Моделирование возможной аварии на Запорожской АЭС показывает, что при определенных погодных условиях ядерное загрязнение на Кубани может быть выше, чем в Запорожской области. Об этом рассказал ученый Института радиоактивности окружающей среды Фукусимского университета и бывший чернобыльский ликвидатор Марк Железняк. Железняк принимал участие в создании европейской системы прогнозирования последствий любой аварии и адаптировал эту систему для Запорожской АЭС. Ученые в институте ежедневно моделируют последствия взрыва на Запорожской АЭС, чтобы понять, какие территории подвержены риску наибольшего загрязнения при конкретной погоде.
Вот что Марк Железняк рассказал в эфире Настоящего Времени.
— Мы уже знаем, что взрывчатка лежит буквально через стенку от реактора, – мы видели, как это оружие завозилось. Если там случится катастрофа, какого масштаба эта катастрофа будет? Это будет новый Чернобыль, новая Фукусима?
— Последние недели мы читаем в Украине массу самых разнообразных оценок. В том числе некоторые оценки исходят из того, что если в Чернобыле был взрыв одного реактора, то взрыв шести реакторов в Запорожье приведет к загрязнению значительно большей территории – в пять, шесть или десять раз. Естественно, у нас есть реальная угроза. Любая ядерная авария – это угроза для населения. Давайте попытаемся посмотреть трезвым взглядом, не преувеличивая опасность и не преуменьшая ее.
Начнем с того, что есть шесть блоков. Представим такой эксперимент: у нас есть шесть бочек с красной краской. В каждую бочку мы положили гранату, поместили шесть этих бочек на одну площадку. От гранат по очереди взрывается каждая бочка. Достаточно здравого смысла, чтобы понять. Мы представим себе некий круг разлета этой краски, и для каждой бочки при равном объеме бочки и при равной мощности этой гранаты размер этого круга будет примерно одинаковый. Что произойдет, если взорвется шесть бочек? Это означает, что внутри этот круг будет закрашен более интенсивно, потому что ветер будет дуть в разные стороны. Но тем не менее представить себе, что если взорвутся шесть бочек и у нас будет загрязнение в шесть раз больше, чем если бы бочка была одна, это неверно. Это мы говорим о размере этого круга. То есть в принципе существующий риск – это риск загрязнения примерно масштабов чернобыльской аварии. Это очень грубо, но тем не менее.
Более того, у нас была ситуация на станции в Фукусиме, когда в результате падения энергоснабжения постепенно разогрелись в отсутствие охлаждения реакторы и взорвалось четыре реактора. Но загрязненная территория не превышает в четыре раза чернобыльскую территорию. Тут нет прямой зависимости. Это то, что касается самого страшного, что может случиться. Может произойти авария. По масштабам загрязнения что это означает? Что наибольшая угроза для 30-километровой зоны. Хотя возможна ситуация, когда [пострадает] не вся территория, а отдельные далеко находящиеся регионы.
Наша группа, которая собралась в Киеве после чернобыльской аварии, потом вошла в состав ключевых разработчиков европейской системы RODOS. Главный разработчик – Карлсруэ (Германия). Система адаптирована для всех атомных станций Украины. Сейчас активно ведутся расчеты нашим украинским Гидрометцентром, в европейском центре в Карлсруэ. Мы скоординировали еще и подключение Агентства атомной энергетики Японии. Фактически сейчас создан резервный кризисный центр распределенный, туда мы сейчас подтягиваем американцев, для того чтобы рассчитать все возможные риски Украины.
— Вы можете объяснить, куда это все полетит в случае аварии?
— Как работает сама система? У нас есть два входа. Один вход – мы оцениваем мощность самого взрыва. Для этого работали специалисты по реакторам типа ВВЭР, и они заложили сценарий максимально возможной критической ситуации, связанный с разрушением герметичности. Один из сценариев – это фукусимский сценарий. Сейчас много резервных систем электроснабжения реакторов, но никто же не рассчитывал на военные действия, а военные действия могут [отключить] любые системы энергоснабжения. Поэтому критический сценарий такой же, как и в Фукусиме: отключение энергоснабжения и разогрев реакторов. Поскольку они в разных состояниях – два были работающих, два в холодном стопе, – не будет моментального взрыва. В любом случае это может быть серия взрывов. Куда полетит – полностью зависит от направления ветра. А куда выпадет – зависит от дождей. Та картина, которая получилась в одном из мартовских сценариев, когда на Кубань падает больше, чем на Запорожскую область, связана с тем, что в этот период в Кубани были очень сильные дожди. Поэтому общий ответ такой: мы заранее не можем предсказать точно, куда выпадет, но все-таки мы видим, что в зоне порядка 300-400 километров вокруг станции в отдельных регионах, куда будут выпадать дожди, они попадают в риски принятия контрмер. Принятие контрмер означает, что там все погибают. Это означает, что люди должны быть вовремя выселены.
Как бы то ни было, во всех этих сценариях уровни радиации таковы, которые не приводят к моментальной острой лучевой болезни. На территориях, которые будут загрязнены, долго нельзя будет проживать.
— По вашим снимкам, насколько я понимаю, это может быть и полуостров Крым, это может быть и Кубань, это может быть и территория материковой Украины?
— То, что попадает в радиус 200 километров, – эти территории попадают в зону отселения по уровню радиоактивности, рекомендованному МАГАТЭ и принятому в Украине.
Но я еще раз хочу сказать, что это не взрыв Нагасаки и Хиросимы, это не моментальная лучевая болезнь – это зараженная территория, с которой надо вывозить людей. Это будет большой риск. Специалисты уже несколько месяцев говорили о том, что необходимо срочно подключать МАГАТЭ и выдвигать требования к Российской Федерации – повторить "жест доброй воли". Как бы то ни было, в некоторых ситуациях мы знаем "жесты доброй воли": выход из-под Киева, выход со Змеиного острова. Но для этого должна быть внятная угроза. Сегодня Российская Федерация, как ни странно, с одной стороны, совершает акт ядерного терроризма, захватив атомную станцию, с другой стороны, зарабатывает деньги, строя свои реакторы в Турции – реактор "Аккую". Если реально будет исключена Россия из МАГАТЭ, весь этот ядерный бизнес исчезнет.
С другой стороны, здесь есть ограничения. Если мы говорим о функциях МАГАТЭ, то у этой организации две важнейшие функции. Вторая по значимости для международного сообщества – это функция контроля на каждой атомной станции соответствия нормам радиационной безопасности. Кстати, сейчас Запорожская станция и другие станции подключены к системам радиационной безопасности. Они передают мониторинг, свою информацию в Вену, в штаб-квартиру МАГАТЭ.
Но есть еще вторая функция МАГАТЭ, которую нельзя забывать, и для многих чиновников МАГАТЭ она первична. Это функция контроля над нераспространением ядерного оружия. В силу именно этой функции представители России играют столь высокую роль в МАГАТЭ.
