Алена Суржикова – эстонский режиссер-кинодокументалист, училась тележурналистике в Таллинне и документалистике в Санкт-Петербургском государственном университете кино и телевидения. Алена работала на телевидении в Эстонии и России и сняла ряд документальных лент, таких как "Не моя земля" (2013) и "В ожидании чуда" (2019).

В новой работе "Анкета" Алена, режиссер, центральный персонаж и повествователь, случайно находит в старых вещах тетрадь-опросник, которые школьники давали для заполнения своим друзьям и подружкам. В таких тетрадках были вопросы о том, "кто больше всего нравится в классе", "какие у вас любимые блюда", а иногда и более серьезные вопросы – "кем ты хочешь стать", "какая у тебя главная мечта" или "что такое любовь". Полистав тетрадь, которую она сделала в шестом классе, Алена решает найти одноклассников и спросить, как бы они ответили на эти вопросы сегодня.

В фильме мы видим пять персонажей, пять одноклассников Алены, которых она отыскала. Стас живет в Камбодже, зарабатывая на игре в казино. Он критикует современное общество потребления, философствует о месте женщины в жизни мужчины и делится первым психоделическим опытом. Маша сразу после окончания школы уехала в Россию, стала бизнес-леди и прошла 150 тренингов по личностному росту. Рома остался жить в Эстонии, развил свои спортивные таланты, выучился на полицейского и в конце концов получил место в охране таких важных мероприятий, как, например, визит папы римского в Таллинн. Вика уехала вслед за мужем в Стокгольм. Она скучает по родине, но семья для нее занимает первое место.

Мы поговорили с Аленой о теле- и кинорежиссуре, о трудностях съемок "Анкеты" и том, что дают людям ее фильмы.

Фильм доступен на сайте Настоящего Времени до 6 декабря.

– Алена, расскажите про свою работу документалистом? Почему выбрали эту профессию?

– Когда я закончила школу в 2000 году, я думала, что стану журналистом. Хотела подать документы, но когда пришла поступать, увидела огромную очередь людей – выяснилось, что это все ребята хотят поступить на журналистов. Рядом было окошко, где не было никого, и скромная табличка "Телережиссура". Я подумала, какая разница, подам сюда документы: стоять в очереди было неохота, и тем более журналистика была платной специальностью, а на режиссуре было пять бесплатных мест. И я, можно сказать, случайно поступила.

Очереди на режиссуру не было не только потому, что это был последний день приема документов, но кроме своего аттестата и анкеты надо было подавать портфолио и сочинение. Звонят мне вечером из университета и говорят: "А где ваше портфолио и сочинение?" – я делаю изумленный голос и спрашиваю: "Как? Вы потеряли мое портфолио и эссе? На какую тему там было эссе? Я так много их писала, у меня есть черновики, могу принести". Мне сказали темы, я за выходные сделала на папин "Зенит" фото для портфолио и написала сочинение "Телевидение – моя жизнь". Как-то поступила, хотя толпа перед лотком журналистики была просто жалкой кучкой по сравнению с телевидением – тут был огромный конкурс.

– Где вы учились и на что ориентировались? Есть ли у вас какие-то примеры авторов, которым вы хотели бы подражать или соответствовать их уровню?

– Когда я училась в Таллинне на телережиссуру, нас учили действующие режиссеры и работники телевидения, а также лучшие деятели нашей страны: Ильмар Рааг, теперь известный во всем мире режиссер, Свен Грюнберг, композитор и музыкант, Герда Кордаметс, продюсер с большим опытом, и многие другие. В Эстонии нас учили делать все самим: снимать, монтировать, писать тексты. То есть это было образование, заточенное на хороших подмастерьев, которые смогут сами все снять и смонтировать, если это будет необходимо.

После таллиннского университета я сделала два цикла авторских программ для эстонского телевидения и поняла, что мне надо учиться режиссуре, что я не автор. Я поехала в Санкт-Петербургский государственный университет кино и телевидения, и с этого момента в мою жизнь пришла документалистика и больше из нее не уходила. В Питере училась в мастерской Владислава Борисовича Виноградова, это мэтр советской и российской документалистики, он снимал фильмы про Утесова, Пугачеву, Окуджаву, а также первый начал рассказывать истории простых людей, не как это делала хроника, а с человеческой точки зрения.

Я очень люблю фильмы Михаэля Главоггера и Виктора Косаковского, но я делаю совсем другое кино. Каждый режиссер делает кино о том, что у него болит.

– Расскажите о других ваших фильмах или проектах, связанных с кино и телевидением, какие из них вы считаете любимыми?

– Есть фильмы, которые много лет работают и живут "без тебя". Например, мой фильм "Не моя земля", который вышел в 2013 году и был признан лучшим фильмом года в Эстонии в 2014 году по мнению фонда "Капитал культуры". Это очень простая история о том, как люди приехали работать в Таллинн на завод "Двигатель" в 60-е годы и завод дал людям огород. Потом – распад Союза, завод закрывают и в конце концов у людей забирают и их огороды, где они 30 лет выращивали капусту, потому что огороды находятся рядом с аэродромом и за счет них хотят расширять взлетную полосу.

У нас маленькая страна, мало людей, и мы не можем делиться на группы, нас и так мало. Мой посыл всегда заключался в том, что люди – это наш приоритет. Мы не можем бросаться людьми и обижать их, мы должны бороться за свои права, а государство должно помогать людям. В 2013 году в Таллинне не было ни одного открытого огорода, а в этом году я встречалась с американской исследовательницей Кейт Браун, которая изучает культуру огородов, и мы поговорили о фильме и том, как изменился Таллинн. Выяснилось, что у нас теперь целых девять открытых огородов. Выходит, государство, город стали думать о людях. В общем, я хочу сказать, вопросы которые мы задаем в кино, влияют на жизнь, поэтому важно показывать разные группы людей и их проблемы.

– "Анкету" вы сняли в паре с вашим супругом Сергеем Трофимовым, часто ли вы работаете вместе – или это единичный случай? Сергей снимает что-то без вас, самостоятельно? Как он пришел к тому, чтобы взять в руки камеру?

– Мы с Сергеем работаем вместе всю жизнь. Я его пригласила работать редактором в мой первый телевизионный проект в 2003 году, который я делала еще в университете. Сергей очень интересный и многогранный человек, за 20 лет совместной работы он поменял огромное количество ролей в телепроизводстве и кино: он был редактором, фиксером, потом стал профессиональным фотографом и работал в главных изданиях мира от Scanpix до "Синьхуа". От фотографии Сергей пришел к видео, и мы стали вместе снимать, он был оператором почти во всех моих фильмах. Потом Сергей стал продюсером, затем закупщиком. Сейчас Сергей Трофимов работает над своим первым документальным фильмом как режиссер.

– Расскажите о вашем фильме "Анкета". Как вы пришли к идее фильма?

– В 2010 году я нашла архивы VHS с нашим школьным выпускным и потом начала думать, что с этим можно сделать. Потом я нашла анкеты и поняла, что многие люди не живут в Эстонии, как-то так и родилась идея. Я начала развивать этот проект давно, но снимать начали, наверное, только в 2015-м. Многие мои друзья и родные уехали из Эстонии после окончания школы.

Как говорит Юля в фильме: "Открылось окно, и многие решили попробовать". Мое поколение – это люди, которые впервые смогли уехать учиться бесплатно в Германию и другие страны, Европейский союз принял Эстонию в свою семью, и мое окружение разлетелось по миру. Это проблема была и есть очень важной для меня.

– Расскажите про съемки фильма. Какие трудности были, что показалось самым неожиданным?

– Мы сняли фильм до пандемии, а вот монтаж пришелся прямо на расцвет локдаунов. Я монтировала фильм в Питере с Сергеем Беликом, и прилетела в Питер я из Праги в середине марта 2020-го, как раз в тот день, когда отменили все мероприятия и начался пражский локдаун. В России все было тихо, все работало. Но недолго. Мы должны были монтировать две недели, но получилось, что через неделю мне стали приходить письма из Эстонии от министерства внутренних дел, что в мире пандемия и срочно надо ехать домой, так как потом закроют границы и нельзя будет попасть.

Так и получилось, что через неделю я шла пешком через границу Ивангород – Нарва, так как автобусы не ходили. Дальше монтировала сама и по интернету с монтажером. Потом два раза переносили премьеру. Во время съемок все было нормально, если не считать поездки в Камбоджу. В первый же день дети обгорели, и у них были ожоги по всему телу, потом мы дружно отравились, потом наш герой Стас пропал – это был ад.

– По какому принципу вы подбирали героев для своего фильма? Почему именно эти пятеро?

– В драматургии есть не так много типов героев: герой, антигерой, женщина-вамп, женщина-мать, Золушка и автор. Они могут перемешиваться, герой может превращаться в антигероя и так далее, но в целом схема такая – по ней мы и действовали. Я не хотела иметь много бизнес-леди, в Эстонии тоже были две потенциальные героини, которые вели успешный бизнес, но для меня была важна драма героя.

Про Рому и Стаса, думаю, и так все понятно – уж больно они обаятельные. Была отличная сцена, которая таки не вошла в фильм, где Рома и Стас играют в футбол – прям поэзия. Вика – классическая мать, которая поехала за мужем, и это опять же частая и важная проблема. В Эстонии много мужей работают в Финляндии, отчего браки часто распадаются.

– В конце фильма вы и сами становитесь одной из героинь фильма, когда рассказываете о своем переезде в Прагу. Так фильм развернулся от историй одноклассников из вашей школьной анкеты к истории о том, как люди уезжают и почему они это делают, о том, как они находят себя на новых местах. Был ли этот вопрос об идентичности заложен в ваш фильм с самого начала или вы только через личный опыт решили провести такую линию в картине?

– То, что я буду вести этот фильм, было решено сразу, без меня все эти истории развалились бы и не сработали. А вопрос идентичности заложен в любом фильме. Правда жизни и правда фильма – это не одно и то же. У всех своя правда, и даже если я пытаюсь сделать кино без оценок, все равно ракурс, монтаж и все построение выдает мою позицию. Кино – это авторское произведение, поэтому тут всегда есть вопрос самопознания.

– Еще одной линией у вас в фильме проходит тема распада Советского Союза, возвращения независимости Эстонии и даже в какой-то мере проблемы русскоязычного населения в ходе таких исторических перемен. Какова ваша личная позиция по этим вопросам и какое место они действительно занимают в вашем фильме?

– Я всегда говорю, что проблемы людей должны быть важнее для государства, чем исторические подоплеки. Мне повезло родиться и вырасти в демократической стране. Меньшинство имеет свои права и имеет право голоса. В Эстонии сейчас происходит переоценка ценностей. Например, в Таллинне музей оккупации переименовали в музей свободы. Это очень важно! Если раньше там показывали советские и фашистские звезды, то теперь там рассказывают про истории людей, которые пострадали от гонений систем.

Мы не можем жить и думать только о травмах прошлого. Мы должны думать о будущем и жить вместе. Это важно, и мое кино направлено на то, чтобы людей не гнобили, чтобы людей уважали. Я родилась в русской семье, училась в русской школе, потом в университете я попала в абсолютно эстонскую среду и увидела два разных мира, которые и пытаюсь всю жизнь объединить. Мне важно, чтобы люди говорили, понимали и прощали друг друга.

– К каким выводам вы пришли в результате такого исследования-путешествия сквозь года и города и к каким выводам вы бы хотели подтолкнуть зрителя?

– Когда-то в Эстонии была кампания "Таланты – домой", это было важное дело. Я думаю, что моя цель, чтобы люди возвращались домой, в каком-то смысле исполнилась. Мой брат прожил двенадцать лет в Лондоне и теперь вернулся. Я считаю, что Эстония – это лучшее место, где можно работать, творить, создавать и делать свое дело. У нас нет конкуренции, много фондов для помощи бизнесу, у нас закрытые, но честные и очень тактичные люди, которые будут помогать и поддерживать, увидят, что ты горишь своим делом.