В Украине за все время пандемии не было информации о каком-то намеренном занижении правительством статистики по заболеваемости. Но корреспонденты Настоящего Времени рассказывают о другом: в Украине не так просто сделать тест, как, например, в странах ЕС.
Семейные врачи часто не направляют людей с симптомами коронавируса на тестирование, а оставляют их на самоизоляции, если, конечно, нет осложнений. Без результатов тестов такие больные не попадают в статистику по заболевшим. Официально за последние сутки (на 30 ноября) выявлено почти 12,5 тысячи новых заболевших (12 498), последние несколько дней фиксировали более 10 тысяч.
Сейчас в Украине действует так называемый "карантин выходного дня": по субботам и воскресеньям разрешено работать лишь банкам, продуктовым магазинам, аптекам, заправкам и общественному транспорту. Но вскоре, похоже, в стране будет введен полный локдаун.
Насколько соотносятся цифры официальной статистики с реальностью и что сейчас происходит в украинских больницах, в эфире Настоящего Времени рассказал Андрей Пеньков, врач-педиатр высшей категории, кандидат медицинских наук.
— По вашим оценкам, насколько соотносятся цифры официальной статистики с реальностью?
— Сложный вопрос. Конечно же, однозначно можно сказать, что реальной статистики мы не знаем и, наверное, не узнаем. Поскольку я работаю не в государственных органах, я могу только говорить со слов тех граждан, пациентов, которые ко мне обращаются. Я вижу, что огромное количество людей ходят мимо тестов, мимо официальных обращений, получают лечение и не попадают вообще ни в какую статистику и вообще в поле зрения медицины.
— Они сами не идут к врачам или врачи их не заносят в эту статистику?
— Это очень важный момент. Что не решено в нашей стране, самый главный элемент борьбы с пандемией, – это активное агрессивное тестирование. Для чего? Для того, чтобы выявить больного человека – носителя вируса, выделителя вируса, – и отслеживать контакты для того, чтобы люди уходили на самоизоляцию. Таким образом мы с вами локализуем какой-то кластер будущих заболевших. Не все заболевают, конечно, кто-то не заболеет, но тем не менее мы очень активно и агрессивно за ними наблюдаем, тестируем, выявляем активных заболевших и таким образом не позволяем инфекции распространяться. У нас это, в принципе, системно вообще никто не делает. Огромное количество людей переносят вирус в легкой форме, они продолжают ходить на работу. Даже люди, у которых пропало обоняние, – все знают, что это очень специфический симптом для коронавируса, – они продолжают ходить в общественные места.
Довольно формально выполняется масочный режим. Стали штрафовать, требовать – люди маски надевают. Но мне всегда очень интересен вопрос: да, из страха мы маски надели, а что мы делаем за закрытыми дверями, когда нас никто не контролирует? Будем ли мы надевать маски, скажем, когда ко мне пришел взрослый сын, а я чувствую недомогание, у меня в носу небольшие выделения, отек слизистой носа, а при этом старший сын с беременной женой приходят меня навестить. Таких историй миллион. Естественно, никто по большому счету не ощущает этой опасности. У нас существует два процесса – два мира – с одной стороны, это мир, который обижается на локдаун выходного дня. При этом в пятницу, вы не представляете, сколько людей, сколько машин посещают торговые центры. Мне кажется, это такое формальное решение вопроса.
— Мы говорили о том, что в России власти официально занижают статистику, ссылаясь на расследование двух независимых СМИ. А в Украине возможна ли ситуация, чтобы цифры в стране занижались именно властью?
— Это происходит, может быть, не по прямому указанию, но я точно могу сказать, что огромное количество смертей от так называемой внебольничной пневмонии, которых сегодня очень много, почему-то не идут в коронавирусную статистику, а идут совершенно в другую категорию. Я как врач не могу найти данных и сравнить смертность, например, от других причин, сравнить по прошлому, позапрошлому году: выросла или не выросла смертность от внебольничных пневмоний. Или выросла ли смертность от инфарктов, инсультов, потому что мы знаем, что коронавирус может потенцировать все эти заболевания.
Я видел много аналитики из Штатов, из Европы, из Австралии, которая говорит именно о том, что коллатеральные сопутствующие потери возрастают тоже в коронавирус. Мы этого не знаем. Мы знаем только ту официальную статистику, которая по смертям, где есть подтвержденные случаи. Но у меня [были] знакомые, родственники, которые умирали, которым ставился диагноз "инфаркт" или "сердечная недостаточность", а на самом деле это был коронавирус, но просто он был не подтвержден на момент смерти ПЦР-тестом. Двухсторонняя пневмония в условиях пандемии, я не знаю, чем может быть вызвана сейчас, когда еще нет эпидемии гриппа.
Поэтому, конечно, если говорить о том, как решили вопрос на Западе, во-первых, коронавирус, конечно, – это тест, но в то же время это клинический диагноз сегодня. И если бы мы пересмотрели критерии диагностики, то, я думаю, что у нас статистика бы поменялась.
Помните, Китай в феврале месяце нам выдал плюс 15 тысяч диагнозов коронавируса. Это как раз было связано с тем, что они в статистику давали только подтвержденные случаи, но когда они изменили критерии диагностики, у них количество заболевших выросло на 15 тысяч. Я уверен, что у нас происходит та же ситуация.
— Что вообще сейчас происходит в больницах?
— У нас все время открывают новые койки. В больницах, конечно, все очень сложно, потому что, во-первых, не хватает персонала. Да, кислород подтягивают, открывают новые койки, но, к сожалению, то, что меня расстраивает, что это нужно было делать весной во время того локдауна и готовиться к сегодняшнему дню. Конечно, что-то делается, но мы параллельно теряем пациентов, потому что все равно кислорода не хватает, персонала не хватает, людей, обученных лечить коронавирус, тоже не хватает. Есть проблемы, безусловно. В зависимости от того, насколько больницы и руководство больниц ответственно подходят к вопросу организации лечебного процесса, там будет одна история. Если немного подход другой в менеджменте, там другая история. Зависит все [от больницы к больнице].
Еще есть один немаловажный вопрос. Вроде как есть национальный протокол, а по факту каждый делает так, как считает нужным. Это тоже наша культура, она везде на постсоветском пространстве. Нет никакого контроля, нет никакого консолидированного мнения и консенсуса, что нужно делать в этом случае, в этом и в этом, как мы поступаем в стандартных ситуациях. Одно дело – написать на бумаге, а другое дело – внедрить в жизнь все это дело конкретно у постели пациента.
