Виктория Беляева, ее подруга Марина Аркуша и их 11-летняя дочь Алиса были вынуждены уехать из России – после того, как к ним домой в Петербурге пришли полицейские и представители органов опеки, которых очень интересовала жизнь их семьи. Также женщины обнаружили в почтовом ящике письма с угрозами: "Смерть лесбиянкам из 57-й квартиры", рассказали они проекту Север.Реалии. Это не первый случай в России, когда опека проявляет настойчивый интерес к однополым семьям и детям, которых они воспитывают, и пытается подвести их под статью о "гей-пропаганде" среди несовершеннолетних. Она грозит крупными штрафами и даже изъятием детей.
Виктория – биологическая мать Алисы, ей 33 года. В Петербурге она работала фотографом, а также вела в инстаграме блог "Святое семейство" о воспитании ребенка в однополой семье, ЛГБТ-активизме, а после 24 февраля – об оккупации Россией Украины. Виктория познакомилась с Мариной, бывшей сотрудницей канцелярии Приморского района Санкт-Петербурга, в 2017 году. Пара решила жить вместе и воспитывать девочку. У Алисы есть биологический отец, но, словам Виктории, в воспитании Алисы он не участвует, хотя никаких разногласий с ним у матери нет.
Виктория рассказывает, что в школе Алиса никогда не сталкивалась с буллингом из-за того, что растет в однополой семье. Но два года назад у нее в школе начались проблемы из-за радужного браслета:
"Алиса говорила в школе, что у нее ЛГБТ-семья. Но никто ее не обзывал ни за что, никто не гнобил, – рассказывает Беляева. – В сентябре 2020 года нас вызвали в школу за радужный браслет из бисера. Алиса тогда подругам рассказала, что есть радужный флаг, что его цвета отличаются от радуги и что это значит. Но ребенок никого ни к чему не призывал: это какой-то учитель на продленке подслушал и настучал на ребенка".
Беляева говорит, что агрессии по отношению к их семье стало гораздо больше весной 2022 года, после вторжения России в Украину. Сначала она почувствовала это в интернете, где ее блог атаковали "боты с буквой Z" (в июле ее аккаунт заблокировали после массовых комментариев с угрозами расправы над автором), а потом и в обычной жизни.
"У меня был блог о нашей семье. Я писала о нашей жизни, о правах ЛГБТ. Но когда началась война, я очень сильно переключилась, и у меня практически сменилась тематика блога, очень много стало антивоенных постов, – рассказывает Виктория. – Я уже тогда понимала, что мы не сможем тут жить, в таком обществе. До сих пор в соцсетях продолжается эта атака. Это не боты, это действительно люди, которые за вот эту идею с буквой Z".
После начала "атаки ботов" в телеграм-каналах появились адреса, по которым живут женщины, и номера телефонов Марины и Виктории. Также в каналах появились призывы писать на Беляеву и Аркушу заявления в полицию. Женщины говорят, что им поступали угрозы по телефону и в личных сообщениях в соцсетях, а утром 25 июля Виктория нашла у почтовых ящиков записку "Смерть лесбиянкам из 57 квартиры".
Спустя неделю в их квартиру пришли полицейские – под видом сотрудников доставки "Яндекс.Еда", а также представители органов опеки и попечительства. Их интересовало наличие в доме материалов с ЛГБТ-пропагандой.
"Я ждала курьера. Он позвонил, сказал, что через минуту будет. Открываю дверь, а там две сотрудницы полиции и две женщины из опеки, – рассказывает Беляева. – Я их впустила. Они сначала осмотрели жилье. У меня дома были вывешены флаги ЛГБТ, антивоенные знаки – все, за что сейчас сажают и наказывают. Они все это видели. Я спросила, почему они пришли. Они сказали, что из прокуратуры им сообщили, что соседи пожаловались".
"Но я-то знала откуда – что это все из этого чата, в котором люди призывали активно доносить [на гей-активистов]. Я была уверена, что это не соседи, потому что у меня отличные отношения со всеми. И мне кажется, соседям до этого дела нет, даже если они в курсе", – замечает Беляева.
По ее словам, когда сотрудники опеки и полиции осмотрели квартиру, то стали задавать ей и ее подруге странные вопросы.
"Вопросы были такие: участвует ли ребенок в ваших постельных делах? Знает ли ребенок, что такое лесбиянка, и как вы объясняете ей, что это такое, не навязываю ли я ей такой образ жизни, – рассказывает мать. – Я говорю: "Нет, не навязываю". Но у нас есть детские книжки, в том числе англоязычные, на эту тему. И я понимаю, что меня это подводит под нарушение закона о пропаганде ЛГБТ несовершеннолетним".
"Потом сотрудницы опеки спрашивали о флагах, которые висят у нас дома. И они мне прямо указали, что это скрытая пропаганда, как и книжки про секспросвет, – рассказывает мать. – Но это абсолютно нормальные книги, которые соответствуют рекомендуемому возрасту! Алисе 11 лет, и, в общем-то, ей уже можно знать, откуда дети берутся".
"Я не представляю, как бы мы жили в семье и это было бы незаметно для ребенка. Это было бы странно, – замечает она. – Конечно же, дочь слышала взрослые разговоры на какие-то политические темы. Но я старалась, чтобы она меньше этого слушала и занималась именно своим делом, концентрировалась в первую очередь на учебе".
Полицейских и проверяющих также "смутили книги", в которых стоит пометка об "иноагентстве", и то, что семья не исповедует православие.
"В учебнике обществознания есть фотография Путина. В наших книжках такого нет. Опеке это очень не понравилось. Они сказали, что мы своим воспитанием нарушаем психику ребенка, – рассказывает Беляева. – Мне прочитали целую лекцию о том, что я делать должна, что не должна. Очень сильно меня возмутило, когда опека обратила внимание на то, что мы не православные. Хотя мы против православия ничего не имеем. Мы исповедуем иудаизм, и у нас дома есть Сидур (молитвенник). И началось такое, что "у нас тут в России все православные" и что это вообще западные чуждые ценности".
Виктория отдельно отмечает, что сотрудники опеки тайком фотографировали ее квартиру, а когда она подписывала документ об осмотре, заметила, что некоторые поля остались пустыми – "видимо, чтобы потом их заполнить".
"Там было написано, что у нас хорошая обстановка, буквально пара фраз, а остальные поля были пустыми. То есть эту огромную Z в виде прочерка они не поставили, где надо было ее поставить, они не поставили", – говорит мать.
На следующий день в их квартиру пришел уже сотрудник уголовного розыска в штатском. Он тоже задавал женщинам вопросы.
"Я сообщила об этом знакомому, который нам помогал и много сделал, чтобы мы выехали из России. Он сказал: "Пора. Иначе можно вообще не успеть уехать", – говорит Виктория. – Хотя у нас ни планов уезжать из России не было, ни денег, чтобы это сделать!"
Она рассказывает, что когда семья уже уехала в Ереван, то узнала от знакомых, что к ним в квартиру приходили еще раз – уже из ФСБ, "с кипой распечаток и заявлений на нас".
Сейчас Виктория, Марина и Алиса находятся в Грузии, где ждут гуманитарную визу.
"Бабушки плачут. Потому что с нашими политическими взглядами более-менее смирились, а вот с тем, что такая разлука внезапная, – нет. Они хотят, чтобы мы были на своих местах, чтобы можно было обняться, поцеловаться", – говорит Марина Аркуша.
"Нам тоже, честно говоря, очень плохо морально. Мы не представляем, как будет дальше складываться наша жизнь. Но мы не можем расклеиться с ребенком, – говорит Виктория Беляева. – Но я не собираюсь останавливаться и замолкать, я буду говорить дальше – о правах ЛГБТ-людей, про людей, которые против войны. Мне не так важно, какая страна нас примет. Мне просто хочется жить в нормальном обществе, помогать другим людям, таким же, как мы. Где не будет вот таких вот токсичных и античеловечных законов. Для нашей семьи это просто великое счастье, что мы не в России".
Изначально интервью с Викторией Беляевой опубликовано на сайте Север.Реалий
