С прошлой недели в медицинском центре Национальной гвардии Украины в поселке Новые Санжары в Полтавской области в карантине на две недели размещены граждане Украины и нескольких других стран, эвакуированные из Китая. Их встречали протестами местные жители, требовали, чтоб эвакуированных не размещали в Санжарах. Для того, чтоб успокоить панику в этом медицинском центре осталась министр здравоохранения Украины Зоряна Скалецкая.
В понедельник, 24 февраля, она впервые встретилась с эвакуированными. В интервью телеканалу "Настоящее Время" министр заявила, что нападения на привезенных в Санжары из Китая, которые произошли 20 февраля, скорее всего преследовали политические цели. Протестующими, по ее мнению, просто манипулировали, чтобы внушить им страх за свою жизнь.
— Как проходит ваш обычный день в карантине в Санжарах? Есть ли заболевшие среди эвакуированных?
— Мой день начинается и заканчивается с общения с журналистами. В рабочее время у меня много телефонных звонков, совещаний по скайпу, так было вчера и позавчера. В министерстве много дел, которые надо контролировать, раздавать задачи.
Сегодня я посетила эвакуированных из Уханя. Чувствуют они себя хорошо, так отчитываются наши медработники. Признаков острых респираторных заболеваний у них нет. Проблемы, которые у них возникают, – обычные бытовые вещи: например, сломался переходник или нужен адаптер к розетке. В целом у них все в порядке, все довольны. Все понимают, что есть требования, на которые они соглашались, в том числе пребывание в изоляции, под наблюдением. Мы с ними находим взаимопонимание.
— Предпринимает ли Украина какие-то специальные меры в связи с тем, что вспышка коронавируса COVID-19 зафиксирована в Италии? Ведь в Италии очень много украинцев работает, они возвращаются домой, к ним в гости ездят родственники.
— И европейские страны, и ВОЗ мониторят ситуацию, которая сейчас происходит в Италии. Мы одновременно с ними делаем то же самое. 24 февраля к концу дня европейские страны должны были согласовать действия по ситуации, какие меры принимать, а наши специалисты к тому же времени должны были предоставить информацию, какие шаги следует предпринять нам, чтобы дальше вынести план на оперативный штаб Министерства здравоохранения и правительства. Это нужно для принятия окончательного решения. Сегодня это все в процессе финализации.
Сейчас мы следим за ситуацией, следим за тем, насколько власть Италии контролирует распространение [вируса]. Они уже ввели определенные ограничительные меры: отменили публичные мероприятия, закрыты школы, для того чтобы ограничить коммуникацию. И сейчас они изучают, откуда распространился вирус. В таких эпидемических ситуациях в первую очередь имеет значение уменьшение количества контактов, уменьшение посещения общественных и людных мест.
Также мы должны учесть все факторы, которые будут влиять на пересечение границы: ведь в день у нас около 20 рейсов из Италии в Украину. Это довольно большое количество людей. Естественно, не все приезжают из северных регионов, но вечером мы должны разработать предложения, как мы планируем реагировать. Естественно, это будут согласованные действия, симметричные тому, как Европа будет подходить к этому вопросу.
— Но уже сегодня у прилетающих в Украину из Италии измеряют температуру (интервью записано 24 февраля, - ред.)?
— Сегодня – нет. Мы должны принять решение до конца дня. Сложная ситуация только в некоторых городах, десяти маленьких городах: вместе это 50 тысяч населения, где применены ограничивающие действия. То есть вспышка не касается всей страны, Рима, Неаполя или Сицилии. Но в общем ситуацию мы мониторим.
— Обсуждалась ли в правительстве возможность эвакуировать украинцев из Италии?
— Сегодня мы говорим об эвакуации людей только из зоны карантина, зоны со строгими ограничениями и с высоким риском подхватить вирус. Поэтому сегодня по Италии только мониторим ситуацию. Надеемся, вспышка пойдет на спад и это будет вопрос лишь нескольких небольших городов.
Есть жесткий контроль соблюдения эпидемических предосторожностей: не контактировать с больными в общественных местах, избегать контакта, если человек кашляет или чихает, поскольку вирус передается воздушно-капельным путем. Мыть руки дезинфектором или просто мылом. Это те меры, которые могут уберечь от обычного гриппа, также от возможного коронавируса.
— Вы для себя нашли объяснение тому, что происходило в Новый Санжарах? Имею в виду то, как местные встречали эвакуированных из Китая протестами, проклятиями и камнями.
— Это было не только в Санжарах. Думаю, на самом деле это вопрос больше подстрекательства людей. Когда манипуляция касается самого дорогого – жизни, естественно, это сильная манипуляция. Зачем это нужно было? Возможно, это вопрос политических целей.
Но я бы хотела сказать, что мы ежедневно рассказывали о ситуации в стране, ситуации в мире, мероприятиях в связи с коронавирусом, которые мы выбираем, что будет предприниматься, чтобы это все было безопасным. У нас были ежедневные пресс-брифинги, информация была на сайте, мы телеграм-канал создали. То есть от нас информация шла. Но запроса на нее на самом деле было немного – ровно до тех пор, пока этим не начали манипулировать и поднимать на уровень страхов.
— Но может быть вы выбрали не те каналы коммуникации, раз информация не доходила до потребителя?
— Давайте подумаем, какие это могли быть каналы! На пресс-брифингах было множество, полтора-два десятка камер, ключевые каналы присутствовали! Возможно, у нас выработан подход: пока меня это не касается, я этим не сильно интересуюсь. Я, конечно, не специалист в этом, но, например, про политические партии у нас вспоминают только тогда, когда выборы приходят, а до этого никто не интересуется жизнью политических партий.
Естественно, то, что случилось в Санжарах, – это урок для всех, мне кажется. Мы должны заботиться о своем здоровье каждый день, превентивно работать, интересоваться каждый день, какую информацию дает власть, и заботиться о своем здоровье еще до посещения врача. Но пока все это не приехало сюда, у нас новости пролетают мимо ушей.
Естественно, можно найти еще один вариант, который мы не использовали: например, мы листовками всю Украину не засыпали. Но, с другой стороны, когда мы начали говорить о том, что, возможно, нужно во всех газетах писать о коронавирусе, нам стали говорить, что мы можем посеять панику. Наша коммуникация шла в нормальном режиме. И ничего не предвещало, что кто-то вот так проманипулирует и перевернет [ситуацию].
— Но я говорю не только о местных жителях. В одной из больниц врачи были против того, чтобы к ним в больницу привезли эвакуированных из Китая. Даже у врачей нет достаточно информации.
— Эту ситуацию мы еще будем прояснять. Но это базовые вещи, тот, кто изучал медицину, знает их. И знает, как передаются острые респираторные заболевания. То, что произошло, свидетельствует не о том, что все они пропустили пары или соответствующий курс. Речь идет о том, что людей манипулятивно запугали страхом за их жизнь.
Знаете, как я понимаю законы психологической манипуляции? Когда человека ставят в ситуацию жизни или смерти, он перестает думать логично, критически мыслить, использовать свои знания. Человек начинает думать лишь о жизни или смерти. Я убеждена, что та конкретная манипуляция была очень профессиональна.
Всегда можно сказать, что можно было больше писать, говорить о вирусе. Объяснять не дважды в день – утром на сайте, вечером на брифинге, – а чаще. Но мы говорили, что отбор любого учреждения, куда бы ни приехали эвакуированные, будет происходить по требованиям безопасности и Нацгвардии, ГСЧС, и Минздрава, чтобы это было безопасно и для местного населения, и для людей, которые туда эвакуированы. А нам в ответ говорят: вы же не рассказывали! Но что мы еще должны были рассказать?
Но я хочу уточнить, я – не специалист по манипуляциям, чтобы сейчас разложить вам все по полочкам. Но мы можем видеть, как это происходило. Например, когда материалы с нашего пресс-брифинга транслировались по телевидению, а потом некие эксперты в студии, политтехнологи говорили: "Мы услышали, но как-то слабо верится”. И дальше шел разговор о чем-то другом. То есть каждый раз озвучивали сомнения, но ни разу [не озвучили] факты. И поэтому люди не до конца нам верили.
Можем ли мы влиять на то, что комментируют в эфирах те или иные эксперты? "Слабо верится", – говорят они. Разве это комментарий?
— А когда министр внутренних дел Украины Арсен Аваков показывает в эфире политического ток-шоу костюмы для тех, кто будет эвакуировать украинцев из Китая, которые больше похожи на скафандры — не является ли это провоцированием паники?
— У нас много было разговоров, что не хватает средств защиты для тех людей, которые работают с эвакуированными. И скорее всего была демонстрация того, что у нас есть такие средства. Ведь многие говорили, что в Украине ничего нет. Показали, что костюмы есть. На самом деле каждую ситуацию можно повернуть по-разному, в каждой ситуации можно сказать: "щедрый" или "транжира", “скупой” или “бережливый”.
— А кто, по вашему мнению, организовал тогда эти манипуляции?
— Думаю, что это политические силы, которые, возможно, рассчитывают на возможные политические дивиденды. Я бы не хотела, чтобы тема охраны здоровья стала разменной монетой в политике. Потому что есть базовые вещи, например, эпидемиологическая безопасность, которую нельзя делать предметом манипуляции. Подрывать доверие граждан к таким вещам – это то же самое, что во время пожара кричать: "Все двери закрыты, мы сгорим!" Тогда все друг друга просто затопчут. И мы видели такие ситуации.
Другое дело, когда все понимают, что есть выходы из здания, которое горит, и все знают, куда идти, никто панику не сеет.
В случае с коронавирусом ведь все паникуют на тему, что все умрут. Но посмотрите: В Китае, в эпицентре, всего 2% летальных исходов. И это люди, которые поздно обратились к врачам, это люди пожилого возраста, у которых ослабленный организм. А у нас в эфирах вы слышали, что говорят? "Дети же будут умирать!" Но это же доступная информация, и даже доктор Комаровский об этом не раз говорил: детки переносят болезнь легко или вообще не болеют, и молодые люди тоже довольно легко это переносят.
Поэтому когда ставят вопрос жизни или смерти, эта манипуляция не только убивает доверие к специалистам-эпидемиологам в Украине, доверие к власти, но и приводит нас к таким ситуациям, когда люди еще больше страдают.
— Ваше решение остаться в медцентре было политическим. Цель – успокоить паникующих. Если и дальше следовать этой логике, то министр обороны должен лично идти на передовой в разведку боем, а министр образования преподавать в младших классах. Вы не сожалеете о своем поступке?
— Давайте не о наших министрах, а вообще о модели. Если министр образования, – не наш, а где угодно, – будет преподавать, например в первом классе, и покажет, как бы он видел преподавание какого–либо предмета, и после этого все увидят, что это возможно, что это интересно и что дети на урок бегут, а не хотят сбежать с него на перемену... Если министр обороны пойдет и будет понимать, что он за собой ведет своих же, правильно координирует все мероприятия на поле боя, я думаю, что это даст намного больше доверия тем, кто был привлечен к этому процессу, и всем снаружи.
Что происходит здесь, в Санжарах? Во-первых, это гарантия того, что мы принимаем все необходимые эпидемиологические меры, они действенные и безопасные – и для тех, кто здесь находится, и для тех, кто снаружи. Во-вторых, вся моя вовлеченность в управление министерством все равно остается. Это телефон. Часто совещания по скайпу.
Во-вторых, все мое руководство министерством все-равно остается: по телефону или совещания по скайпу. Так было раньше, когда я была, например, в командировке. И так происходит сейчас. С замами мы регулярно разговариваем, проводим совещания. Документы вчера я частично расписала, сфотографировала и выслала, чтобы знали, на кого какой документ расписан. У меня тут еще стопки документов лежать, у меня нет времени! Потому что как не телефонный звонок, так эфиры, если не эфир - то телефонный звонок! Работы очень много. Но эта работа заключается в принятии решений. Решения можно принимать сегодня, находясь и здесь.
— А кто подписывает документы в Киеве вместо вас?
— Мой первый зам.
— Он временно исполняет обязанности министра?
— Да, я нахожусь в командировке. Но без суточных, без каких-то дополнительных доплат.
