Конечно, первая же мысль, которая приходит, так сказать, на память, я думаю, у их лидеров: "Смотрите, какой Афганистан, смотрите, какой Пуштунистан: остановили Британскую империю, заставили Советский Союз уйти и американцев тоже из страны выкинули". То есть сейчас пока они пребывают в таком состоянии. Как долго это продлится – я не знаю. Я думаю, что даже самый авторитетный специалист по Афганистану сейчас воздержится от прогнозов.
Но с другой стороны, пришли к власти – а дальше-то надо выстраивать в том числе и межгосударственные отношения. Дальше нужно думать о том, как поддерживать, по крайней мере, экономику, вообще в целом хозяйственную жизнь в Афганистане. То есть они сами вынуждены будут искать какие-то мосты.
— Как думаете, какие страны в мире в целом готовы начать более углубленное взаимодействие? Я где-то читал, что потенциально это могут быть как раз Россия и Китай, а страны Запада, скажем, будут более настороженно относиться. Как вы думаете?
— Я не могу исключать того, что Китай станет в числе тех первых стран, которые будут налаживать диалог с кабульской властью. В данном случае я исхожу из того, что на протяжении целого ряда лет Китай поддерживал, по крайней мере, режим контроля со стороны "Талибана" за целым рядом дорог, связывающих Китай с Пакистаном через афганскую территорию. То есть у китайцев есть какой-то опыт работы с талибами.
— Со стороны России мы видим, с одной стороны, желание выстраивать отношения с талибами – о чем говорят заявления посла в Афганистане, по его мнению, там все лучше, чем при президенте Гани. Но при этом Путин говорит о том, что не стоит допускать проникновения терроризма в страны Центральной Азии и России. То есть опасения по отношению к талибам есть. Что будет делать Кремль, как думаете?
— Я нахожусь, как вы догадываетесь, не в Кремле, поэтому от имени Кремля говорить не буду. Я думаю, что абсолютно правильное решение по усилению границы Афганистана с Таджикистаном. По моему опыту пребывания в том же Таджикистане, это проблема более чем острая, ибо на многих участках эта граница прозрачна.
В условиях, когда непонятно, как будут выстраиваться отношения между талибами, которые находятся в органах власти, и по меньшей мере двумя террористическими группировками, я имею в виду "Исламское государство" Хорасан и "Аль-Каиду", которые представлены, возможно, даже 8-9 тысячами боевиков, находящимися на севере Афганистана. В этих условиях нужно исходить из того, что проникновение этих боевиков на территорию Таджикистана, Узбекистана (отдельная тема – Синьцзян-Уйгурский район Китая) – такая перспектива вполне-вполне допустима.
