Перенесенные на 2021 год Олимпийские игры, тренировки в домашних условиях и изоляция, спортивные базы на карантине, коронавирус в команде и бег в парке под угрозой штрафа. В спорте высоких достижений важен каждый год, а тренировки всегда связаны с предстоящими соревнованиями – тем более в год Олимпиады, которая должна была пройти в Токио. Многие собирались вложить все силы в подготовку к Играм и завершить карьеру. Но 2020-й смешал все планы.
Мы расспросили российских спортсменов о том, как этот непростой год изменил их карьеру, отразился на физической форме и повлиял на отношение к жизни и спорту.
Светлана Ромашина, 31 год, пятикратная олимпийская чемпионка по синхронному плаванию
— Это абсолютно точно самый сложный год в моей спортивной карьере. И в первую очередь потому, что я сейчас уже не только спортсмен, но и мама. Я возвращалась в большой спорт [после декрета], чтобы выступить на Олимпийских играх. И их перенос для меня был, конечно, печальной новостью. Это значило, что терпеть мне нужно будет еще целый год – до августа 2021 года, если Олимпиада все-таки состоится в эти сроки.
Многие спортсмены, я знаю, относились к переносу достаточно позитивно, говорили: "Ничего, мы прорвемся". Но наша команда сидит на сборе 300 дней в году, никуда не выезжая, поэтому для нас, конечно, это все не так радужно, как для многих других. Если посчитать общие тренировочные часы, [то окажется, что] наша команда абсолютно точно работает больше всех. И я не то чтобы пытаюсь нас как-то возвысить, сравнивая с другими видами спорта, это просто статистика. Так что, когда я узнала, что Олимпиады этим летом не будет, было много разных мыслей. В том числе о том, что стоит на этом закончить спортивную карьеру и перестать жертвовать семьей и здоровьем. Ведь терпеть еще долго – и непонятно, ради чего.
Это довольно сложно объяснить – что на самом деле для спортсменов значат Олимпийские игры, [насколько они важны]. Кроме того, я не привыкла заканчивать все и рубить на середине пути. Я понимаю, что в какой-то степени могу начать жалеть, что не попробовала пройти до конца. Лучше жалеть о том, что сделаешь, если вдруг Олимпиада все-таки не состоится, чем потом жалеть о том, что не попробовала. Самое главное, моя семья – муж, ребенок – меня в этом поддерживают, потому что время предстоит очень непростое.
В начале января мы заезжаем на спортивную базу. В месяц я буду видеть семью только два дня: спортивная база закрыта, работает в карантинном режиме. И, конечно же, это крайне непросто – ощущение, как будто ты находишься в тюрьме, причем порой не с самыми лучшими условиями. Вообще, конечно, не очень понятно, почему сейчас база закрыта, хотя все в нашей стране работает практически полноценно.
Когда ты не только много тренируешься, но и буквально заперт на базе, это дополнительная моральная нагрузка. Даже в тот один день, когда мы сможем выезжать домой, мы не должны никуда выходить из дома. Но мы ведь живые люди, мы хотим общения, какой-то другой жизни. Любой спортсмен может надломиться, если он будет работать постоянно в таких закрытых условиях. Особенно когда идешь на тренировки и не знаешь, что будет завтра. Хотя завтра как раз мы прекрасно знаем, что будет: та же самая тренировка. Но вот расписание соревнований, даже несмотря на то, что оно предварительное, удивляет. Первое соревнование в нем значится в марте. При этом сейчас конец декабря, и весь мир сидит на карантине. Тренироваться, работать, понимая, что возможно повторение 2020 года, тяжело. Но мы ничего не можем поделать с этим.
У нас некоторые девочки переболели [коронавирусом], в легкой форме, но далеко не весь состав. Тут недавно оказалось, что и у меня есть антитела, хотя симптомов не было совсем. Мне вообще кажется, что было бы гораздо проще всем вместе уже переболеть, чтобы это было сейчас, в начале года, когда мы еще не на пике формы, когда еще есть возможность пропустить те же самые две недели. Про вакцинирование в команде пока ничего не говорят. Я не удивлюсь, если введут специальную систему для посещения спортивной базы, и нам всем нужно будет привиться. Но пока тишина.
Вообще я пока плохо себе представляю, как Олимпиада будет выглядеть в масках и без зрителей. С одной стороны, я стараюсь мыслить как спортсмен, который хочет, чтобы Олимпиада прошла, чтобы мы уже наконец-то выступили. А с другой стороны, как спортсмен, который уже бывал на Олимпийских играх, и понимая и представляя, как это должно выглядеть: олимпийская деревня, открытие, закрытие, сколько людей должно быть, насколько праздничная атмосфера вокруг... Нам самим при этом во время Олимпиады, поверьте, не до праздника. Праздник начинается тогда, когда ты выступил на Олимпиаде – тогда начинается общение, традиционный обмен значками, закрытие. Во время соревнований мы ходим, как со стороны может, наверное, показаться, немного зомбированные: все вместе, кучей, никто не смотрит по сторонам. И все же, даже учитывая это, я с трудом могу представить себе Олимпиаду [без традиционных атрибутов]. Так же, как я не могу представить, как я буду выходить на старт без российского флага за спиной. Это тоже очень неприятный момент, о котором нам не стоит забывать.
Вообще, если говорить про этот год, то в первую очередь он мне показал, что да, я не робот, я живой человек, у которого есть куча эмоций, которые приходится переживать, с которыми приходится бороться, порой приходится не показывать. Мы, спортсмены, тоже люди. Мы привыкли к сдержанному ритму, образу жизни, но иногда очень хочется это выплеснуть. Только чаще всего выплескиваем мы только тогда, когда приходим домой, [что тоже неправильно].
Мне на день рождения в этом году моя лучшая подруга Саша Пацкевич – тоже мамочка, которая после декрета вернулась в спорт, – пожелала больше ценить себя. И я поняла, что действительно к этому пожеланию нужно прислушаться. Может быть, это будет звучать немножко эгоистично, но ведь действительно на данный момент у нас больше нет [в сборной России] действующих пятикратных олимпийских чемпионов, как я. Что нужно в каких-то моментах знать себе цену, двигаться вперед. Но с этим сложно, потому что мы привыкли всегда вести себя тихо и скромно.
Александр Лесун, 32 года, олимпийский чемпион по современному пятиборью
— В марте, когда объявили о переносе Олимпийских игр, я был готов к началу сезона как никогда в карьере. Судя по тренировочному процессу, я думал, что к концу июля – началу августа выйду на какие-то неимоверные формы. Но нас накрыл COVID-19, и у меня сначала было полное опустошение. Я хотел после 2020-го уже завершить карьеру, а тут, получается, нужно оставаться еще на год.
Первая неделя, конечно, была самой тяжелой – один на один с собой в квартире. Первый день повалялся, второй день повалялся – и что делать дальше? За нас же, спортсменов, все решают. Мы хоть и взрослые люди, но следуем расписанию, подготовленному другими людьми. А тут оп – и ты сам себе предоставлен, и ты такой: "Блин, а что делают вообще взрослые люди?" Потом я уже оценил преимущества. Мне даже понравилось быть в одиночестве, наедине с собой – ведь вообще с хорошим человеком классно!
Тренироваться нормально в домашних условиях я лично не мог, не тот вид спорта. Если бы я жил в собственном доме во Франции или на ранчо где-нибудь в США, то, может быть, я мог бы позволить себе хотя бы бегать. У меня рядом с домом парк, но я даже туда не мог позволить себе выходить. Меня все время хватала полиция. Штрафы не давали, но просили больше не нарушать самоизоляцию. Я пару раз все-таки бегал – с пакетом. Типа в магазин. Да, доходило до бреда.
Я делал дома ОФП, пытался даже стрелять – а толку? В ванной я не наплаваюсь, по квартире не набегаюсь, фехтовать с тенью – это бред. И коня же в квартиру не притащишь. Я уже давным-давно занимаюсь этим видом спорта, у меня есть свои наработки и прекрасное понимание того, что дома тренироваться [пятиборцу] невозможно.
Зато я позволил себе много-много вещей, которые не позволял раньше. Посмотрел кучу фильмов, начитался книжек, наигрался в игры. Написал детскую сказку вместе с подругой, правда, пока не смогли найти денег на публикацию. Создал свою музыкальную группу, пытаемся чуть-чуть побринькивать. Потом вернулся в тренировочный процесс. Год получился очень насыщенным.
При этом за год я не принял участия ни в одном соревновании. И непонятно, когда наконец-то у нас хоть что-то пройдет. У нас сейчас должен был быть зимний чемпионат России среди женщин и юниоров, его перенесли, потому что опять все заболели. Многие люди болеют уже по второму разу.
Я тоже недавно переболел COVID-19. Три дня температуры, два дня ломки, а потом была слабость и болела голова. Легкие, к счастью, практически не поражены, но небольшой кашель после бега у меня до сих пор появляется. У меня из-за COVID-19 отец у друга умер. Так что я понимаю всю серьезность ситуации.
Чтобы сейчас проводить соревнования, нужно брать на себя такую ответственность! И еще важно понимать, что у всех очень разные условия для тренировок. Когда в Москве, например, тренироваться нельзя, в Самаре по-прежнему можно. На международном уровне так же: часть французов бегает, часть не бегает – в зависимости от места жительства. О каких крупных международных соревнованиях мы говорим, если не у всех есть возможности для организации тренировочного процесса? При этом у нас разыграны далеко не все олимпийские лицензии, и как они это все организуют – вообще непонятно.
Мы сейчас как Иваны из русских сказок: иди туда, не знаю куда, возьми то, не знаю что. Совершенно непонятно, что будет в 2021 году. У Международного олимпийского комитета нет других вариантов, как говорить, что они проведут Олимпийские игры. Но до Игр надо ведь еще столько отборочных стартов провести.
Вообще я, конечно, очень скучаю по соревнованиям, для меня это самая кайфовая часть в спорте. Очень сильно не хватает адреналина. Спортсмены – адреналиновые наркоманы, во всяком случае пятиборцы. И спорт – это действительно такой хороший, положительный "наркотик". Я вот думал, что когда завяжу, не буду заниматься спортом вообще. Но за время пандемии я понял, что мой организм не может без движения вообще – я настолько привык. Организм просил нагрузку каждый день, даже в воскресенье, хотя обычно по воскресеньям мы не тренируемся. Иначе я просто не мог заснуть. Для меня это действительно было открытие. Я понял: я могу уйти от спорта, а спорт от меня никуда не уйдет.
Денис Дмитриев, 34 года, чемпион мира, призер Олимпийских игр по велоспорту
— Если драматизировать, то этот год был, конечно, такой, что можно с ума сойти. Но я стараюсь смотреть на все под другим ракурсом. Мое поколение уже увидело много всего интересного на своем веку. Например, полный переход на цифровизацию. Все очень быстро менялось, но за 2020-й – буквально [перевернулось с ног на голову].
Нашему виду спорта во многом повезло – до начала пандемии у нас успел закончиться чемпионат мира [по трековым велогонкам] и олимпийский отбор. Никаких дополнительных отборов проводить не надо, в отличие от многих других видов спорта. И это одна из причин, почему новость о переносе Олимпиады на год лично меня никак не шокировала и не расстроила. Я, честно говоря, даже немножко обрадовался, потому что сезон 2019/2020 у меня получился скомканным: то какая-то травма, то болезнь, то неприятно упал на соревнованиях. Даже к чемпионату мира мне не удалось нормально подготовиться. Когда объявили, что впереди еще год, я подумал: "Ох, класс! Есть время все исправить".
Потом уже, когда началась самоизоляция, кукушка, как говорит молодежь, немножко съехала под конец – с двумя детьми в квартире было тяжеловато. Но в тренировочном плане у меня почти ничего не пострадало. Спасибо моему дальновидному тренеру, который сразу сказал: "Давай-ка покупай себе домой штангу". И я купил штангу, силовую раму. Дома у меня уже стоял профессиональный велотренажер, на котором можно имитировать все тренировки на велосипеде. Конечно, это не то же самое, но очень близко. Правда, соседи приходили жаловаться, что у них посуда дребезжит, когда я со штангой работаю. После этого я старался штангу класть аккуратненько. В целом какой-то минимум я выполнял. Хотя сконцентрироваться на работе дома было очень сложно, особенно поначалу. Мой мозг привык воспринимать дом как место отдыха.
Были даже дни, когда я практически не вставал с дивана. Я привык постоянно куда-то перемещаться, ездить, привык, что у меня сборы, соревнования, по две тренировки практически каждый день. А тут – 24 на 7 все вместе в четырех стенах. Через полтора месяца после начала самоизоляции у меня уже все опустилось, ничего не хотелось. Супруга с детьми выходила гулять, а я ложился на диван и смотрел в потолок. Ведь плюс-минус все люди одинаковые, ни у кого психика не железная, иногда руки опускаются. И я не вижу в этом ничего страшного: хочется тебе полежать, погрустить – почему бы и нет? Если отдавать себе отчет, что это временное явление, а не конец жизни, то все гораздо проще.
Сначала я все надеялся, что это уже вот-вот закончится – и я вернусь в обычный режим. Но потом пришло осознание, что это вообще нескоро закончится, а, возможно, уже как раньше никогда не будет. И я понял, что надо пробовать адаптироваться к ситуации.
Что для меня очень важно – я наконец-то проникся отцовством. Сыну у меня четыре, дочке – полтора. Я всегда говорил своим детям: "У вас папа – космонавт". Мы посчитали с тренером, что в 2016 году перед Рио из 365 дней в Москве я был, кажется, 72 дня. Приехал, неделю побыл – уехал. А сын за время отсутствия уже как грибочек – [вырос] в два раза больше. В этом же году за все то время, что мы провели вместе, я так прирос к детям, что мне без них уже очень сложно. Вот ездили сейчас на сбор в Турцию, и я их взял с собой. За этот год я действительно проникся единством семьи.
Еще до пандемии я все уговаривал супругу попробовать пожить за городом, а она у меня – абсолютно житель мегаполиса. Ей надо, чтобы постоянно была суета, городские преимущества. Да и страшно, как она говорила, было бы оставаться без меня в доме. Но во время самоизоляции она все-таки согласилась, и в начале июня мы переехали за город, арендовали дом в 50 км от Москвы. Супруга сначала всего пугалась, как домашняя кошка, которую вывезли на дачу, а сейчас привыкла. Даже кайфует, говорит, что теперь хочет и в Москве, и здесь жить. Мне тоже за городом нравится. Я вообще стал замечать и ценить то, что не замечал раньше. Например, то, как красиво переливается снег и как хорошо, когда светит солнце!
Я знаю, что у многих видов спорта соревнования были отменены полностью. У нас практически все запланированные старты все-таки состоялись, особенно внутрироссийские. Все было, конечно, в другом формате, без зрителей, аккуратненько, но прошло, и это классно. Внутри нашей команды, правда, уже очень многие переболели, но все – в легкой форме.
Я уверен на 99,9%, что Олимпиада состоится. Я очень много времени провел в Японии, меня туда приглашали выступать на коммерческих соревнованиях. Так что я знаю традиции, знаю, как они ко всему относятся. И Олимпиада, могу сказать, для них значит очень много, они очень сильно к ней готовились. Все права на трансляции, насколько я знаю, проданы, в коммерческом плане пройдена некая точка невозврата: если отменить Игры – это будет катастрофа. Так что, думаю, что в худшем случае Олимпиада пройдет без зрителей, с соблюдением мер безопасности. В привычном понимании Олимпиады это, конечно, будет тогда не Олимпиада, но я лично готов принять в ней участие в любом случае. Поеду туда хоть на коне. А в педантичности и умении японцев соблюдать правила можно не сомневаться ни на секунду.
Артур Далалоян, 24 года, трехкратный чемпион мира по спортивной гимнастике
— Это был очень сложный год. Если от нуля до 10, я бы сказал, баллов на 9. Но даже когда мы сидели дома на карантине, не было ни одного дня, когда я бы провалялся целый день на диване. Депрессии не было абсолютно. У меня была утренняя тренировка и вечерняя. Пусть это была и не работа на снарядах, но общую физическую подготовку никто не отменял. У меня есть мотивация – моя большая семья, наши дети. Это мой главный движ.
Готовиться [без четкой цели] действительно непросто. Наши тренеры грамотно поступали: они давали нам надежду, что мы все-таки сможем поехать на какие-то соревнования. Правда, в последний момент говорили, что наша команда на тот или иной турнир не едет. И так вышло, что все соревнования в этом году, которые проводились, прошли мимо нас. Были только тренировки.
Мы часто и сами занимаемся самообманом, когда в какие-то моменты тяжело работать. Я вот очень люблю есть, у меня постоянные проблемы с весом, мне трудно сдерживаться. Так что в целях мотивации я иногда обещаю себе какое-нибудь [вредное, калорийное] блюдо. Но если серьезный момент подготовки, то я тоже не всегда себе это блюдо в итоге позволяю, стараюсь не срываться.
Наше руководство объясняло, что нам не стоит участвовать в соревнованиях, потому что здоровье важнее. Нашего главного тренера [Андрея Федоровича Родионенко] можно прекрасно понять, в его возрасте уже совсем по-другому относишься к здоровью и к мерам предосторожности. [В начале пандемии, когда мы были в Новогорске], один из тестов Андрея Федоровича показал положительный результат, но через два дня – отрицательный. Третий тест тоже был отрицательным. После самоизоляции [было введено правило], что для заезда на базу ребятам, приезжающим из регионов, надо проходить пятидневный карантин и сдавать несколько тестов. В итоге из сборной у нас не болел абсолютно никто. Но, как показывает практика, с каждым днем заражается все больше и больше людей. Вот в середине локдауна говорили, что переболеть должны все, чтобы у всех выработался иммунитет. Мне кажется, все идет именно к этому. Про вакцинирование пока никто не говорит.
Главное, что за этот год нам удалось удержать форму. И процентов на 80 – сохранить команду. Правда, буквально на днях Ване Стретовичу, который был в той победной команде [на чемпионате мира], сделали операцию на кисти. Его давно она беспокоила, но он терпел ради Олимпиады, а к концу года уже не выдержал нагрузку. Хочется верить, что он успеет восстановиться к будущему году. На самом деле, многие спортсмены, я тоже не исключение, так терпят и не занимаются своими травмами, чтобы была возможность выступить на Олимпиаде.
Хотя, думаю, такой долгий перерыв, отсутствие соревновательной практики все равно скажутся. Самое сложное в нашем виде спорта – это как раз накатать эту соревновательную практику. На тренировках ты можешь быть хоть пятидесятикратным чемпионом мира, но выйти и показать то же самое на соревнованиях дано единицам. У нас будет буквально полгода, чтобы вспомнить, что такое соревновательный мандраж и как с ним можно справляться.
У наших основных конкурентов [по командному многоборью] соревновательной практики было все же больше. Я знаю, что чемпионат Китая проводился в этом году два раза, еще у них был турнир среди азиатских команд. У японцев тоже был и чемпионат Японии, и соревнования между клубами.
Единственный турнир, на который я все-таки съездил, также прошел в Японии. Эти показательные выступления организовали, чтобы показать, что проведение соревнований возможно даже в таких условиях, как сейчас. Что возможно соблюсти все меры предосторожности. Мы, по сути, способствовали тому, чтобы Олимпиада все-таки состоялась в следующем году.
При этом ощущение после поездки в Японию у меня: что мы были там, что не были. Две недели до вылета мы сидели на спортбазе, каждую неделю сдавали тест. Когда прилетели [чартерным рейсом в Японию], нас сразу встретили медицинские работники, взяли экспресс-тест. Пока ждали результатов, сидели в закрытом помещении только нашей делегацией. Через час пришли результаты. По специальному коридорчику, чтобы ни с кем не контактировать, нас провели на выход. Нас встречали японские болельщики, махали руками, но издалека.
В гостинице под нашу делегацию выделили отдельный этаж, уходить никуда было нельзя. Везде сидели охранники – даже на лифте нельзя было спуститься на другой этаж. Когда мы выходили, гостиницу оцепляли, образовывали коридор из охранников, чтобы никто из других постояльцев не мог с нами войти в контакт.
Если бы мне рассказали такую историю год назад, я бы ни за что не поверил, что так могут проходить соревнования. Но зрители на трибунах все-таки были – их тоже рассаживали с соблюдением социальной дистанции. Арена большая, и тысячи две человек там собралось. Я с одной стороны, конечно, понимаю, что все сделано для безопасности людей, но с другой стороны, это все было очень непривычно. Для нас соревнования всегда – это много зрителей, эмоции, овации, какая-то реакция. Но во время этих соревнований зрители даже как будто боялись как-то реагировать, поболеть, поддерживать спортсменов.
Хочется верить, что к Олимпиаде ситуация более-менее устаканится. И хотя бы какие-то меры будут приняты, чтобы аура Олимпиады оставалась такой, какой ее привыкли видеть. Сейчас трудно это представляется, но я буду в это верить.
Мне вообще этот год подарил новое отношение ко всему – и к спорту, и к жизни в целом. И, кстати, в плане финансов год получился для меня очень удачным. Я проводил из дома онлайн-тренировки, мастер-классы для детишек, которые занимаются гимнастикой. Показывал пример, настраивал их на положительную ноту. Также я попробовал развиваться в чем-то еще, кроме спорта, ведь я прекрасно понимаю, что он не вечен. Например, начал больше работать с соцсетями: за время с начала пандемии мне удалось увеличить аудиторию моего аккаунта в инстаграме на 40 тысяч подписчиков. В этом году я подписал и свой первый рекламный контракт – со спортивным брендом Demix. Мы отсняли много материала, скоро у нас начнется рекламная кампания. И я прямо горжусь этим [сотрудничеством] на самом деле, потому что наш вид спорта, конечно, совсем не так популярен, как футбол или хоккей, и внимание спонсоров ограничено. Так что хоть 2020 год и был сложным, но было много своих положительных моментов.
Татьяна Кудашова, 23 года, двукратный серебряный призер чемпионата мира по тхэквондо
— Этот год научил меня терпению. Я вообще человек не очень терпеливый, все нужно здесь и сейчас. И я прямо ждала Олимпиады, ведь это главный старт всей спортивной карьеры. Но в 2020-м поняла, что вполне могу подождать, посидеть еще годик, оказывается! Надо значит надо.
Перед тем как объявили о самоизоляции, мы два месяца сидели в горах в Кисловодске на сборах, плотно шла подготовка. Когда началась пандемия, вернулись домой [в Челябинск]. Сначала я не понимала всей серьезности ситуации, было ощущение, что все это ненадолго, ну, две недели, месяц максимум. Конечно, когда перенесли Игры, стало понятно, что все намного серьезнее, чем нам кажется.
Мне повезло, что муж у меня тоже тхэквондист, мастер спорта международного класса. Нам вдвоем было как-то проще. У нас небольшая квартира, но мы унесли из зала додянг – это ковер, на котором мы деремся, – постелили дома и дрались. Я не знаю, что думали соседи, у нас ведь даже было по две тренировки в день. А это хлопки, кихап (боевой выкрик) – вы можете представить. Но к нам так никто ни разу и не пришел жаловаться. Хочется сказать спасибо соседям за терпение!
Во время самоизоляции у нас был строгий запрет на выход из дома. И мы крутили дома велосипед-тренажер. А на мой день рождения 18 апреля решили отметить его пробежкой по улице. Мы побежали – и нас сразу же остановил полицейский, записал наши данные, сказал, что если второй раз попадемся, будем отвечать. Больше мы до снятия ограничений бегать не пытались.
Когда начались первые тренировки, несмотря на все меры предосторожности, мы с мужем все-таки заболели. Но у нас, слава богу, все прошло в достаточно легкой форме. Три-четыре дня поболели, без вкусов, без запахов посидели, потом сдали отрицательный тест и пошли дальше готовиться. Мама у меня тоже переболела, но все нормально. Правда, тетя с дядей лежали в больнице в мае. Но в мае у нас всех клали в больницы с 20% поражения [легких]. Сейчас это кажется, что не так тяжело.
Из-за того что отменили Олимпиаду, у меня было больше времени подготовиться к свадьбе, которая прошла в августе. Нам повезло, что как раз в это время сняли многие ограничения и ситуация с коронавирусом немного успокоилась. Вообще у нас довольно много свадеб в этом году прошло – Влад Ларин, например, наш чемпион мира, тоже женился. Все решили: раз уж со спортом не складывается, надо хоть на личном фронте [наверстать]!
Самое сложное – это неизвестность. В сентябре хотя бы какие-то соревнования начались, четыре старта за год прошло. А до этого с января по сентябрь было ноль соревнований. Ты не знаешь, к чему готовишься, – психологически это сложно. Возникает очень много вопросов: например, когда это закончится и закончится ли вообще. 2019 год у меня был просто бешеный. В месяц могло быть по три соревнования. Все время куда-то летели, ехали! Я привыкла к этому ритму, а тут тебя просто закрывают дома. Немного не по себе.
Но есть и те, кому намного хуже. У нас, если попадаешь в пятерку рейтинга, то автоматически отбираешься на Олимпиаду. Весь 2019 год я была на грани, но благодаря успешным выступлениям на чемпионате мира и Европы мне все-таки удалось получить лицензию. Отборочный европейский турнир из-за пандемии провести не успели. Теперь он планируется на конец января, но, кажется, там все снова отменят. Я вообще не представляю, каково людям, которые еще даже не отобрались на Олимпиаду и сидят, не знают, чего вообще ждать.
Когда нет соревнований, то начинают забываться навыки, связанные с выступлениями. Появляется даже боязнь, что ты разучился драться. Так обычно на соревнованиях присутствует только волнение, а после перерыва, самоизоляции лично у меня появился какой-то страх, а также непонимание того, в какой форме я нахожусь, чего вообще от себя ждать во время соревнований. И еще ты не знаешь, что ждать от соперника. Очень неприятные ощущения. К счастью, к декабрьским соревнованиям я стала чувствовать себя поспокойнее. И очень хочется верить, что в следующем году все наладится – и главное соревнование состоится.
Юлия Тимошинина, 22 года, призер чемпионата мира по прыжкам в воду
— Для меня этот год не стал большой катастрофой. Мне пока еще не 30 лет, я не планировала [после Игр] заканчивать. Так что не было такого, что все мои последние силы были направлены на этот год. Я скорее восприняла [перенос] как дополнительную возможность для подготовки.
Когда объявили о самоизоляции, я даже [вздохнула в какой-то степени с облегчением]: "О, наконец-то можно будет передохнуть". Отдыха нам действительно не хватает. У нас постоянно – сборы-тренировки-соревнования. Режим бешеный! Поначалу было неплохо посидеть дома, но когда все это подзатянулось, стало не так приятно.
В самоизоляции я просидела в итоге два с половиной месяца, вообще без бассейна. Занималась дома сама, иногда по Zoom с родителями (Владимир и Светлана Тимошинины – бывшие российские прыгуны в воду, призеры чемпионата мира, чемпионы Европы – НВ). В основном ОФП, стойки на руках, открытия. Сальто я не делала, потому что живу в квартире, а не в частном доме. Сначала занималась с энтузиазмом. Но с каждым днем было все сложнее и сложнее заставлять себя что-то делать. Я убиралась, смотрела сериалы, читала книги, которые никогда нет времени почитать, подготовила и защитила диплом. Много готовила, пыталась печь торты. Боялась, что наберу лишний вес, но нет, никаких проблем не возникло.
Даже восстанавливаться после перерыва было вполне нормально. Все были очень счастливы вернуться к тренировкам, эмоции переполняли, особенно в первый день.
Самым сложным в этом году было сидеть без соревнований. Нам еще летом сказали, что старты начнутся только после Нового года. Конечно, это была не очень хорошая новость. Ты привык, что ты постоянно в бешеном ритме, у тебя постоянно адреналин. А сейчас такое спокойствие: тренируешься-тренируешься-тренируешься. Нет никакого драйва. Ведь мы тренируемся, чтобы выходить на старты, бороться за победу. У меня не было таких больших перерывов между соревнованиями лет с 12-13, может быть, даже раньше. С другой стороны – для всех это все равно работа. И мы делаем то, что нам нравится. Да, соревнования – важно, но их целый год не было, и ничего, пережили же.
Я надеюсь, что Олимпиада этим летом все-таки состоится. Если будет надо – с соблюдением всех мер безопасности. У меня, правда, по-прежнему нет лицензии [для участия], отбор на Игры перенесли на апрель. Без соревновательной практики выступать будет чуть-чуть пострашнее. Но отберемся – значит, поедем. Нет – что поделаешь? У меня еще есть время. А если концентрироваться на негативе, мне кажется, все будет только хуже. Мы все – заложники ситуации.
