Сооснователь "Яндекса" Аркадий Волож полностью вычеркнул Россию из биографии на своем сайте. Сейчас он называет себя "родившимся в Казахстане израильским IT-предпринимателем", а "Яндекс" в его послужном списке обтекаемо назван "одной из крупнейших интернет-компаний в Европе".
Не исключено, что эти изменения связаны с санкциями в отношении Воложа: в июне прошлого года предприниматель попал под персональные санкции Евросоюза как основатель и бывший глава компании, которая тесно сотрудничает с российскими властями. ЕС в обосновании своих санкций указал роль поисковика и новостных сервисов "Яндекса" в продвижении кремлевских нарративов и сокрытия в рунете критики российских властей (в т.ч. в контексте вторжения в Украину). Сразу после введения санкций "Яндекс" объявил об уходе Воложа со всех должностей в компании. В пресс-службе "Яндекса" заявляли, что Волож будет обжаловать санкции ЕС, которые он назвал "нелогичными".
Обжалованием занимаются и десятки других россиян, которые попали под санкции США, ЕС и Великобритании.
- Добиться снятия санкций удалось банкиру Олегу Тинькову: после вторжения России в Украину он публично осудил войну, отказался от российского гражданства и продал "Тинькофф-банк".
- В начале июля 2023 года Великобритания сняла санкции со Льва Хасиса — бывшего первого зампреда Сбербанка. Правда, из него Хасис уволился еще до вторжения России в Украину, а затем уехал из России.
- Также в конце октября 2022 года Европейский суд постановил аннулировать решение Евросоюза о продлении санкций, введенных против Дмитрия Овсянникова, который в 2016-2017 годах был назначенным Москвой губернатором аннексированного Севастополя, а позже работал заместителем министра промышленности и торговли России.
- Добиться снятия санкций удалось и Виолетте Пригожиной, матери основателя ЧВК "Вагнер" Евгения Пригожина. До 2017 года Пригожина была в составе учредителей компаний сына. Но так как она тогда из числа учредителей вышла, суд решил, что Виолетта была включена в санкционные списки только из-за родственных связей, что является недостаточным основанием.
Кто из перечисленных лиц заслуживает того, чтобы быть под санкциями, а в отношении кого санкции были сняты правомерно? Телеканал Настоящее Время поговорил об этом с Александром Помазуевым, юристом Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального.
– ФБК формировал список из шести тысяч имен людей из числа разжигателей войны, связанных с российскими властями. Еще у вас был "список 200", который вы составляли для властей Великобритании. Можете объяснить: Волож попадает в эти списки?
– Да, Аркадий Волож включен в наши списки. Он включен по категории "олигархи", и он в приоритетном списке для Великобритании. У нас три приоритетных списка – три "списка 200": для Великобритании, для Евросоюза и для США. Туда попадают те, кто еще не под санкциями, но, по нашему мнению, точно должен туда попасть в первоочередном порядке.
– На Воложа наложены санкции ЕС. Как вы думаете, учитывая европейскую практику, возможно ли, что Воложа уберут из санкций ЕС?
– Давайте сначала поговорим о европейской практике. На самом деле, нет никакой последовательной практики, которая бы говорила о том, что российские пособники войны как-то массово через суд снимают санкции. Каждый случай – Овсянников, Тиньков, мать Евгения Пригожина – это все-таки уникальные случаи.
С Олегом Тиньковым случай вообще особенный, потому что всем было очевидно, что он по ошибке в санкционные списки попал. Это была Великобритания, у которой другой правовой режим, и она просто сама отменила санкции. Хотя Тиньков, очевидно, предпринимал большой объем усилий и юридических, и лоббистских для того, чтобы этого добиться. Но этот кейс все-таки стоит отдельно от европейских санкций.
Больших кейсов по тому, что называется "российскими олигархами" – по Усманову, по Абрамовичу, который судится в Европейском суде справедливости, по Воложу, который пошел тем же путем, – мы пока не видели. Но с учетом того, насколько Европейский суд въедливо и скрупулезно подходит к рассмотрению этих дел, вполне вероятно, что мы увидим какие-то отдельные случаи, когда с каких-то одиозных людей снимают санкции. Суд обоснует это тем, что Европейская комиссия просто предоставила недостаточное количество доказательств того, что те основания, которые записаны в документах, продолжают действовать.
Как правило, все случаи, которые уже прошли через европейские суды, – и по Овсянникову, и по матери Пригожина – они все связаны не с тем, что основания были неправильные, а с тем, что основания утратили актуальность и Европейская комиссия вовремя не внесла соответствующие правки в документы.
По тому же Овсянникову очень показательный кейс. Европейский суд не сказал, что его внесли в санкционные списки неправильно. Европейский суд сказал, что поскольку Европа каждые полгода продляет введенные санкции, то, соответственно, должны были актуализироваться и те основания, по которым люди в них вносятся. Если человек перестал занимать должности, то или с него должны снять санкции, или в тексте санкций должны быть актуализированы основания, по которым наложены санкции. Вот о чем речь.
– Конкретно по поводу Дмитрия Овсянникова, на мой взгляд, это самый интересный случай в том смысле, что вообще-то это бывший глава оккупационных властей Севастополя. Он уволился в 2020 году из власти. Получается, что никаких европейских санкций просто за тот факт, что он возглавлял оккупированный российскими властями регион, Европа не предусмотрела? Нет такого опыта? Если он просто перестал работать в российской власти, то и санкции можно снимать?
– Нет, это работает немножко по-другому. В отношении каждого человека, которого вносят под санкции, делается небольшое обоснование на два абзаца: почему конкретно этот человек подпадает под основания, указанные в нормативных актах Евросоюза. Если я не ошибаюсь, у Овсянникова было указано, что он связан с российской властью. И когда дело дошло до Европейского суда, эти санкции продлевали, продлевали.
А Европейский суд открыл документы и сказал: "Смотрите, у вас все еще написано, что он по-прежнему сохраняет связь с российской властью. Но он уже покинул все должности, поэтому эти санкции не должны были быть продлены". Соответственно, отменили ему продление санкций.
Кейс Овсянникова – про то, что европейская бюрократия сработала недостаточно хорошо. И если бы она была последовательна и занималась своим непосредственным делом – а именно обновляла основания для внесения под санкции, предоставляла более качественно доказательства Европейскому суду – то и никакие санкции и не были бы сняты. Это был вполне возможный вариант. Это реально недоработка исполнительной власти Европейского союза.
Кстати, после этого мы увидели, что Европейская комиссия начала активно обновлять тексты в санкционных списках. Реагируя на возникшую практику, они начали править и актуализировать эти тексты по мере того, как кто-то выходит из учредителей компаний. Соответственно, Евросоюз исключает эти формулировки, заменяет их на какие-то другие и так далее. Пока практика, которую мы видим, говорит о том, что суд сказал: "Делайте ваши санкционные списки актуальными". Вот про что это.
– Если говорить о позиции ФБК в принципе о людях под санкциями, о механизме выхода из-под санкций, считаете ли вы правильным эту логику, что если человек перестал сотрудничать с российскими властями, уволился, ушел, уехал, то он должен из этих списков исключаться?
– Мы считаем неправильной не эту логику, а позицию, которую заняло большинство юрисдикций, которые вводят санкции. Их позиция заключается в том, что если человек попал под санкции, то никакого внятного и прозрачного пути выхода из-под этих санкций у него нет. Нет никаких критериев, которым он должен соответствовать, чтобы покинуть эти санкционные списки.
И в результате это совершенно не работает на цель введения санкций. Оно не меняет поведение этих людей, а, наоборот, сплачивает их вокруг Путина! Поскольку они видят, что если уж ты попал под санкции, то деваться тебе по большей части некуда. И в этом плане кейс Тинькова был очень показательным. Потому что он как раз дал надежду, что если ты что-то делаешь и дистанцируешься от власти, причем делаешь это активно, то у тебя есть реальный шанс выйти из-под санкций.
Но наша позиция всегда последовательно заключалась в том, что для того, чтобы быть исключенным из-под санкций, должно быть не просто дистанцирование от власти, как это сделал, например, Чубайс или как это пытается показательно сделать Исинбаева. А все-таки от людей, которые многие годы работали на власть и укрепляли этот режим, должно последовать деятельное раскаяние в какой-то форме. Они должны сделать что-то, чтобы компенсировать причиненный ущерб.
