В России независимые социологи провели опрос о войне в Украине. Согласно российскому законодательству, называть начавшееся год назад полномасштабное вторжение можно только "специальной военной операцией" (за слово "война" для граждан России предусмотрены штрафы, а за высказывания о российских военных преступлениях, убийстве мирных жителей и потери – уголовные дела). По данным организаторов опроса, независимой социологической компании Russian Field, он проводился с 31 января 2022 года по 6 февраля 2023 года, размер выборки – 2000 респондентов.
На прямой вопрос "Вы поддерживаете или не поддерживаете военную операцию российских войск на территории Украины?" ответили положительно 69% опрошенных. 22% сообщили, что не поддерживают.
Отношение к войне: сторонники и противники эскалации
Но при этом социологи, проводящие уже 11-ю волну опроса с начала войны, отмечают, что в условиях военной цензуры более эффективно задавать людям разные вопросы и пытаться определить их настроения. С помощью такой методологии им удалось выделить 27% сторонников эскалации "военной операции" (которые считают, что нужно, например, снова организовать наступление на Киев) и 34% противников эскалации (которые поддержат мир уже завтра).
Также вопросы-фильтры выделили среди респондентов "нейтралов", которые поддержат любое решение (33%), и "негативистов", которые, наоборот, отвергают любые варианты (2%). Среди сторонников и противников эскалации выделяются радикалы и умеренные, а "нейтралы" ранжированы по уровню склонности к поддержке эскалации конфликта (здесь наибольшую долю составили умеренные противники).
Если говорить о будущем, то 49% опрошенных считают, что войну надо продолжать, 40% ратуют за мирные переговоры, а 10% затруднились ответить на вопрос. Среди мужчин сторонников дальнейших боевых действий более половины, в то время как женщины распределились примерно поровну. Любопытно, что за продолжение чаще выступают те, у кого есть совершеннолетние дети (трое из пяти респондентов).
При этом и процент поддерживающих мирные переговоры, и процент готовых поддержать наступление меняется, если в вопросе появляется Владимир Путин. Гипотетическое решение российского президента о мире готовы поддержать 66% опрошенных (против – 24%). За гипотетическое наступление на Киев, если о нем объявит Путин, – 59% (против – 26%).
Когда социологи углубились в детали и стали задавать вопросы о целях и событиях войны, выяснилось, что подавляющее большинство респондентов не может вспомнить ни одного запоминающегося события в ходе войны. Те, кто все-таки смог ответить что-то внятное, чаще всего выбирали начало войны, 24 февраля, уход российских войск из Херсона и взятие Мариуполя. Одно из самых редко упоминаемых явлений – действия "ЧВК Вагнера". Впрочем, около трети опрошенных вообще ничего не знают о деятельности Евгения Пригожина в ходе войны. Также более половины опрошенных не смогли назвать ни одной конкретной достигнутой военной цели. Из того, что упоминалось в качестве таких целей, чаще всего фигурировало "освобождение территорий" (Донецкой и Луганской областей) и – в два с половиной раза реже – "присоединение новых земель".
"Исследование показывает, что нет никаких 69%, поддерживающих СВО, которые получаются из прямого вопроса о поддержке. За этой цифрой скрываются совсем разнородные группы, а если суммировать противников эскалации с тяготеющими к ним, то их доля перевешивает долю сторонников. То есть это показывает, что большая часть не хотят продолжения, поддержат переговоры и ждут окончание всего этого. А 40% противников, при условии, что будут в безопасности, еще и готовы на митинги выйти. Многие исследования военных действий показывают, что усталость приходит к концу второго года. Конечно, если конфликт будет сохранять тот же характер, что и последние несколько месяцев, то радикальных изменений в обществе мы пока не увидим", – комментирует результаты опроса Дарья Павлова, руководитель центра публичных исследований Russian Field.
Влияние войны на жизнь россиян и снижение доверия власти
Две трети респондентов (67%) ответили, что Россия по состоянию на начало 2023 года "движется в верном направлении". С такой точкой зрения не согласны 22% опрошенных, а 12% затруднились ответить. Одобрение вектора движения возрастает по мере увеличения возраста респондентов (от молодежи к более старшему поколению – в полтора раза). Такая динамика кажется привычной, зато зависимость точки зрения на происходящее от материального положения совсем иная. Опрошенные с низким и очень низким уровнем доходов реже высказывают свое одобрение. Зато большая часть обеспеченных респондентов вполне позитивно относится к нынешнему направлению развития страны. Кроме того, люди с высоким достатком чаще отвечали, что военные действия проходят успешно.
Поддержка войны в целом растет от менее обеспеченных категорий к более обеспеченным. 46% малообеспеченных опрошенных отменили бы войну, если бы была возможность вернуться в прошлое (из тех, кто оценивает себя как высокообеспеченных, такой ответ дали 23%). Также участники опроса с низким материальным положением чаще поддерживают гипотетическое решение Владимира Путина о подписании мирного соглашения, чем люди с более высоким достатком.
Кроме того, респонденты, находящиеся в финансовой зоне комфорта, чаще доверяют официальной информации о ходе военной операции, а те, кто испытывает ощутимые трудности с деньгами, – значительно реже.
О том, что холодильник постепенно побеждает телевизор, приходят к выводу и авторы нового исследования проекта "Хроники": по его данным, нарастание экономических проблем существенно снижает поддержку войны и снижает уровень доверия к пропаганде.
Более трети респондентов, принявших участие в опросе Russian Field (37%), заявляют, что война никак не повлияла на их жизнь, – чаще всего такое мнение высказывают, как ни странно, мужчины (40%) и представители старшего поколения (60+, 44%). По мнению тех опрошенных, на кого война все-таки повлияла, в первую очередь она ударила по общему уровню быта, доходам, ценам, ментальному и физическому здоровью.
У подавляющего большинства опрошенных (78%) отношение к войне не изменилось с ее начала, перемены наблюдаются только у 17% респондентов. При этом доля изменивших свое отношение в пользу поддержки (12% от всех участников опроса) в три раза больше доли тех, кто изменил свое отношение в сторону неприятия войны. Что касается гипотетического возвращения в прошлое, то тут все наоборот: за почти годовой период число респондентов, которые хотели бы отменить войну, выросло на шесть процентных пунктов, а тех, кто не стал бы ничего менять, напротив, стало меньше на пять процентных пунктов.
Каждый четвертый опрошенный затрудняется с ответом на вопрос, когда закончится война. Оценка в "более года" преобладает у аудитории онлайн-медиа, тех, кто получает информацию от друзей, родственников и знакомых, а также мужчин и трудоспособного населения. Меньший срок называют люди, узнающие о войне с помощью телевидения, а также старшее поколение.
Не до разговоров: почему трудно проводить опросы во время войны и стоит ли верить их результатам
Согласно январским данным ВЦИОМ, войну поддерживает большинство россиян – 68%, не поддерживает – каждый пятый (20%). Социологические опросы во время войны имеют свою специфику, хотя и преувеличивать, например, влияние отказов на результаты тоже не стоит. (В опросе Russian Field отказались участвовать или прервали участие более 13 тысяч человек, согласились – две тысячи; ВЦИОМ не публикует данные об отказах).
"Характер отказов, к сожалению, мы изучать не можем, так как абсолютное большинство из них это молчаливый сброс трубки. Следующая популярная причина отказа – это занятость. То есть респондент озвучивает, что не будет тратить время на участие в опросе, потому что ему это неинтересно/он ни на что не влияет и т.д. Следующая причина – подозрения в том, что звонят мошенники. И только после этих трех, которые составляют, наверное, 96% всех отказов, идут какие-то идеологические. И опять же респондент не объясняет свой отказ, поэтому изучить мы их не можем", – объясняет Дарья Павлова.
Согласно 11-й волне всероссийского опроса Russian Field, семь из десяти респондентов не чувствуют опасения относительно участия в социологических опросах. Наименьшие опасения ощущают совсем молодые люди, а также обеспеченный слой населения. Страх больше распространен среди женщин, чем мужчин (27% против 21%). Также опросов чаще опасаются люди, у которых за последний год эмигрировали из страны родственники или друзья, а также те, кто выразил потенциальную готовность участвовать в акциях протеста против войны (при условии гарантии безопасности).
"В презентации есть таблица (4-й слайд), где перечислены вопросы, на которых респонденты клали трубку. Большинство приходится на первые три вопроса (это тоже стандартная история). Дальше видно, что мужчины не хотели отвечать на вопрос про вторую волну мобилизации, а также затруднения вызвал открытый вопрос о самых запомнившихся событиях (но он тоже близко к началу, и это могло повлиять). Но это совсем не высокие показатели сбросов. Также стоит учитывать, что многие сбросы приходятся на прерывания связи, не зависящие от респондента. Тут мы тоже не можем установить, почему завершился звонок. Мы перезваниваем, но это не всегда успешно. То есть каких-то аномалий и признаков того, что люди не хотят отвечать, в этой волне не видно", – комментирует Дарья Павлова.
Тема страха перед опросами изучена Russian Field в конкретном исследовании, где можно проследить динамику отказов в предыдущих волнах. К анализу данных в опросах вообще нужно подходить осторожно, а в условиях, когда страна ведет войну, вдвойне: по словам Дарьи Павловой, "в таких случаях возрастает страх от внутренних факторов, таких как пропаганда, законодательство, которые напрямую влияют на людей и их мнения". Не последнюю роль играет само общество и наше представление о том, что в нем происходит.
"В современной России в условиях военного времени есть некоторое искушение заявить, что все дело в страхе и именно из-за него ответы, которые человек дает социологу, будут отличаться от того, что он думает на самом деле. Действительность, как кажется, сложнее. Помимо социологических манипуляций, на человека влияет еще и мнение большинства. Или точнее – наше представление о том, каково мнение большинства" – так об этом говорил социолог Филипп Чапковский в интервью изданию "Холод".
Есть ли вообще смысл устраивать опросы в таких условиях? Это дискуссионный вопрос: кто-то считает, что это бесполезно и даже вредно, кто-то настаивает на том, что даже с учетом всех издержек и погрешностей срез общественного мнения может сообщить что-то важное.
"Я думаю, опросы все-таки можно проводить: пусть общественное мнение очень подвижно, пусть некоторые люди испытывают страх перед ответами, тем не менее "общую температуру по больнице" эти замеры дают. Вот Максим Кац говорит о высоком проценте отказов. Но процент отказов высокий везде. Мария Снеговая представила данные по Америке, и там 91% отказов. И это совсем не обязательно потому, что люди боятся или умалчивают свое мнение. Большинству просто неохота этим заниматься – отвечать на вопросы, тратить время, им это ничего не дает. И набирать респондентов сложно везде, хотя, думаю, сейчас сложнее, чем раньше" – так в прошлом году отвечала на этот вопрос социолог Любовь Борусяк в материале Радио Свобода.
