Британская газета Guardian рассказала о мерах российских властей против Twitter. По информации издания, Владимир Путин был возмущен ролью, которую соцсети сыграли в мобилизации поддержки лидера оппозиции Алексея Навального.
В статье также приводится мнение российского эксперта, автора книги "Битва за Рунет" Андрея Солдатова, что попытки Роскомнадзора замедлить Twitter привели к сбоям в работе правительственных сайтов. По словам Солдатова, Роскомнадзор экспериментировал с новыми технологиями, позволяющими отключать обмен видеофайлами в отдельных регионах. Это часть кремлевской стратегии "суверенного интернета", предполагающей более жесткий контроль над соцсетями.
"Это не имеет отношения к американцам. За три дня Путин сделал три заявления. Он требовал более жестких ограничений. Судя по всему, чиновники решили, что надо действовать", – цитирует издание Солдатова.
По мнению Путина, глобальная Сеть несет угрозы – распространение детской порнографии, склонение к суицидам, вовлечение несовершеннолетних в акции протеста. Об этом он заявил на встрече с участниками общероссийской акции "Мы вместе" 4 марта. Про интернет Путин также говорил 3 марта на расширенном заседании коллегии МВД. Он потребовал "активнее выявлять в Сети тех, кто вовлекает несовершеннолетних в противоправные действия".
О судьбе Twitter в России, а также новых технологиях властей по ограничению свободы в интернете Андрей Солдатов рассказал в эфире Настоящего Времени.
– Из чего вы сделали вывод, что именно обеспокоенность президента привела к активизации работы Роскомнадзора?
– Дело в том, что оборудование [для замедления трафика] устанавливалось на сетях российских провайдеров и на точках обмена трафиком начиная с 2019 года, и первые учения, тесты этого оборудования проходили уже в 2019 году. Не все они закончились, прямо скажем, успешно и, когда в декабре 2019 года прошел тест, то пользователи в Москве, в Санкт-Петербурге и в других городах испытывали определенные проблемы. Была запланирована серия новых тестов каждый квартал в 2020 году, но все они были отложены. Поэтому понятно, что только желание Владимира Путина что-то сделать с интернетом очень быстро могло побудить Роскомнадзор включить этот рубильник.
– А почему сейчас? Почему быстро?
– Потому что у нас, во-первых, год выборный (в сентябре пройдут выборы депутатов Госдумы и ряда региональных парламентов, а также глав нескольких регионов – НВ). Во-вторых, только что прошли протесты, а Владимир Путин дал ясно понять, что проблема интернета снова стала такой же актуальной и важной, как и во время московских протестов 2011-2012 годов, и потребовал срочно что-нибудь по этому поводу сделать.
Скажем так, список возможных мер, законодательных инициатив не очень длинный. За эти восемь лет практически все было уже опробовано: и системы фильтрации, и репрессии в отношении пользователей (иногда адресные, иногда не очень), и давление на глобальные платформы. То есть нужно было что-то срочно изобрести. А что можно изобрести, чтобы успеть до сентября и показать Владимиру Путину? Можно было задействовать систему "суверенного интернета", что и было сделано.
– Как вам кажется, Путин доволен результатами, учитывая сбои в работе нескольких государственных сайтов?
– Насколько мы видим сегодня, Роскомнадзор продолжает делать хорошую мину при плохой игре, утверждая, что все отлично, все получается. Но если расценивать эту историю так: удалось ли замедлить работу Twitter – то да, по последним данным, загрузка фото и видео в Twitter для жителей России сильно замедлилась. Другое дело, что параллельно возник такой страшный скандал, что это, в общем-то, нивелирует всю идею.
– А что за технология ограничивает передачу фото и видео? И зачем вообще она нужна властям – текстовые сообщения ведь продолжают открываться?
– Еще в 2018 году стали озвучиваться первые идеи, что хорошо бы что-нибудь придумать такое, что бы позволяло в случае возникновения чрезвычайных ситуаций: условный взрыв боеприпасов на каком-нибудь полигоне, как это было в Самарской области, или протесты региональные. Нужно иметь систему под рукой, которая прямо из Москвы позволила бы вырубить трафик в этот регион или из этого региона.
При этом технические специалисты понимают, что текстовую информацию будет сложнее всего идентифицировать и отключить, потому что она в общем трафике самая легкая. Самая тяжелая по объему затрачиваемых ресурсов – это видео, это livestreaming [прямые трансляции]. И по совпадению именно livestreaming может вызвать наиболее эмоциональную реакцию.
Впервые этот подход стали пробовать, правда, в ручном режиме, во время протестов в Ингушетии [против соглашения о границах с Чечней]. Действительно, видеокартинка оттуда шла совершенно фантастическая, конники скакали по улицам, все это выглядело очень интересно, эмоционально, и тогда местное управление ФСБ стало разговаривать очень жестко с местными операторами, заставляя их вырубать именно этот вид трафика. Та технология, которую используют сейчас, позволяет это делать дистанционно – это DPI (deep packet inspection, глубокий анализ пакетов трафика). Она позволяет в потоке данных идентифицировать определенный вид трафика и притормаживать его или полностью его, скажем так, убивать на время.
– Андрей, а только ли Twitter? Или Youtube это тоже грозит?
– С Youtube это сложнее, я бы сказал, потому что корпорация Google потратила довольно много лет и ресурсов на строительство мощностей на территории России, и, в общем-то, сейчас это уже практически часть инфраструктуры российского интернета. Поэтому здесь проблема чуть более сложная. Кроме того, есть еще одна проблема. Владимир Путин, хоть он и довольно жестко высказывался об интернете, сказал одну вещь вполне определенно: что мы можем начать говорить о блокировании глобальных платформ только после того, как создадим свои собственные аналоги.
В настоящий момент популярного аналога Youtube в России нет. Есть несколько корпораций, которые взялись за эту задачу: Mail.Ru, "Газпром-медиа" объявляли о своих планах, но потребуется какое-то время, прежде чем они это дело как-то развернут, протестируют и будет понятно, вообще это работает, популярно это или нет. До тех пор, я думаю, Youtube может чувствовать себя довольно спокойно.
– Как вам кажется, какие дальнейшие действия могут планировать власти?
– Я думаю, что мы можем услышать еще о каких-нибудь истеричных инициативах со стороны Государственной Думы, но думаю, что упор будет сделан на укрепление и усиление инфраструктуры для "суверенного интернета". И второе, что является более важным в настоящий момент, – это идея заставить российского пользователя жить в мире российских приложений. Для этого у нас с апреля 2021 года вступает в действие закон о предустановке российских приложений на продаваемые в стране смартфоны.
Это две главные концепции, которые разрабатываются с 2019 года. Первая – инфраструктурная часть, когда устанавливается специальное оборудование для работы с трафиком, – вот мы видели его в действии. А второе – это закон о предустановке приложений, который, повторюсь, начнет действовать с апреля. Где-нибудь через год, я думаю, мы увидим, как это все вместе работает.
