Желание сотен тысяч россиян не подпасть под мобилизацию и не идти воевать в Украину спровоцировало бум бытовой коррупции. Взятки за исключение из списков военкомата, за липовую справку о негодности по здоровью, взятка сотрудникам ГАИ, чтобы проехать к границе и покинуть страну.
В прямом эфире Настоящего Времени коррупционный бум прокомментировал Илья Шуманов, гендиректор российского представительства антикоррупционной международной организации Transparency International.
– Вы пишете, что мобилизация спровоцировала в России бум бытовой и административной коррупции. Какой именно, расскажите нам?
– Это не политическая коррупция, которая достаточно распространена в России, о которой очень много говорят, и не коррупция, когда гигантские суммы денег распределяются друзьям, родственникам или через аффилированные компании каким-то высокопоставленным чиновникам или родственникам. Речь идет о коррупции бытовой, с которой сталкивается обычный гражданин, малый и средний бизнес. И эти коррупционные практики для многих уже забыты, они перестали существовать уже какое-то время назад. И сейчас они заново перерождаются в какие-то новые интересные формы.
Одной из них является доступ к дефицитным товарам и услугам, что в 1990-е и в Советском Союзе было достаточно распространено: заплатить кому-то, чтобы получить какой-то товар или услугу. Сейчас речь идет, в частности, о транспортных услугах перед объявлением мобилизации. В первые дни мобилизации граждане Российской Федерации, те, кто считались военнообязанными, пытались любым способом уехать из страны и шли на подкуп представителей транспортных компаний, людей из какого-то транспортного направления в ГИБДД, давали взятки гаишникам, чтобы пропустили через Северную Осетию. То есть это то, что было забыто давным-давно многими из россиян.
– А взятки при этом повысились или нет? Или их не было в принципе до этого, и все давно забыли о расценке?
– Раньше их просто не существовало в таком направлении. То есть проезд через Северную Осетию к Верхнему Ларсу не стоил ни копейки ни для кого. А сейчас это поборы, которые несколько постов собирают по пять тысяч рублей с человека, по крайней мере на конец сентября были такие цифры. И конечно же, спровоцировал коррупционный рост такой интерес, как уклонение от призыва.
Цифры до мобилизации и до начала войны измерялись в сотнях тысяч рублей, а сейчас суммы кратно увеличились, то есть 200-300 тысяч рублей ($3261-4892) превратились в некоторых случаях в миллион рублей. То есть люди просят за гарантированное исключение из списков и, по сути, уклонение от призыва. Цифры выросли от трех до десяти раз, это если говорить про военкоматы и уклонение от воинской службы через коррупционные практики.
– Проверяю, что такое миллион рублей. Это около $17 тысяч?
– Да, это приличная сумма, которая не по карману многим россиянам.
– Правильно ли я поняла, что речь о взятках на местах, а не о задаче сверху от начальника, условно, областного ГАИ?
– Я думаю, что люди просто ловят момент. Думаю, что обогащением может заниматься вся цепочка иерархической лестницы, от обычного сотрудника ГИБДД, который, условно, стоит на посту, и кончая руководителем регионального ГИБДД. Но часто речь идет о военкомах, о представителях военно-врачебных комиссий, то есть врачи, которые делают освидетельствование и которые проверяют на наличие ограничений по здоровью для призыва людей на воинскую службу, идут на акты индивидуальной жадности, которую в систему очень трудно каким-то образом построить.
– Илья, а то состояние российской армии, которое мы сейчас видим: оснащение, форма, экипировка, вооружение, – это тоже последствия в том числе коррупции?
– Рискну нарваться на совершение уголовного преступления о дискредитации российской армии, вооруженных сил. Но, даже опираясь на открытые источники, на публикации в российских медиа, можно говорить, наверное, о том, что коррупция точно является одной из характерных черт для российской армии в силу того, что даже депутаты Государственной Думы Российской Федерации говорят об исчезновении полутора миллионов комплектов военной формы, о 70% откатов за получение государственных контрактов на переоборудование каких-то военных комплексов, вооружения и прочего. То есть это, видимо, говорит о системном проблемном поле, именно коррупционном в части именно одного сектора, который непрозрачен и не подлежит общественному мониторингу.
– Российское государство способно побороть эту коррупцию или хотя бы проявляет желание?
– Такая коррупция российской власти или системе, которая сейчас в России существует, точно не нужна. Мы видим какие-то репрессивные нарративы. Идет усиление ответственности лиц или компаний, участвующих в гособоронзаказе. И там действительно репрессивная шкала очень усилилась. Мы видим, что ответственность для этих людей растет в случае хищения или отказа от выполнения каких-то государственных контрактов, пересмотра условий. Система пытается сопротивляться коррупционным практикам, но пока это безуспешные попытки.
