С 6 августа 2024 года украинские военные удерживают несколько районов в приграничье Курской области России, и выбить их оттуда российские военные пока не могут. Главком ВСУ Сырский 27 августа заявил, что Украина контролирует 100 населенных пунктов в Курской области. Значит ли это, что Украина оккупировала часть территории России? Украинские власти настаивают на том, что их действия не являются оккупацией: это еще раз подчеркнул Владимир Зеленский на пресс-конференции 27 августа:
В качестве аргумента, почему действия ВСУ это не оккупация, Зеленский перечислил следующее:
- Украина не присоединяет захваченные территории к своему государству,
- Украина не меняет законодательство на захваченных территориях, не вводит там свою Конституцию,
- Украина не раздает там паспорта гражданам и не создает условия, при которых жизнь без ее паспорта на захваченных территориях, по сути, невозможна,
- Украинские военные не применяют репрессии по отношению к гражданским лицам.
Все перечисленное Россия делала на захваченных ею территориях Украины.
Прав ли Зеленский относительно того, что считать "оккупацией", и насколько действия ВСУ в Курской области соответствуют нормам международного права? Телеканал "Настоящее Время" задал этот вопрос юристу Мэттью Гиллету, специалисту по международному гуманитарному праву, преподавателю права в университете Эссекса (Великобритания). Также мы спросили его, как международное право определяет работу журналистов на захваченных территориях России и имеет ли Москва право завести на таких репортеров уголовные дела, если репортеры въехали с территории Украины.
– В России считают, что украинское наступление в Курске – террористическая атака, а Евросоюз и Украина заявляют, что это самооборона и все происходит согласно Уставу ООН. С точки зрения международного права являются ли действия украинских вооруженных сил законными?
– Cейчас происходит международный вооруженный конфликт между Россией и Украиной. Следовательно, действия украинских вооруженных сил, когда они заходят на территорию России для борьбы с российскими войсками, тоже являются частью этого конфликта.
Исходя из этого, действия ВСУ в Курской области не будут незаконными с точки зрения международного права. Конечно, если украинские силы будут пытать людей или убивать мирных жителей во время этих атак, это будет вне закона. Но в целом сами их действия, в широком смысле, являются законными по международному праву.
– Что должна делать Украина на захваченных территориях, чтобы не нарушать международное гуманитарное право?
– Очень важно, чтобы украинские командиры обеспечивали соблюдение прав гражданского населения, а также прав военнопленных и раненых солдат. Например, они должны предотвращать и наказывать любые случаи пыток и жестокого обращения. Конечно, недопустимы незаконные убийства, особенно гражданских лиц. Также руководство должно обучать свои войска требованиям гуманитарного права.
Помимо более серьезных нарушений, также запрещены грабежи и присвоение имущества мирных жителей, например, при захвате зданий или деревень. Очень важно, чтобы этот приказ передавался по всей цепочке, от командования до солдат на местах, чтобы они понимали свои обязательства.
– Каков текущий статус территорий России, захваченных украинскими силами? Можем ли мы уже говорить о том, что это оккупация?
– Ключевой вопрос – установили ли украинские силы фактический контроль над территорией. Это зависит от конкретного местоположения. Но, судя по сообщениям, украинские силы установили фактический контроль над несколькими сотнями квадратных километров, включая десятки населенных пунктов. Если это так, то ситуация, согласно международному гуманитарному праву, действительно может рассматриваться как оккупация.
– И тогда законы какой страны должны применяться на этих территориях?
– Согласно международному праву оккупации, одно из ключевых требований заключается в том, что оккупационные силы, в данном случае Украина, должны уважать и соблюдать местное законодательство или, по крайней мере, не пытаться его изменить. Мы говорим о законах, касающихся таких вопросов, как регистрация браков, сделки с недвижимостью и другие законы, обеспечивающие нормальное функционирование гражданского общества.
Конечно, если российское законодательство заявляет, что все украинские вооруженные силы незаконны, украинские силы не обязаны немедленно сдаваться. Но общие гражданские законы должны оставаться в силе.
– Если я правильно понимаю, российские местные чиновники, те, кто остались на оккупированных территориях, должны сохранять свои позиции. Это так? Но что если они шпионят в пользу России? Как это следует решать?
– Есть два аспекта в отношении местных чиновников, оставшихся на оккупированных территориях. Первый – им разрешено продолжать свою работу, если она носит гражданский характер. Например, это организация дорожного движения, образовательные или культурные вопросы. Второй – если эти чиновники занимаются шпионажем, в этом случае оккупационные силы, в данном случае украинские, могут задержать их. Они не обязаны разрешать шпионаж или подрыв своих военных усилий.
ВСУ могут принимать меры, включая задержание, допросы и даже предъявление уголовных обвинений на основе шпионажа. Я бы также отметил, что, если продолжаются боевые действия и российские силы, будь то регулярные войска или нерегулярные формирования, вступают в бой, украинские силы имеют право дать ответ.
Но основная задача [законной] оккупации – обеспечить условия, в которых местные продолжали жить обычной жизнью и не подвергалось чрезмерным рискам и опасностям, вызванным оккупацией и присутствием сил, которые вошли на эту территорию.
– Кто отвечает за обеспечение безопасности на этих территориях? Должна ли Украина направить туда свою полицию или это должны быть какие-то специальные подразделения?
– Согласно Гаагским конвенциям, которые в значительной степени устанавливают законы об оккупации, именно оккупационные силы обязаны обеспечивать общественную безопасность. Как именно это делается, зависит от конкретных обстоятельств. Обычно это не подразумевает привлечение полиции с другой территории.
Идеальный сценарий – это использование местных гражданских полицейских сил. Однако в условиях вооруженного конфликта этот идеальный сценарий может оказаться труднодостижимым. Основной момент заключается в том, чтобы гражданские лица не пострадали и были максимально защищены от угроз продолжающихся боевых действий, которые, естественно, всегда представляют высокий риск на оккупированной территории. Ведь, как правило, государство, которому принадлежит территория, будет стремиться вернуть ее. И риск возобновления боевых действий, даже если территория временно находится под контролем оккупационных сил, высокий.
– Бывший российский депутат Илья Пономарев призвал Киев передать захваченные территории в Курской области его организации, так называемому "парламенту в изгнании". Можно ли действительно передать оккупацию на аутсорс какой-то другой организации?
– Звучит как что-то беспрецедентное. Тут могут возникнуть различные опасности. Особенно когда речь о политиках. Я думаю, что, естественно, возникнут сомнения в такого рода деятельности.
В конечном итоге оккупационные силы должны сосредоточиться на соблюдении гуманитарного права и обеспечении защиты гражданских лиц. Более инновационные и беспрецедентные соглашения, такое как это, следует рассматривать с большой осторожностью и избегать их, если нет полной уверенности в том, что они будут соответствовать всем обязательствам международного права.
– Как должна быть организована эвакуация гражданского населения с захваченных территорий?
– Это нужно рассматривать в каждом конкретном случае. Очень важно, чтобы эвакуация проводилась упорядоченно и чтобы гражданские лица могли уехать из зон боевых действий. А также чтобы это не использовалось как предлог для постоянного перемещения лиц [с этой территории].
Если люди изначально проживали в этих населенных пунктах в Курской области, они должны иметь возможность вернуться туда. Эвакуация должна носить временный характер, любое перемещение должно быть временным.
– Может ли Украина взять под контроль на законных основаниях Курскую АЭС, чтобы это соответствовало международному гуманитарному праву?
– Это хороший вопрос, но в общем смысле оккупационные силы могут взять под контроль объекты энергетики. Однако существует повышенный риск, особенно если там продолжаются боевые действия или если нет специалистов для обслуживания станции. Так что нужно проявлять особую осторожность. В то же время нет общего запрета на это. Наличие источника электроэнергии или завода на оккупированной территории не является запретом на вход в эту территорию.
– А что оккупационные власти могут менять на захваченных территориях? Например, можно ли менять учебную программу в школах? Или сносить памятники, например Ленина, на площади?
– Если в общем, то существующие образовательные и гражданские структуры должны оставаться в силе. Изменение таких символов может спровоцировать население и создать риски для безопасности.
Но если, обновления образовательных программ, связаны, скажем, с научными достижениями или что-то в мире меняется, то такие обновления можно проводить. Однако, например, изменить язык преподавания – это уже определенно нарушение международного права.
– Как международное право определяет работу журналистов на захваченных территориях России? Украина требовала, чтобы в Крым заезжали только с территории Украины. Но, например, в Суджу нельзя заехать с территории России – там военные действия. Как быть здесь?
– С точки зрения прав человека журналисты критически важны для свободы мнений и получения информации. Поэтому, основываясь на этом универсально признанном праве, крайне важно обеспечить журналистам доступ к районам, включая опасные зоны, поскольку обычные граждане не могут объективно и нейтрально узнать о происходящем без присутствия журналистов.
При этом журналисты не должны участвовать в боевых действиях, не должны брать в руки оружие или шпионить. Если есть подлинные обвинения в шпионаже, а не предвзятые или сфабрикованные обвинения, то их следует рассматривать так же, как и случаи с местными чиновниками.
Основной момент здесь в том, что закон должен применяться ко всем одинаково. Прежде всего следует уважать границы других государств и не нарушать их. Однако, когда начинается вооруженный конфликт, государство, которое защищается, может ответить, перейдя на территорию агрессора. Международное право должно применяться универсально и равно, независимо от того, кто эти люди, их национальности, расы, религии или политических убеждений.
– Насколько я понимаю, во время активных конфликтов Конвенция по правам человека перестает действовать и вступает в силу международное гуманитарное право. А в чем разница и что это значит на практике?
– Вопрос сложный. В первую очередь я бы сказал, что во время активного конфликта основное внимание следует уделять гуманитарному праву. Однако право человека (Международное право в области прав человека) может применяться параллельно. Скажем, свобода слова подробно регламентируется в правах человека, но не охватывается гуманитарным правом. Это не вопрос "или-или". Хотя в конфликтных ситуациях гуманитарное право имеет преимущественное значение.
Например, когда речь идет о боях на линии фронта, мы находимся в области гуманитарного права. В то же время на оккупированных территориях, где нет военных действий, права человека будут играть важную роль.
Есть сложные случаи, где эти понятия пересекаются. Например, в случае беспорядков и протестов, даже с применением оружия, теоретически следует применять права человека. Однако если такое действие квалифицируется как военные действия, то основным становится гуманитарное право. В общем, нужно тщательно разбирать каждый отдельный случай.
Мы упоминали о нарушениях международного гуманитарного права со стороны России на оккупированных территориях, но, возможно, вы уже заметили из отчетов в СМИ или официальных заявлений, что нарушения этого закона имели место и со стороны Украины. Есть сообщения о жестоком обращении с пленными в некоторых инцидентах за последние два года, в том числе со стороны украинских войск. Все эти вопросы должны быть тщательно расследованы как украинскими военными силами, так и государственными органами и прокуратурой Украины. Если командиры не проводят расследование по этим делам, они могут понести ответственность сами. Очень важно, чтобы закон применялся одинаково к обеим сторонам и чтобы все обвинения были расследованы.
Очевидно, что существует гораздо больше серьезных обвинений и информации, указывающей на преступления со стороны российских сил. Это видно из ордеров на арест, выданных Международным уголовным судом, основанных на большом объеме доказательств. Однако также имеются указания на нарушения со стороны украинцев в некоторых случаях, и они тоже должны быть расследованы.
