Владимир Зеленский еще не принял окончательного решения о том, поедет ли он на саммит НАТО в Вильнюс, заявила вице-премьер-министр Украины по вопросам евроатлантической интеграции Ольга Стефанишина.
По ее словам, решение Зеленского будет зависеть от финальных документов саммита, которые до сих пор находятся в работе. В частности, работа идет над гарантиями безопасности Украины, которые сейчас союзники разрабатывают совместно с Киевом.
Об этом же пишет американский журнал Politico. По данным журналистов, Киев хотел бы вступить в НАТО как можно скорее, чтобы на Украину распространялся пятый пункт устава Альянса: нападение на одну страну НАТО равно нападению на всех союзников. Но, как считают многие страны, Украина сможет присоединиться к Альянсу только после окончания войны. И поэтому США, Великобритания, Франция и Германия сейчас разрабатывают для Украины иные гарантии безопасности.
Об ожиданиях Украины от саммита НАТО – рассказал политолог Олег Саакян.
– Для чего нужны эти странные формулировки: "Зеленский еще не решил, поедет ли он на саммит НАТО. Это будет зависеть от решений саммита"? Зачем делать такие заявления?
– Элемент давления: держать интригу до последнего. Украина сейчас пытается с нашими друзьями и партнерами внутри НАТО выдавить по максимуму из саммита в Вильнюсе. Конечно же, на нем жизнь не заканчивается, но он должен выступить серьезным трамплином перед вашингтонским саммитом через год, который будет на финише избирательной кампании в Соединенных Штатах. Поэтому сейчас все максимально пытаются до последнего момента держать интригу, давить, находить аргументы, соответственно, я думаю, что и во время самого саммита еще будут с карандашом пробегать по тексту и пытаться его все-таки усилить.
– Вы понимаете, какой месседж был бы приемлем, чтобы Зеленский решил, что на саммит нужно ехать?
– Я думаю, что Зеленский приедет на саммит. В любом случае он примет участие либо онлайн, либо физически. Я думаю, что, скорее всего, приедет физически – это было бы верным решением, поскольку и сейчас те формулировки, которые на столе, не сказать что достаточны, но уже могут быть спозиционированы как сильное пакетное решение на саммите в Вильнюсе.
Ведь что Украине сейчас необходимо по формулировке? Необходимо, чтобы и НАТО со своей стороны задекларировало в мягкой форме, но тем не менее свое целеполагание на то, чтобы Украина была членом Североатлантического альянса. Ведь сейчас мы живем в реальности, где Украина говорит: "Наша цель – вступить в НАТО". А НАТО говорит: "Мы не против, мы рассмотрим". А Украина теперь спрашивает конкретно и прямо: "Так вы хотите, чтобы мы вступили в НАТО, или не хотите? Вот на саммите в Вильнюсе скажите, пожалуйста. Если вы хотите, то пускай это будет формулировка, например, "мы готовы вместе с Украиной работать над ее вступлением в НАТО" либо "мы ждем Украину в Альянсе, как только сложатся обстоятельства".
Но это абсолютно уже другая реальность, в которой разделяется ответственность за двусторонний процесс интеграции. Ведь мы прекрасно понимаем, что есть политические условия, которые еще до конца не выполнены внутри самого НАТО. И НАТО сейчас также не готово принять Украину в силу множества вызовов, в частности, вызова единству. Поэтому если это ответственность двух сторон, тогда появляется вопрос домашнего задания и для НАТО: быть готовыми на тот момент, когда Украина будет соответствовать критериям и когда создадутся безопасные условия, и работать над тем, чтобы быть готовыми к этому.
– В новостях о том, что Украина не может вступить в НАТО до конца войны, наверное, нет ничего нового. Но сменилась тональность, что мы буквально уже сейчас задаемся вопросом: позовут ли Украину в НАТО буквально завтра, хотя мы знаем, что не позовут. Почему так изменилась эта тональность?
– Тональность меняется вследствие изменения настроений в Европе. Социология показывает, что даже в Германии большинство населения поддерживает вступление Украины в НАТО, есть некая инерция элит. В большинстве стран НАТО есть поддержка Украины, и она проявляется очень конкретно и прямо все это время полномасштабного российского вторжения. Это давит с одной стороны.
Второе – это геополитические вызовы. НАТО не может продемонстрировать свою слабость, поскольку Россия начала полномасштабное вторжение, как раз кинув перчатку НАТО. И Россия, воюя с Украиной, метафорически воюет с НАТО. Просто где проще всего можно пытаться победить НАТО? Там, где его физически нет, но где его идея живее, чем в любой другой точке планеты. Соответственно, победа над Украиной – это была бы победа над идеями демократии, над идеей североатлантического единства и многими другими идеями, лежащими в основе сегодняшнего западного мира каким мы его знаем. Поэтому для НАТО важно сейчас демонстрировать поддержку Украины, понимая, что здесь решается будущее и способность самого НАТО.
Если бы Россия победила, то центробежные силы изнутри уничтожили бы само НАТО в течение нескольких лет. Мы понимаем, что Польша сейчас очень активно перевооружается во многом из-за того, что нет полноценного доверия к тому, что НАТО действительно сможет полностью вступиться за своих восточных партнеров. Точно так же, как Балтийские страны настаивали на изменении доктринальных вещей внутри НАТО, чтобы не было ситуации, что их сначала оккупировали в случае агрессии со стороны России, а потом НАТО уже думает, каким образом их освобождать, и несколько дней им придется прожить под оккупацией. Все мы видели, что такое российская оккупация, как она выглядит: Буча, Ирпень, другие населенные пункты по всей Украине. Это геноцид. Соответственно, это также создает определенное давление внутри самого НАТО.
И третье – это фактор самого Зеленского и украинских властей, которые понимают, что сейчас окно возможностей, когда все, что де-факто, можно перевести в де-юре, и это сделать необходимо. Поэтому Вильнюс для нас – это в некоторой степени такое унормирование всего того, что мы сейчас наблюдаем как некие экстремальности или некие ситуативные явления: той же военной помощи, той же поддержки, тех же механизмов координации. Украина сейчас хочет на саммите в Вильнюсе максимально их унормировать и закрепить как точку несгорания.
– Насколько можно понять идею того, что сейчас хотят союзники предложить Украине: некую постоянную помощь на десяток лет вперед без согласования каждый раз сумм, а просто закрепить это в документах НАТО. Об этом же идет речь?
– И в двусторонних договорах. Да, для Украины есть три трека. Первый трек – это приглашение в НАТО. Мы понимаем, что максимума не будет, но необходимо просто разделение ответственности: декларация со стороны НАТО, что это не просто открытые двери, а нас ждут в этих открытых дверях. Это уже будет "Бухарест плюс".
Второе – это программы взаимодействия и кооперации в сфере производства вооружения, обмена технологиями, разведданными, совместные учения и прочее в долгосрочной перспективе. Это то, что позволило бы де-факто синхронизировать Украину с НАТО, и тогда в ситуации, когда будет решаться вопрос о вступлении Украины в НАТО, мы будем больше похожи на Швецию и на Финляндию, и вопрос ПДЧ отпадет сам собой, так как мы его пройдем экстерном.
И третий вопрос – это гарантии безопасности. Это прежде всего про программы вооружения, финансовой поддержки, поддержки институционального становления украинских вооруженных сил. Соответственно, это то, что позволяет перейти из краткосрочной перспективы планирования, как сейчас, в долгосрочную, и от того, что помощь Украине зависит от внутриполитической стабильности в европейских столицах, к тому, что она гарантирована. Например, сейчас если снаряды не привезли в силу логистических либо политических проблем – через две недели это скажется на фронте и на том, насколько Украина готова, способна и может экономить снаряды, и прочее. Если возникает турбулентность в какой-то из европейских столиц, то это сразу ставит под вопрос украинскую безопасность.
Мы же хотим перейти к тому, когда в списке будет конкретное количество танков, конкретное количество программ, финансов, всего остального, закрепленное на годы вперед. Это действительно гарантии безопасности, так как все прекрасно понимают, что воевать за Украину никто не будет. Но как минимум подавать патроны готовы. И хочется, чтобы это перешло в долгосрочную перспективу без рисков потерять это со дня на день.
