К 25 июня российские власти должны отчитаться перед Морским трибуналом ООН о выполнении приказа суда вернуть на родину захваченных украинских моряков. Такое постановление трибунал вынес 25 мая.
Заседание, на котором рассматривали иск Украины к России по Керченскому инциденту, прошло 10 мая. Россия в трибунале участвовать отказалась. В Министерстве иностранных дел России считают, что у Международного трибунала нет юрисдикции для рассмотрения инцидента в Керченском проливе.
27 мая восемь украинских моряков пытались в суде отменить решение о своем аресте, однако Мосгорсуд отклонил их жалобу. Украина в ответ пригрозила России новыми санкциями.
"Россию волнует показать всем, что она не прогнется под решение суда"
Помогут ли санкции возвратить моряков на родину и что будут делать адвокаты для их возвращения в свете решения трибунала, в эфире "Вечера" рассказал адвокат Илья Новиков.
— Как вы думаете, помогут санкции, которые могут быть, – "гамбургские" – для возвращения моряков?
— Это на самом деле интересный вопрос. Просто до сих пор никто не решался нарушить прямой приказ Международного трибунала ООН по морскому праву. Мы на самом деле не знаем достоверно, какие могут быть последствия этого нарушения, потому что до России никто [этого не делал], даже сама Россия.
В 2013 году был случай, когда в деле судна Arctic Sunrise России было предписано освободить всех членов экипажа и само судно, тогда тоже были гневные заявления от российского МИДа, что мы не подчиняемся, мы не признаем юрисдикцию. Тем не менее Россия подчинилась и де-факто все эти люди были освобождены. И Россия впоследствии выплатила компенсацию Голландии за задержание судна под голландским флагом.
— Я правильно понимаю, что если сейчас Россия стремительно проведет суд над моряками в каком-нибудь закрытом режиме, чтобы соблюсти свои российские формальности, и вернет их после этого в Украину – это все равно не будет выполнением воли трибунала?
— Трибунал сказал: немедленно. Если российское руководство привыкло – а оно привыкло, судя по всему, за последние пять лет, когда встает вопрос по кому-то из граждан Украины, отвечать, что подождите, у нас независимый суд, суд разберется, переводить стрелки на суд, то этот суд физически не может начаться раньше, скажем, августа.
— То есть суд может начаться только в конце лета?
— Да. Сейчас у нас идет предварительное следствие. Нас никто не уведомлял о том, что оно окончено. У нас идут сейчас экспертизы, у нас только что закончился апелляционный пересмотр решения об аресте. Пока никаких признаков того, что следствие уже закончено или близко к концу, формально у нас нет.
Поэтому даже если оно закончится завтра, сколько у нас уйдет времени на ознакомление с материалами этого дела, сколько у нас уйдет времени на то, чтобы передать дело в суд, что это будет за суд? Будет ли этот суд в Крыму, что будет такой сугубой демонстрацией наплевательского отношения к международному праву, или это будет суд не в Крыму? Это будет суд на Таманском полуострове, как это вытекает из версии российского следствия о том, что украинские корабли пересекли российскую границу ближе к кавказскому берегу, чем к крымскому? Этого никто не знает.
Но в любом случае ни одна из этих мер, на мой взгляд, не удовлетворит Международный трибунал ООН по морскому праву, который предписал освободить корабли и моряков немедленно.
— Россия себя поставила в такие условия, что для них решение, приговор – это вопрос больше политический. Это означает факт признания или непризнания Крыма, с точки зрения России. Как будто бы в этом все дело.
— Это на самом деле не так. Все понимают, что спор идет, по сути, между защитой и обвинением о том, что такое пересечение границы применительно к границе, которая проходит поперек морского пролива. Того пролива, которым пользуются суда нейтральных стран, у которых есть двусторонние соглашения с Украиной.
— Но ведь, понимаете, Россия пытается доказать всему миру, что это внутренние воды, и в первую очередь Украине доказать.
— Это заведомо не удастся сделать. Эти воды – не внутренние воды по той причине, что это пролив, который подчиняется режиму проливов, установленному международным морским правом.
— В свете решения трибунала что сейчас может сделать? Кто должен воплощать в жизнь решение этого трибунала для того, чтобы Россия выполнила требование его? Или пока нет такого механизма?
— Давайте фантазировать. Если мы говорим о том, что Россия, допустим, решит, что ей все это не нужно – а ей не нужно, чтобы на нее наложили новые санкции, не нужно, чтобы ее кораблям запретили вход в порты третьих стран. Может, например, получиться так, совершенно случайно, что сейчас проведут по уголовному делу так называемую ситуационную экспертизу (та, которая описывает всю ситуацию в целом), и вдруг окажется, что украинские корабли не нарушали границу России.
Если вдруг такое выясняется, если оказывается, что у них нет состава преступления, независимый следователь ФСБ независимо ни от кого принимает решение, что нет больше оснований держать их под стражей, и меру можно отменить, и дело можно прекратить.
Или дело не прекращается, только отменить арест и отпустить под подписку или залог – я думаю, что всех заинтересованных участников этой истории на этом этапе такой шаг устроит. Это будет воспринято как шаг России навстречу здравому смыслу международного права.
— Это не повлечет за собой никаких реабилитационных, что называется, действий? Условно говоря, нельзя будет иски России предъявлять этим людям? Или они могут потом это сделать?
— Любые иски могут быть предъявлены, но это не вопрос тот, который сейчас волнует российское руководство. Руководство волнует показать всем, что они не прогнутся под решение суда. Еще неделю, две недели, три недели они, может быть, могут это показывать. 25 июня у них наступает срок, когда им положено отчитаться перед Морским трибуналом ООН, что было сделано по поводу этого решения. В их лучших интересах к этому сроку хорошо бы иметь какой-то готовый вариант для действий.
"Решение принято для цивилизованных стран, Россия в их число не входит"
Виктор Сорока, отец пленного украинского моряка Василия Сороки, в эфире "Вечера" рассказал, что известно о его сыне.
— Что теперь будет с вашим сыном, известно ли, после решения трибунала и сегодняшнего рассмотрения в Мосгорсуде? Какие дальнейшие действия?
— Мы все очень ждали этого решения трибунала, мы знали, что правда на нашей стороне. Но единственное – решение принято для цивилизованных стран, жаль, Россия в их число не входит. Это страна Мордора, которая плюет на все мировые порядки, на все законы, которые все страны соблюдают. К сожалению, Россия, думаю, будет игнорировать решение Морского трибунала.
— То есть будет суд? Вы готовитесь к нему, как-то общаетесь с адвокатами, какая позиция будет? Поедете ли вы туда?
— Жаль, я невыездной, я волонтер с самого начала войны. Я пять лет помогал украинской армии воевать. Когда сын ушел на фронт – и сына одевал, помогал, и второй раз когда он уходил на фронт – тоже. Вопрос в другом. Вася запретил нам выезжать на территорию России, даже на территорию Беларуси. Мы понимаем, что он мотивирует это тем, чтобы никого не взяли в заложники и не было повода сломать его позицию, которой он придерживается.
Но самое главное – сегодня адвокат сказал, что состояние руки его улучшилось, он уже может делать полукулак. К сожалению, он даже не может взять ничего в руку. Динамика положительная. Буквально неделю назад Васю вывозили к хирургу, который его оперировал, хирург боится, что придется еще одну операцию делать.
— Но медицинскую помощь ему оказывают?
— Да, ему сделали операцию. Четыре месяц мурыжили, восемь осколков достали из руки. Это был один из поводов, чтобы сломать сопротивление, сломать его дух. "Ты вот только подпиши, оговори своих друзей – и сразу мы тебя прооперируем". Не знаю, чем, но он выдержал.
— Имеет ли для вас какое-то значение это решение Международного трибунала? Вы сами говорите, что оно никак не может повлиять на судьбу вашего сына прямо сейчас. Но в итоге-то может или нет, как вы думаете?
— Нет, обязательно. Большая победа складывается из маленьких побед. И вот это одна из [маленьких побед]. Сначала была резолюция Рады [парламента] Европы, потом решение трибунала. Это все налаживается, делает мощный фундамент для позиции нашей страны, для того чтобы ребят вытащить из плена. Усиливаются позиции Украины, тем самым ослабляя позицию Российской Федерации. И мы очень надеемся, что объединенная Европа вместе с Украиной, а также при поддержке США все-таки дожмет и заставит уважать законы, заставит уважать решения того самого трибунала, [заставит] отпустить ребят домой.
Инцидент в Керченском проливе произошел 25 ноября 2018 года. Российские пограничники сначала протаранили, а затем обстреляли три украинских корабля: по утверждению украинских властей, это произошло после того, как корабли покинули 12-мильную зону у берегов России – то есть вне территории, которую Россия после аннексии называет своей.
Под арестом оказались 24 человека: сначала их поместили в изолятор в Крыму, а затем перевезли в Москву и держат в СИЗО Лефортово. На данный момент их обвиняют в незаконном пересечении государственной границы РФ, и власти собираются судить их по уголовной статье.
Украина настаивает, что захваченные украинские моряки являются военнопленными, а не уголовными преступниками. 16 апреля стало известно, что Украина обратилась в Международный трибунал по морскому праву с требованием освободить моряков. Освобождения моряков также требовали канцлер Германии Ангела Меркель и президент Франции Эммануэль Макрон, а президент США Дональд Трамп из-за керченского инцидента отменил запланированную на саммите двухчасовую встречу с Владимиром Путиным. Но пока все усилия международных дипломатов не принесли результата.
