В Петербурге арестовали 53-летнего продюсера Юрия Яновского. Его обвиняют в убийстве и расчленении 24-летнего трансгендера Джамшуда Хатамжонова из Узбекистана, чьи останки в июне нашел школьник, купаясь в реке. Эксперты, опрошенные корреспондентом Север.Реалии, говорят, что 40% трансженщин вовлекаются в проституцию из-за невозможности найти легальный заработок, и боятся они не только насильников, но и полиции из-за риска депортации.

Джамшуд Хатамжонов, который приехал в Россию три года назад и жил то в Москве, то в Петербурге, пропал 12 января. По версии следствия, в ночь на 13 января Яновский встретился с Хатамжоновым, убил его ножом, а потом распилил и выбросил тело в реку Мга в Кировском районе Ленобласти. Мужское тело без рук, ног и головы, но с силиконовой грудью вечером 15 июня нашел старшеклассник, который там купался. Уже через сутки полицейские установили, что грудные импланты изготовлены ирландской фирмой, по их номеру выяснили, что установили их юноше из Узбекистана, который пропал в Петербурге еще в январе.

Расследование показало, что погибшая трансженщина занималась оказанием секс-услуг, а последним ее клиентом был продюсер Юрий Яновский по прозвищу Юра Тверской. По данным "Фонтанки", в 2017 году его уже объявляли в розыск: во время игры в покер в известном актерском доме Басина на площади Островского был ранен один из игроков, стрелком оказался Яновский, который сбежал в Беларусь. Его депортировали в Россию, суд в итоге дал ему условный срок. Сейчас по подозрению в убийстве Джамшуда Яновского арестовали до 15 октября.

12 января, когда была убита трансженщина, у себя в соцсети Яновский оставил следующее сообщение: "В Миг бытия, здесь есть и я! Я вижу благостные лица, покрытые такими нежными морщинами той мудрости и тонкого ума; И столько прожито, что Всех Ваша стезя, сквозь труд, талант, что чувство дало, упорство, сквозь кровь людскую по Вере вашей, Генетикой и временем передана та часть, крупица за крупицей сей жизни, в которой музыка звучит...!!! Вам стоит лишь услышать те ноты, которые Бах возложил на бремя наше!!! И Господу отдал тот Гений, что был ему подарен: не троньте Баха Моего!!!"

Координатор по поддержке трансгендерных людей ЛГБТ-группы "Выход" Джонни Джибладзе уже несколько лет исследует дискриминацию в отношении ЛГБТ-людей и работает как психолог в сфере поддержки транслюдей. По его данным, это убийство – не единичный случай.

"Убитая была транс-секс-работницей, человеком, выживавшим за счет коммерческого секса. Это довольно частая история для трансгендерных женщин из ближнего зарубежья, особенно из Центральной Азии. В Узбекистане нет процедуры смены документов для трансгендерных людей, а в Таджикистане она фактически недоступна – известно только об одном случае официального изменения указания на пол в документах, через суд. То есть трансгендерным женщинам, которые выглядят как женщины и ведут женский образ жизни, приходится жить с мужскими паспортами, в сильной социальной уязвимости, на которую накладывается еще и уголовное преследование за гомосексуальный акт. Поэтому многие из них уезжают в Россию ради безопасности, возможности в большей степени быть собой. Ведь на родине против них еще и агрессия семей, которые применяют насилие, отказываются от таких родственников, изгоняют их, чтобы избежать "позора". Иногда история становится достоянием общественности, и человека просто могут убить", – говорит координатор по поддержке трансгендерных людей ЛГБТ-группы "Выход" Джонни Джибладзе.

В России же у таких мигрантов из Средней Азии часто нет возможности соблюдать миграционные правила.

"Они должны регулярно уезжать домой через 90 дней: но, во-первых, на это нужны средства, а во-вторых, на границе над ними могут издеваться пограничники и таможенники, – говорит Джибладзе. – Мы знаем, например, об одном случае, когда трансгендерную женщину заставили раздеваться: пограничники хотели увидеть, как выглядят ее гениталии, чтобы убедиться, что паспорт на мужское имя действительно принадлежит ей.

Другую знакомую трансженщину все время подозревают в перевозке наркотиков – только из-за ее трансгендерности. Кому-то родственники угрожали "убийством чести", кто-то просто опасается столкнуться со знакомыми и их осуждением. Но и российского гражданства у них нет, так что они и здесь не могут сменить свой паспорт на женский. И эти женщины с мужскими паспортами подвергаются перекрестному преследованию по двум статьям: за нарушение миграционного законодательства и за предоставление секс-услуг.

Депортация в Узбекистан – это запрет на пять лет на въезд в Россию. Поэтому эти люди вынуждены вести исключительно закрытый образ жизни, снимать квартиру группами, где часто всего одна или две женщины владеют русским. И даже в случае риска для жизни они не могут обратиться в полицию: государство для них – большая угроза, чем самый неадекватный клиент.

Мы знаем знакомых этой убитой трансженщины, с кем она вместе жила, возможно, работала. Я говорю о ней как о женщине – ясно, что она хотела жить как женщина, хотя по паспорту она уже навсегда останется мужчиной. Так вот, из ее знакомых никто не только не готов быть свидетелями в суде, но даже назваться, рассказать, что они знают убитую. Для них риск аутинга, раскрытия своих данных слишком велик – это риск и депортации, и привлечения за проституцию".

Поскольку легально устроиться на работу они не могут, проституция становится для них практически единственным способом выжить.

"У нас есть исследования по социальной уязвимости ЛГБТ-людей, и там видно, что трансгендеры – это одно из наиболее социально уязвимых меньшинств в России, особенно те, у кого нет возможности сменить документы. Они годами не могут устроиться на официальную работу, просто потому, что их внешность не соответствует их паспорту. Вот для них и остается такая опасная сфера, как коммерческий секс. Никто не знает, что произошло между убитой трансдевушкой и ее клиентом, но важно одно: даже если он ей угрожал, у нее не было возможности обратиться в полицию, которой она наверняка боялась больше любого агрессивного клиента", – подчеркивает Джибладзе.

Сейчас в России трансгендерные люди могут сменить документы, для этого требуется пройти психиатрическую комиссию, и если делать это в государственном психоневрологическом диспансере, то есть риск угодить в мужскую палату с диагнозом "шизофрения", где трансженщину могут подвергнуть насилию, замечает эксперт. Поэтому многие предпочитают частную комиссию, но в Москве и Петербурге это стоит 30-40 тысяч рублей. Хирургические и гормональные вмешательства тоже дорогие и не покрываются страховкой ОМС.

"Часто для трансженщин занятие проституцией – единственная возможность накопить на операцию, без которой они не могут жить, настолько сильный дискомфорт они испытывают от своего тела. Для многих это замкнутый круг, они подвергаются перекрестной дискриминации – и как ЛГБТ, и как мигранты, потому что уровень ксенофобии у нас очень высок, и еще неизвестно, что хуже. Я знаю многих людей, которые годами не выходят за пределы своих маленьких сообществ, – просто пройти по улице означает для них столкнуться с какой-нибудь агрессией", – утверждает Джибладзе.

В "Докладе о положении ЛГБТ-сообщества в Санкт-Петербурге в 2019 году" говорится:

• Только 17 респондентов (из 342 человек) обращались в полицию в 2019 году из-за случаев дискриминации на почве ненависти.
• Из тех, кто не стал обращаться в полицию, 54% в качестве причин отметили, что они не верят в эффективность работы полиции, 37% по разным причинам избегают какого-либо взаимодействия с полицией, 18% опасаются раскрывать свою сексуальную ориентацию или трансгендерность в полиции, а 9% боялись, что правонарушитель узнает об обращении в полицию и ситуация усугубится.

"Часто у клиентов, которые пользуются секс-услугами трансгендерных людей, возникает чувство вины: у меня контакты с неподобающим человеком, и это чувство переходит в неприязнь к этому человеку. Если бы это была просто проститутка, она бы не вызывала такой ненависти, а тут клиент, возможно, чувствует себя извращенцем, ему это не нравится, он это в себе не принимает. И, уничтожая объект своего влечения, он как бы уничтожает свой негатив, – объясняет психолог Дмитрий Исаев. – Такой механизм делает трансгендерных людей объектами агрессии. Сколько их гибнет в России, мы не знаем – фиксируются два-три случая в год, но понятно, что их гораздо больше, просто они попадают в слепую статистику убийств, где не выделяется ни национальность, ни сексуальная ориентация".

Работа проституткой – порой единственно возможный заработок для таких людей, согласен психолог: сначала им приходится зарабатывать проституцией на дорогостоящие операции по смене пола, многие трансгендеры потом не находят возможностей для легального заработка, особенно те, кто не сумел сменить документы.

Координатор Альянса гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие Алексей Сергеев считает случай с убийством и расчленением трансженщины ужасным, но не исключительным:

"Труднее всего именно трансгендерным женщинам. Есть исследование, где показано, что им сложно найти работу, и из-за этого около 40% вовлекается в проституцию. Я недавно был во Владивостоке и говорил с трансженщиной, которая отсидела в тюрьме, потому что ее пытались изнасиловать, и суд решил, что она превысила пределы необходимой самообороны.

Так вот, она говорила, что тоже не может найти работу и живет по большей части за счет мужа. Во-первых, документы сменить очень сложно, во-вторых, трансмужчин часто вообще не отличить, а трансженщину и голос может выдавать, и другие вещи. Патриархальная модель очень стойкая, в ней считается, что люди таким образом себя позорят, к ним возникает ненависть. И в тюремной культуре они попадают в касту обиженных.

Трансженщина из Владивостока не поменяла документы, поэтому они сидела в мужской тюрьме и переносила все тяготы, характерные для этой касты. И в Петербурге такие случаи есть. Я недавно встречался с человеком из Кыргызстана, он сам гей, но трансгендеров не принимает, говорит: я бы сам их казни предавал. Такое вот мужское воспитание. Так что трансфобия даже внутри ЛГБТ-сообщества распространена довольно сильно".

Трансгендерная женщина Екатерина Мессорош говорит, что транслюдям приходится сталкиваться с насилием, причем очень часто это случается в среде, связанной именно с секс-работой. А к трансженщинам в среднем относятся хуже, чем к трансмужчинам:

"Трансмужчины воспринимаются проще. Многие своей трансгендерности не открывают, поэтому реальная статистика у нас невозможна, но это правда, много трансженщин выталкивается в секс-услуги, потому что другой работы не найти. А эта среда вообще опасная и полная насилия, а тут еще добавляется мотив трансфобии.

Я сама столкнулась с тем, что может быть момент транспаники и связанной с ней агрессии. Однажды я была в клубе, статус свой я особо не скрываю, мы общались спокойно с человеком, никуда не собирались, ничего я ему не обещала. Но когда я сказала, что я трансженщина, он пришел в ярость: ужас-ужас, как так можно! Понятно, я была в безопасной ситуации – вокруг люди, но это выглядело очень неприятно.

Так что опасность неадекватного восприятия трансженщин, конечно, есть. Но и область проституции вообще связана с насилием и убийствами. Транслюдям нужна поддержка, чтобы они не вызывали отторжения и чтобы за сам факт трансгендерности их не увольняли с работы, чтобы человеку не было страшно признаться в своем статусе".

Читай нас в Яндекс.Дзене

Подписаться

Оригинал статьи – на сайте Север.Реалии