Израиль готовит беспрецедентное наступление в секторе Газа. Об этом пишет агентство Reuters со ссылкой на источники среди западных и региональных чиновников. "Официальные лица США видят мало шансов на то, что Израиль захочет удержать какую-либо территорию Газы или повторно оккупировать ее, сообщил источник в США. Более вероятный сценарий, по его словам, заключается в том, что израильские силы убьют или захватят как можно больше членов ХАМАС, взорвут туннели и ракетные мастерские, а затем – когда потери израильтян будут возрастать – начнут искать способ объявить о победе и уйти из сектора Газа", – говорится в статье.
По информации журналистов, стратегия Израиля сейчас – это разрушение инфраструктуры сектора Газа (даже ценой больших жертв среди гражданского населения), а также выдавливание местных жителей к границе с Египтом и уничтожение сети подземных туннелей ХАМАС. Рейтер отмечает, что израильские власти могут значительно ослабить группировку, но вряд ли уничтожат ее полностью. Во всяком случае, таким видят исход этой операции в Вашингтоне.
Какой будет наземная операция Израиля и что он будет делать с этой территорией в случае успешной наземной операции? Об этом Настоящему Времени рассказал израильский политолог, профессор Зеэв Ханин.
– Думаю, вы читали уже в западной прессе, что якобы Израиль готов к наземной операции, но не знает, что делать с этой территорией впоследствии. Насколько вы с этим согласны? Как вы думаете, что будет делать Израиль с этой территорией?
– Согласен и не согласен одновременно. На самом деле, это тот вопрос, который традиционно стоял перед израильским политическим руководством, военным руководством или израильским обществом. "Что делать с Газой?" – это вопрос, который обсуждался накануне, во время и после антитеррористических операций. А всего их было порядка двенадцати с того момента, как в 2005 году Израиль до последнего сантиметра ушел из сектора Газа, ликвидировав там свои еврейские поселения, военные базы, предприятия не ликвидировали, передали палестинским арабам, как и теплицы, и сельхозугодья. Но вместо, так сказать, ближневосточного Сингапура получился террористический (неакадемическое слово "гадюшник" или "змеюшник" я не буду употреблять), так сказать, анклав радикальных фундаменталистов.
И этот вопрос "Что делать с Газой потом?", когда и если израильские войска зайдут туда окончательно, отказавшись от концепции, а именно не управлять Газой, а управлять кризисом в Газе. То есть, иными словами, установить "красные линии" и соответствующий потенциал сдерживания в расчете на то, что ХАМАС имеет не только военное крыло, террористическое, но и гражданское, должен управлять там, обеспечивать жителей Газы едой, рабочими местами в Израиле, потому что в самой Газе более чем 50% безработица, услугами здравоохранения, образования более-менее вменяемого и т.д. и т.п.
Тогда исходили из того, что сделать, в общем, с Газой нечего. Примерно так вот жить – это максимум из того, что может Израиль получить, если туда не вернуться и не реоккупировать, к чему израильское общество было традиционно уже не готово. Там были разные опции "что делать", и ни одна из этих опций не доказала своей релевантности – от поиска очередного палестинского Кадырова, который установил бы там контроль после свержения режима ХАМАС, и до передачи палестинской национальной администрации, это все звучит на уровне дурного анекдота, или передать под внешнее управление того же Египта или ООН, или Лиги арабских государств, или кого-то там еще. Все это было крайне-крайне-крайне неактуально, как выяснилось, ибо очень плохо реализуемо. Поэтому единственная опция, которая оставалась – зайти, зачистить и остаться, – для большинства израильтян приемлемой не была.
Сегодня ситуация радикально иная. То, что мы переживали и видели на протяжении последних дней, особенно в первый день войны. В течение одного дня такое количество убитых евреев было только во времена Освенцима, только во времена Второй мировой войны. И поэтому прежняя концепция, которая взорвалась у нас в руках, сейчас сменена на совершенно новый подход, а именно то, что в Газе не должен остаться ХАМАС ни в каком виде и ни в каком виде никакая другая радикальная террористическая группировка не должна им управлять. И вне зависимости от того, что там будет на территории Газы после войны – останется ли там население или нет, или ему придется искать другое место для своего обитания.
Какие могут быть там вообще альтернативы? Мы опять тут с увлечением обсуждаем, как в очередной раз вернуться к идеям Рабина о том, что будет некий такой "защищенный переход" между Газой и Западным берегом, Иудеей и Самарией, и что официально этим будет управлять Рамалла, но на самом деле там еще будет какой-то внешний контроль. Сейчас Израиль призывает жителей северной части сектора уйти из зоны бомбардировок, из зоны военных действий на юг, и по договоренности с американской администрацией туда будет через Египет передаваться некая гуманитарная помощь. Условием Израиля было то, что все, что туда передается, – вода, продовольствие, медикаменты и т.д. – не попадет в руки ХАМАС. По-моему, никакой вменяемый человек не может поверить в то, что ХАМАС не будет это все контролировать, ну просто не всерьез все это.
По большому счету как единственная более-менее реальная альтернатива – та, которую израильтяне не готовы принять, а именно то, что туда нужно вернуться, восстановить там еврейское присутствие, еврейские военные базы, а военные базы опираются на еврейские поселения, то есть де-факто реоккупировать Газу. И к этому склоняется значительная часть уже израильтян, которые раньше и слышать об этом не хотели, но большинство все-таки не готово принять такую точку зрения. Дальше идут всякого рода проекты, назовем их так. Один из проектов – оставить население в Газе и Газу как есть, просто установить несколько зон безопасности, где не будет никого, некая такая широкая зона со стороны Египта, египетской границы, со стороны Израиля, более жесткий контроль со стороны моря и, соответственно, определенная модель внешнего управления, под которой должны будут подписаться и арабские страны, и страны НАТО. Осталось, как мы знаем в старом еврейском анекдоте, уговорить графа Потоцкого.
Еще одна модель – создать некую территорию для жителей Газы в Египте. Египтяне уже падают в обморок по этому поводу и говорят, что типа поищите других фраеров. Но тем не менее, возможно, будут внесены предложения, от которых нельзя будет отказаться. Общий вывод из сказанного и мое мнение: все это на сегодняшний день является некими совершенно отвлеченными мудрствованиями. Отличие сегодняшнего дня от ситуации, которая была до 7 октября 2023 года, это то, что на сегодняшний день есть один пункт, с которым израильтяне согласны. Сначала нужно полностью уничтожить и военную, и гражданскую инфраструктуру ХАМАС, а что делать на следующий день – будем обсуждать на следующий день.
– Но есть разные оценки того, сколько человек в Газе могут быть связаны с ХАМАС, по разным открытым источникам – 20 тыс., но в реальности может быть и больше. Как мы знаем, власти Израиля заявляют об уничтожении ХАМАС. Что это означает на практике – их всех убьют?
– Тех, кто связан с военным крылом, – активистов ХАМАС, активистов военного крыла, боевиков, командиров на всех уровнях – от боевых до верховного командования – и политическое руководство – находится ли оно в Газе, находится в Катаре или прячется где-то еще, – да, если они не сдадутся, то, соответственно, они выбрали свою судьбу.
Что касается остальных. В этой ситуации крайне сложно отделить причастных от непричастных. Вот вам самый последний опрос общественного мнения, который проводил Вашингтонский институт ближневосточной политики. Они время от времени проводят исследования арабоязычного населения: израильских арабов, арабов Газы, Иудеи, Самарии и Восточного Иерусалима – это то, что касается Газы. Там 3-4% выступают за создание палестинского государства. Остальных оно не интересует. При этом более 80% считают, что Израиль не имеет права на существование, и более 70% считают, что с Израилем нужно бороться вооруженным путем.
Вот мы, интеллигентные люди, какой вывод из этого сделаем? Не нужно для этого быть профессором политической социологии, правда? Это означает, что их не интересует свое государство – их интересует уничтожение чужого государства. В данном случае конфликт носит не территориальный характер, а характер сущностный – вопроса существования. И в этом смысле как вы будете отделять 40 тысяч боевиков военного крыла ХАМАС и 10 тысяч "Исламского джихада" от более полутора миллионов людей, которые поддерживают уничтожение Израиля? То есть должна быть жесткая санация. Понятно, что нет цели перестрелять всех. Но тех, которые не будут получать доступ ни к каким услугам, если они будут поддерживать террористические группировки. Это звучит ужасно негуманно, но, извините, отрывать детям головы и сжигать людей в собственных домах и заниматься резней в еврейских населениях на юге страны и обстреливать жилые кварталы израильских городов – это гуманно? Тут, как говорится, вопрос к тем, кто начал всю эту историю. И они могут ее тут же остановить, если они прекратят обстрелы и сложат оружие.
– Допустим, Израиль теперь контролирует сектор Газа. Как вам кажется, что будет с людьми, которые там живут? По разным оценкам это два миллиона человек. Готов ли арабский мир принять этих людей, если они вдруг захотят уйти и не находиться под контролем Израиля?
– Про арабский мир можно говорить все что угодно. Что они люди восточные, что они не принимают западные ценности, что они манипулятивные, что их обещаниям можно верить крайне осторожно. Единственное, что про них нельзя сказать, – это то, что они идиоты. Принять два миллиона человек, индоктринированных в режим исламского государства, никто не захочет.
Необходимо выстраивание некой общей системы с ликвидацией отживших институтов, начиная от Комиссии ООН по делам палестинских беженцев, которая поддерживает их концентрацию в лагерях без возможности интегрироваться и получить гражданство в тех странах, где они живут уже поколениями, до передачи ответственности за их жизни не международному сообществу, которое финансирует их, раздавая бесконечные гранты, пособия и так далее, а руководству этих стран, которые должны взять на себя эту ответственность. Соответственно, эти гигантские средства, которые идут через эти каналы, должны быть переданы этим правительствам под соответствующие гарантии и так далее.
Огромную роль сыграла бы возможность создания "ближневосточного НАТО", о котором мы говорим, процесс создания которого остановлен. Последнюю точку должна была бы поставить идея договора нормализации отношений между Саудовской Аравией и Израилем. И тогда мы бы получили этот треугольник безопасности Ближнего Востока. Соединенные Штаты, Израиль, страны саудовского блока против стран иранского блока на Ближнем Востоке и их внешних союзников. Но, опять-таки, на сегодняшний день это пока сугубо отвлеченные разговоры. Давайте, закончится война, вы меня еще раз позовете, и тогда мы это обсудим.
– Что касается войны, как вам кажется, если сейчас Израиль находится в состоянии готовности начать наземную операцию в секторе Газа, насколько глубоко Израиль может туда зайти? И от чего это будет зависеть?
– Я, честно говоря, не причастен к процессу принятия решений в израильском Генеральном штабе. Я знаю, что существуют планы, которые лежат на полке: от ограниченных операций, которые использовались в предыдущие витки конфликта, до полной зачистки сектора Газа от террористических структур. Я думаю, что в данном случае речь идет по максимуму: сначала север, где сосредоточены основные цели и основные элементы инфраструктуры, причем как наземной, так и подземной. Там семь-восемь, может быть, девять этажей так называемого метро ХАМАС. Это долгая и тяжелая песня. Нужно сломать эту их систему обороны и атак на сегодняшний день. Не дать им возможности совершать проактивные действия. А потом долго и нудно все это зачищать. И не знаю, насколько израильское общество готово на это морально. Пока сегодня все за. Утром был опубликован опрос, где 65% говорят о том, что нужна наземная операция и полная ликвидация ХАМАС с последующей санацией: отделение активистов этой группировки от тех, кто был вынужден, поскольку находятся под их контролем. Есть соответствующие разработки определенной политической линии и практических действий по отношению к каждому из них. Это долгая и тяжелая песня. Нам не хотелось этим заниматься, но что есть, то есть.
