Подозревали в шпионаже, угрожали психбольницей. Истории людей с инвалидностью, переживших оккупацию, депортацию в РФ и эвакуацию в Норвегию

Жизнь людей с инвалидностью еще до полномасштабной войны была сложной в Украине, а с началом вторжения 24 февраля и вовсе превратилась в ад. Настоящее Время рассказывает истории Богдана Кабулы и Александра Кульбикаева, которым пришлось пережить российскую оккупацию, депортацию в РФ, а потом удалось эвакуироваться в Норвегию.

35-летнему Богдану Кабуле и 25-летнему Александру Кульбикаеву за время полномасштабной войны пришлось пережить российскую оккупацию, угрозы со стороны военных РФ, псевдореферендум, депортацию в Россию и эвакуацию в норвежский город Берген.

До прихода российских военных в Старую Каховку Херсонской области они жили в Каховском гериатрическом пансионате. В детстве от них отказались родители. Так они попали в детдом-интернат в Олешках, а по достижении совершеннолетия – в Каховский гериатрический пансионат для пожилых и людей с инвалидностью.

У Богдана – ДЦП, он передвигается с помощью локтевого костыля. Александр не хочет называть свой диагноз, но уточняет – перемещается при помощи инвалидной коляски. Полномасштабная война застала их врасплох. Сейчас они адаптируются к жизни в Евросоюзе, о произошедшем за прошлый год говорят неохотно. Объясняют: "Слишком много негатива. Вспоминать не хочется".

Как люди с инвалидностью живут в оккупации? С какими проблемами и угрозами они сталкиваются после депортации в Россию? Как украинцам покинуть территорию РФ и что ждет граждан Украины после получения российского паспорта?

Жизнь в оккупации: "Там человека убили. Хотите посмотреть?"

"Они начали угрожать: "Мы вас вывезем в сторону Берислава [с марта по ноябрь 2022-го город в Херсонской области был оккупирован РФ], и там вас расстреляют". У некоторых ребят забрали мобильные телефоны. В городе на тот момент "прилеты" были, осколки повсюду. Военные эти [российские] пришли и стали проверять телефоны. Увидев записи в телефонах некоторых ребят, они подумали, что те якобы шпионы. Но какие из них шпионы? Большая часть – на колясках ездит", –вспоминает Богдан Кабула.

Мужчина ночью 24 февраля услышал звуки, схожие на свист ракет и "прилеты", однако все равно продолжил спать. В семь утра проснулся, как в коридоре послышался шум и панические крики постояльцев пансиона.

"Всем, кто проживал в пансионе, было страшно, – рассказывает Богдан. – До войны не обращали внимания на таких, как мы, а во время войны… Сами понимаете".

Александр узнал о начале полномасштабной войны от подруги – она разбудила его рано утром: "Говорит, что бомбят. Слышу грохот, что-то прилетает, началась война".

"За несколько часов все вот это российское расползлось по [Херсонской] области. Убивали всех подряд. Среди погибших – и мой друг, волонтер, – рассказывает Александр Кульбикаев. – Я потерял с ним связь 31 марта. Сначала думал, что его взяли в плен. Но уже осенью [2022-го] понял – его больше нет. Автомобиль с останками друга нашли на берегу речки. Уже в марте этого года останки идентифицировали и подтвердили, что это он".

В первый день полномасштабной войны, 24 февраля 2022-го, Старую Каховку оккупировали военнослужащие РФ. А в сентябре российские власти провели псевдореферендумы о вхождении оккупированных территорий в состав России. Богдан говорит, что считаться с его результатами нельзя, ведь к людям применяли силу, заставляли голосовать, военные сопровождали украинцев на избирательные участки с оружием, а результаты снимали на камеру. Александр же уверяет, что, несмотря на давление со стороны оккупационной власти, он не голосовал.

"Кто-то и был за Россию, но не из-за страха, а по причине отсутствия мозга в голове", – подчеркивает он. После захвата города российские военные запрещали постояльцам пансиона выходить в город – за пределы территории учреждения. Спустя какое-то время жильцам все же позволили покидать пансион. Так они и увидели, как война изменила их город.

Александр Кульбикаев с другом-волонтером, который погиб в Херсоне во время оккупации

"Первое время они не особо обращали на нас внимание. Забирали других –полноценных ребят. Люди с рынка пропадали. Парень стоял и торговал чем-нибудь на рынке. День, два проходит, а его нет. Те, кто не хотел с ними работать, куда-то исчезали, – рассказывает Богдан. – Помню, в городе к нам подошел один мужчина и спросил: "Там человека убили. Хотите посмотреть?" По его словам, он что-то сказал в сторону проезжающих русских, и его застрелили".

Новой директоркой пансиона оккупационная власть назначила Ларису Колос. Ранее она работала в этом же учреждении санитаркой, говорит Александр. Женщина обещала желающим помочь эвакуироваться на подконтрольную Украине территорию, но в итоге вызвала российских военных провести лекцию постояльцам госучреждения.

"Я ее тогда увидел впервые, но постояльцы рассказывали, что несколько лет назад она работала в пансионе санитаркой и потом уехала в Санкт-Петербург на заработки. А как началась [полномасштабная война] – вернулась и заняла пост директора", – говорит Александр.

Депортация в Россию: "Нацисты" приближаются, но мы вас спасем"

В первых числах ноября 2022-го, уже во время интенсивной фазы контрнаступления в Херсонской области, оккупационная власть области решила вывезти постояльцев Каховского гериатрического пансиона на территорию России. Не все жители учреждения согласились покинуть территорию Украины – часть из них просила остаться.

"Мы пошли к заместителю коллаборантки [директорки пансиона Ларисы Колос] и сказали: "Мы не согласны на эвакуацию. У нас есть люди, которые готовы принять на другом берегу [Днепра]", – говорит Александр Кульбикаев. – К нам привели двух кавказцев. Их лица были закрыты. Они нас убеждали, что мы там никому не нужны. Проверяли телефоны. У меня в вайбере в одной из переписок остались видеоролики протестов из Новой Каховки. На одном из скриншотов был призыв сдавать херсонских коллаборантов. Кавказцы стали интересоваться: "А вдруг вы наводчики?"

После всех проверок сотрудники оккупационной власти создали список людей, которых они якобы планируют вывозить в город Туапсе, Краснодарский край. Постояльцев уверяли, что переезд временный и после окончания активной фазы боевых действий они смогут вернуться обратно. Жителям Старой Каховки разрешили с собой взять вещи первой необходимости. На сборы дали два дня.

"Начались обстрелы в Бериславе – подходили наши [ВСУ]. И нам начали говорить: "Украинские "нацисты" приближаются, но мы вас спасем", – вспоминает Александр. –В день отъезда один из подопечных, вероятно, проснулся раньше остальных и изрядно выпил. Так четверо военных взяли его за руки и ноги и посадили в автобус. Дедушки, бабушки, инвалиды – сопротивляться некому".

Из Старой Каховки в Джанкой (город на территории аннексированного Крыма) постояльцев пансиона везли в автобусах и машинах скорой помощи объездными путями, чтобы не раскрывать места дислокации российской техники.

Жителям Старой Каховки выдали миграционные карты. С их помощью можно было выехать в РФ и Беларусь. Из Джанкоя постояльцы пансиона поездом поехали не в обещанный Туапсе, а в Воронеж, где их уже ждали российские журналисты. "Они с камерами зашли в вагоны. Слава богу, меня не снимали, – говорит Александр. – Показали масштабность – какие они спасатели и освободители. Потом нас разгрузили в автобусы и увезли в разные пансионаты. Я был в Грибановском, а Богдан – в пансионате "Ярки".

"Вы неблагодарные, мы вас увезли от войны"

В российских пансионатах депортированным из Украины были не рады, однако жители Старой Каховки и не ждали радушного приема, рассказывает Богдан Кабула. "Их двадцать лет воспитывали с пониманием, что украинцы не такие. Спустя неделю после приезда стали заходить разговоры о войне в Украине, – говорит он. – Россияне возмущались: "Вы приехали такие неблагодарные. Мы вас увезли от войны". Я им пытался объяснить, что они же эту войну и начали и мы покинули наши дома не по своей воле".

Жизнь в российских пансионатах была сродни плену, говорит Богдан. Депортированным украинцам запрещали покидать территорию пансионов – даже не выпускали для похода в магазин, который находился в 10-15 метрах.

"Нас держали в золотой клетке. Пансионат был новым, но строился на скорую руку, – объясняет мужчина. – В кранах текла желтая вода с песком, а иногда и ее отключали, и мы неделями не видели воду – ни холодную, ни горячую".

Александр Кульбикаев жалуется, что и в Грибановском пансионате также были проблемы с водой. По его словам, она была мутной и нефильтрованной. Поэтому он даже не чистил зубы во время пребывания в госучреждении.

После распределения в разные российские пансионаты постояльцы Каховского гериатрического пансионата старались не терять связь с друг другом. Так, один из знакомых связался с Богданом и Александром – рассказал им об организации Helping to leave, сотрудники которой могут помочь покинуть территорию России. Единственное – всем желающим нужно было забрать свои документы.

"Я приехал в местную администрацию и попросил отдать паспорт. Сказал, что делать российский я не хочу, – вспоминает Богдан. – Изначально сотрудница не хотела отдавать паспорт. Говорила: "Ты не имеешь права – делай российский". Врала, что он находится в паспортном столе, хотя все это время был в шкафчике в ее кабинете. Ребята из организации позвонили ей и потребовали отдать документ, так как это подсудное дело".

Александру тоже не сразу отдали паспорт. Пытались морально надавить – уверяли, что его и других людей не эвакуируют за рубеж, а отвезут в санкт-петербургскую психбольницу. "Они знали, на кого можно надавить", – рассказывает он.

Богдан подчеркивает, никто не знал, какая страна, а тем более город станет их конечным пунктом назначения. Для них было главное – подальше от России.

24 января 2023 года пяти постояльцам Каховского гериатрического пансионата удалось выехать из России. Уже 27-го числа они были в Норвегии. Трое из них сейчас живут в Кристиансанне, а Богдан с Александром – в Бергене.

"В свои 35 я ощутил, что такое человеческое отношение как к людям, а не изгоям. В своей стране оказаться инвалидом было чем-то ужасным, – говорит Богдан. – Я был во всем ограничен. Наши законы не позволяли чувствовать себя людьми. Тут же [в Норвегии] у нас есть право на учебу и работу. Подняли вопрос по поводу моего лечения – возможно, я смогу ходить самостоятельно".

Александр и Богдан уже адаптировались к жизни в Норвегии. У обоих в планах – изучение норвежского и учеба. В Украину они возвращаться не планируют. Объясняют: "Таким, как мы, места там не было и до [полномасштабной] войны. Выживали на какие-то соцвыплаты неравнодушных людей, а после войны мы никому не будем нужны. Государство будут отстраивать еще лет пятнадцать".

По словам координаторки отдела эвакуации принудительно депортированных организации Helping to leave Нелли Исаевой, сейчас пребывание эвакуированных из России украинцев оплачивает Норвегия – есть несколько программ, с помощью которых они смогут и далее оставаться в стране.

"Норвегия и Дания, наверное, передовые страны. У них нет понятия инвалидности, – подчеркивает она. – Если человек маломобильный, то он все равно сможет найти работу. К нему относятся так же, у него такие же права и обязанности, как и у не маломобильного".

Эвакуация из РФ усложнилась

В конце апреля этого года президент России Владимир Путин подписал указ, согласно которому всех граждан Украины, которые не получат российские паспорта на оккупированных территориях до 1 июля 2024 года, могут депортировать.

По словам Нелли Исаевой, такой указ и требования могут усложнить работу их организации в РФ, так как украинцам с российскими паспортами могут не позволить покидать территорию страны. Особенно это касается мужчин призывного возраста, поскольку есть риск мобилизации.

"Бывает, что мужчина прописан на временно оккупированной территории, и даже без российского паспорта он оказывается в зоне риска, – рассказывает координаторка отдела эвакуации принудительно депортированных. – Им иногда на границе говорят: "Ты гражданин РФ и не можешь выехать". А у человека никогда не было российского паспорта. У него прописка в Мариуполе".

Волонтеры организации Helping to leave работают дистанционно с депортированными в Россию украинцами. Люди связываются с представителями организации через бот или волонтерские чаты, говорит Егор Ельницкий, куратор группы помощи людям с онкологическими заболеваниями. С помощью официального бота можно оставить заявку, которую после онлайн-опроса получит оператор одного из отделов организации, а после обработки информации свяжется с человеком.

Ельницкий рассказывает, что украинцев дискриминируют в России по национальному признаку и могут не предоставлять медицинскую помощь в необходимом объеме. В качестве примера он рассказывает историю жителя Луганской области, состояние здоровья которого сильно ухудшилось во время пребывания в РФ.

"Перед [полномасштабным] вторжением ему удалили часть надпочечников, в которой была опухоль. В России у него она снова появилась до размера всего надпочечника и почки – разрослась в соседние органы, – объясняет Егор Ельницкий. – У него началось метастазирование. Теперь его можно лечить только химиотерапией или радиотерапией".

Координаторка отдела эвакуации принудительно депортированных вспоминает о мужчине, который вместе с семьей проживал в Харьковской области, однако был гражданином России. В его дом прилетел российский снаряд, вследствие чего он был ранен. Мужчину вывезли в Белгородскую область, и уже на территории России его никак не лечили. От полученных травм он вскоре умер.

"Его не удалось спасти. Он умер. В его медицинских документах было написано, что он получил травму вследствие какой-то бытовой ситуации, – возмущается Нелли Исаева. – Домой прилетел снаряд – "типичная" бытовая ситуация. Каждый день такое происходит".

С начала полномасштабной войны организация Helping to leave помогла в каком-либо формате более чем 167 тысячам человек, более 50 тысяч из них смогли эвакуироваться.

Нелли Исаева, координаторка отдела эвакуации принудительно депортированных, переживает, что в будущем помогать депортированным будет сложнее – границы закрываются, покинуть оккупированные территории сейчас проблематично. А если военные замечают у человека признаки проукраинской позиции, то ему закрывают выезд до окончания так называемой специальной военной операции и настоятельно рекомендуют или прямо требуют получить российский паспорт.

Сложности также возникают и усиливаются с эвакуацией с территории России украинских детей-сирот. По данным Минреинтеграции Украины, РФ депортировала более четырех тысяч детей-сирот на свою территорию.

"Если у этих людей погибли родители и они сейчас находятся под "опекой" РФ, то у нас нет никаких прав или возможностей их вывезти, – рассказывает Исаева. – Только в случае наличия родственников мы можем оформить доверенность и эвакуировать детей".

Подозревали в шпионаже, угрожали психбольницей. Истории людей с инвалидностью, переживших оккупацию, депортацию в РФ и эвакуацию в Норвегию

Жизнь в оккупации: "Там человека убили. Хотите посмотреть?"

Дети войны. Украинских детей Россия легко признает сиротами и неохотно возвращает на родину – расследование "Системы"

Депортация в Россию: "Нацисты" приближаются, но мы вас спасем"

"Куда я поеду с тремя детьми?" Украинские волонтеры уговаривают семьи уезжать из прифронтовых городов, но многие остаются

"Вы неблагодарные, мы вас увезли от войны"

"Без своей Валюши он смог продержаться 44 дня". Ранние смерти и дефицит лекарств – небоевые потери Украины во время войны

Эвакуация из РФ усложнилась

"Вчера моих предков называли "предателями", сегодня на нас вешают ярлыки "террористов". Как российские власти преследуют крымских татар

"Нас рассматривают как потенциальных врагов". Как в Беларуси задерживают граждан Украины – и что им грозит

"Оккупация – это тюрьма. Я ничего плохого не сделал, чтобы жить в тюрьме". Жители Херсона рассказали, как выбирались из захваченного города