Минский областной суд 11 сентября признал незаконной забастовку на "Беларуськалии", которая прошла 17 и 18 августа. Возле здания суда, где люди собрались поддержать представителей стачкома, задержали несколько человек.
В забастовке на "Беларуськалии" принимали участие 620 рабочих – о таком количестве говорили в суде. Двадцать человек продолжают бастовать и отказываются выходить на работу. Несколько человек уволили, сопредседателя стачкома Анатолия Бокуна арестовали. Один из шахтеров "Беларуськалия" накануне заседания суда приковал себя наручниками в шахте – в знак протеста против действий руководства.
Мы связались с сопредседателем стачкома Александром Новиком, и вот что он рассказал о том, как руководство "Беларуськалия" запугивает протестующих.
— Какая вообще обстановка на сегодняшний день на "Беларуськалии" в контексте вчерашних событий, истории с тем, что один из шахтеров приковал себя в шахте. Что говорят люди, какие настроения, какие впечатления?
— Впечатлений, конечно, масса. Человек совершил поступок, пошел на кардинальное решение. Но, опять же, лично я и все мы видим только слова, пока только слова. Слова поддержки: молодец и прочее. А касаемо конкретных действий – ну два человека пришли сегодня, присоединились к стачке. Но это каждый день мы наблюдали: по человеку, по два присоединяются.
— Это мало или много? Как организовалось это стачечное движение, сколько там людей, какие требования у людей, которые принимают участие в этих забастовках?
— Стачечное движение организовалось 14 августа. Нами был инициирован сбор работников "Беларуськалия" с гендиректором. Состоялся этот разговор, отклик людей был сумасшедший. Собралось большое количество людей возле здания "Беларуськалия". Это была пятница. Анатолий Бокун – сопредседатель стачкома "Беларуськалия" – зачитал требования своего коллектива, он работник первого рудоуправления. И, базируясь на этих требованиях, по прошествии двух дней – субботы и воскресенья – у гендиректора было два дня, чтобы выйти на диалог и хотя бы попытаться начать выполнять эти требования.
В понедельник, 17-го числа, на всех шести рудниках были сформированы стачкомы. Туда входили исключительно работники предприятия – непрофсоюзные деятели на освобожденных должностях. Для чего? Для того чтобы мы имели право выдвигать политические требования. Профсоюз по нашему законодательству не имеет права выдвигать политические требования, поэтому стачкомы [состоят] исключительно из работников предприятия.
Было собрано около шести тысяч подписей за забастовку. Работников "Белкалия" – порядка 16 тысяч. На следующий день все документы, все протоколы стачечных комитетов, копии подписей людей, которые подписали за забастовку, были переданы гендиректору. Процедура на этом была завершена – забастовка объявлена. Часть людей уже 17-18-го числа не выходили на работу, не спускались.
Мы столкнулись в первые дни с большим вбросом дезинформации. Получалось с ней бороться.
— Что была за дезинформация?
— Говорили о том, что забастовка незаконная, ссылки были на Конституцию, на Трудовой кодекс. Говорили о том, что надо было пройти процесс миротворительный – надо было попытаться договориться. Они ссылались на это, что не было это сделано: "Почему вы не попытались договориться". Но, опять же, 14-го числа были зачитаны требования, и 17-го числа объявлена забастовка – два дня для того, чтобы с нами выйти на диалог. Мы считали, что этих двух дней для начала диалога со стороны нанимателя было достаточно, и решили объявить забастовку. Возможно, поспешно. Был допущен ряд ошибок нами. Опять же, мы обычные работники, все стихийно произошло, в принципе, как и во всей Беларуси. Не стоит ни о чем жалеть. Да, все это было на сумасшедших эмоциях. Все так, как есть, все нормально.
Единственное, что забастовка с нашими требованиями была объявлена, а чуть позже мы перешли в стачку, уже основываясь на международном праве – пакт ООН "Об экономических и культурных правах людей", статья 1, пункт 1. И уже основываясь на международном праве, мы ушли в стачку. Объясню, что это. Отказ от работы по политическим мотивам. Требования были изменены, их сразу было семь: четыре из них – политические, три – касаемо трудового коллектива "Белкалия". Остались четыре политических требования – это отставка Лукашенко, привлечение к ответственности Лукашенко, Ермошиной, освобождение всех политзаключенных и начать процесс над силовиками, которые применили чрезмерное насилие к народу. Мы не говорим о забастовке, мы говорим о стачке. Мы находимся в стачке, основываясь на международном праве.
— Сегодня проходит суд по делу о забастовке шахтеров "Беларуськалия". Руководство предприятия подавало в суд на стачком шахтеров. Какая вообще коммуникация между участниками стачки и руководством предприятия? Были ли какие-то негласные переговоры, пыталось ли руководство как-то поговорить с работниками?
— Со стачечным комитетом диалога как такового не было, были только запугивания увольнением, лишением премий. И, как ни странно, люди этого испугались, многие вернулись на работу. Хотя, опять же, директор говорил о так называемой амнистии: "Вернитесь на работу – к вам не будет ничего применено". Это неправда. Людей лишили премий, объявили выговоры, двух человек уволили. После того как они день бастовали 17-го числа, 18-го их уволили, забрали трудовые книжки.
— А по каким причинам их уволили, руководство объясняло? Нашли какие-то формальные причины или уволили из-за того, что они открыто высказывали свою позицию?
— Нет, у всех уволенных людей – их сейчас порядка девяти – причина одна: за продолжительный прогул. Прогулом считается ненахождение на рабочем месте больше трех часов. Формулировка у всех одна во всех приказах об увольнении.
— По вашим ощущениям, эти угрозы от руководства, в том числе увольнение каких-то сотрудников, повлияли в целом на настрой людей? Вы сказали, что изначально было собрано шесть тысяч подписей – это гигантское количество людей. А сейчас вы говорите, что два человека после вчерашней акции пришли, чтобы присоединиться к стачке. Вам кажется, что это давление со стороны руководства подействовало?
— Подействовало, да. Люди боятся. Я уже не буду говорить, какими словами они это называли на человеческих эмоциях. Взрослые люди, которые пошли за мной, поддержали меня, они выдвинули меня в стачком, чтобы я представлял их интересы, и потом же вернулись на работу. Они извинялись, взрослые люди, бригадиры комплексов, они плакали при мне, говорили о том, что "мы обосрались".
Да, большой страх у людей занять активную позицию так, как это сделали мы. Я не ожидал в Солигорске – это сытый, зажравшийся город – большой поддержки, но в то же самое время я не ожидал, что эта поддержка будет настолько мала.
— Как вы думаете, лично на вашу профессиональную историю эта вся история с протестом повлияет? Вы под угрозой увольнения находитесь – люди, которые активно принимают участие в руководящем комитете стачкома?
— Да, повлияет, конечно. Именно сегодня руководство первого рудоуправления – я являюсь работником первого рудоуправления – заседает касаемо моего увольнения. Я закончил высшее учебное заведение по профилю "горный электромеханик". Я, в принципе, техникум закончил, потом вышку по этой же специальности. У меня профиль рассчитан на горную промышленность. Работаю по основной профессии электрослесарем горного участка.
Абсолютно ни о чем не жалею. Даже если бы меня не уволили, я бы уволился сам. Я не хочу возвращаться в "Белкалий", потому что я не представляю нахождение и работу в своем коллективе среди людей – да, пусть они меня словесно поддерживают, – но я представляю, что я буду каждый день ловить эти виноватые взгляды на себе. Я боюсь этого, я не хочу мучить ни себя, ни людей. Моя супруга, мои родители, тесть с тещей меня поддерживают. Я нормальный человек, найду себе работу, буду содержать семью, когда это все закончится, а оно закончится, я верю, победой. Перемены настанут в Беларуси. Да, повлияет, конечно. Но все нормально, мы уже побороли все свои страхи перед РУВД, КГБ, увольнением. Мы просто продолжаем делать свое дело дальше.
— Лично вам как кажется, как будут развиваться события в вашей стране дальше? Вы говорите, что ждете перемен. По вашим ощущениям, когда эти перемены могут случиться и что для этого должно произойти?
— Есть несколько вариантов. Самый мирный, чтобы не допустить бойню, на что провоцирует власть, силовики – это все-таки уйти в стачку, это забастовки. Я не исключаю каких-то силовых воздействий со стороны народа, потому что все кипит, бурлит. Касаемо международной общественности – да, конечно, поддержка международников – это хорошо, но лично я сильно на нее не надеюсь. Я надеюсь все-таки на людей, на рабочих Беларуси, что они созреют к этому решению и все состоится.
Касаемо ситуации в стране, я, находясь и работая в Солигорске, понимаю, что авангард движения все-таки в столице, а в областных городах – а город Солигорск важный в этом движении – нам нужно просто продолжать делать свое дело. Каждый день правила игры меняются, какие-то новые моменты влияют на нашу работу, поэтому каждое утро мы собираемся, расставляем приоритеты – что на данный момент важнее всего – разделяем обязанности и выполняем их. Ну и вера – без нее никак.
