Каждые Олимпийские игры – грандиозное медиасобытие, они уже давно превратились в шоу. МОК всячески подогревает ажиотаж, ведь 75% прибыли ему приносят именно трансляции. Впрочем, в обычных, неспортивных новостях редко показывают стадионы изнутри – дорого. Под запретом и олимпийская символика – даже за кольца в кадре могут заставить платить. Все это – огромное испытание и для редакторов, и для медиаюристов. О том, как работается на Играх репортерам, поговорили с российским спортивным журналистом Борисом Ходоровским. У него за спиной 9 Олимпиад.
– Вы работали на 9 Олимпиадах, и вам есть с чем сравнивать ситуацию. Сейчас журналистам в Токио приходится работать в необычных условиях – мы видим множество ограничений, нет прямых контактов, или они минимальны со спортсменами и местными жителями. Расскажите, как обычно работается на Олимпиадах? Тесно ли общаются журналисты из разных медиа между собой и со спортивными делегациями?
– Безусловно, нынешняя Олимпиада – особая. Я просто не представляю, как приходится работать на ней журналистам, которые были на других Олимпийских играх. Потому что Олимпиада – это всегда праздник, атмосфера которого чувствуется.
На каждой Олимпиаде есть два международных пресс-центра: один для телевизионных журналистов и один для пишущей прессы. В них жизнь кипит круглые сутки, это место общения для журналистов. Журналисты из разных стран охотно общаются между собой, порой даже не зная языка. Более того, на одной из Олимпиад я был свидетелем просто уникального общения: между собой спокойно разговаривали журналисты из Израиля и Саудовской Аравии – стран, где контакты на любом человеческом уровне, – это сенсация международного масштаба.
На Олимпиадах все запросто, все очень демократично. На Олимпиадах мне удалось познакомиться с очень многими коллегами из разных стран, с которыми потом я поддерживал отношения. Например, украинские коллеги охотно общались со мной в Рио на русском языке. Когда я пытался перейти на украинский, они говорили – "Боря, краще розмовляй на російській мові".
– Ну вот коль вы упомянули политику – все говорят, что "спорт вне политики", но мы все понимаем, что как раз наоборот. Накануне этих Игр мы все видели и читали новости про эти методички для российской сборной – как отвечать на неудобные вопросы про Крым и про санкции, постоянно мы слышим возмущения от российских болельщиков про нейтральный флаг, про отсутствие гимна и так далее. Как вам кажется, насколько вся эта политика давит, мешает и отвлекает спортсменов от поставленной задачи? И вот учитывая эти все новости, можно ли сказать, что ситуация советских времен в какой-то степени повторяется, вот советских Олимпиад?
– Противостояние, политизированность Игр началась очень давно. И бойкоты Игр тоже начались очень давно. Они не в 1980-м году начались, и не в 1984-м. И в 1956-м году многие страны бойкотировали Олимпиаду в Мельбурне, причем одни страны – в знак поддержки Китайской Народной Республики, которая возражала против того, что спортсмены Тайваня под флагом Китая участвовали в соревнованиях, как и некоторые страны отказались послать свои делегации в знак протеста против вторжения советских войск в Венгрию.
То есть Олимпиады политизированными были всегда. И говорить о том, что это началось сейчас и что в этом принимают участие депутаты Государственной Думы – да всегда Олимпиады были политизированными.
Относительно того, что команда выступает без флага и гимна – поверьте, на спортсменах это сказывается мало. Потому что во время выступления они сосредоточены именно на том, чтобы показать свой максимальный результат, продемонстрировать все то, что они наработали на тренировках в течение многих-многих лет. Конечно, приятно видеть, приятно взойти на пьедестал и спеть гимн своей страны. Но мне кажется, что Первый концерт для фортепиано с оркестром Чайковского по своему, скажем так, культурному значению никак не уступает, а скорее превосходит мелодию Александрова и слова Михалкова.
– Я вот хотел спросить еще: каждый раз, когда речь заходит об Олимпийских играх, мировая пресса пишет о проблемах. Вот, например, пекинская Олимпиада – тогда много писали о нарушении прав человека. Во время лондонской Олимпиады писали о неготовности города и заторах. Когда было Рио, писали о грязной и опасной воде. Вот сейчас пишут новости в основном вокруг пандемии. Называют эту Олимпиаду "прОклятой", проблемной, пишут, что Игры навязали японцам... Как сложно вообще, как вам кажется, проводить такие мероприятия, освещать их, тем более, что вот вы сказали, что зрителей интересуют победы спортсменов, но зрителей-то там и нету, зрители – они все виртуальные, на дистанции?
– Дело в том, что сейчас основную аудиторию для Олимпийских игр, как и для других международных соревнований, составляют телевизионные болельщики. И это уже стало брендом современных Олимпиад.
Я побывал на нескольких Олимпиадах на церемонии открытия и, наблюдая их с трибун, с удивлением обнаружил, что гораздо лучше наблюдать их на телевизионном экране, особенно большом, особенно в хорошей компании. Потому что вся вот эта технология построена на том, чтобы это показать.
Поэтому, конечно, отсутствие зрителей сказывается. Потому что ту ауру, которую создают болельщики, – с флагами, с выкриками, с поддержкой победителей, с поддержкой проигравших – это составная часть спорта, и без этого, конечно, спорт страдает. Но лучше проводить Игры без зрителей, чем не проводить их вообще.
Что же касается различных протестов, то, вы знаете, Олимпиада – это такое событие, которое привлекает к себе всеобщее внимание. Поэтому те, кто хочет протестовать, они всегда найдут повод против чего-нибудь протестовать.
