Избирательная комиссия по московскому округу №37 сняла муниципального депутата Илью Яшина с довыборов в действующий созыв Мосгордумы. По словам самого Яшина, который пересказал разговор в избиркоме, члены комиссии объяснили это его причастностью к "экстремистской организации", а именно к структурам Алексея Навального (ФБК и его штабам). Некоторое время назад суд в Москве в закрытом режиме признал их экстремистскими организациями, но при этом сами сотрудники ФБК подчеркивают, что ничего "экстремистского" в их деле нет.
"Избирком признал меня экстремистом из-за поддержки Навального и запретил выдвигаться. Такого наглого беспредела я не видел давно", – написал Яшин сразу после отказа ему в избирательном праве.
Настоящее Время поговорило с Яшиным о том, как происходил разговор в комиссии и какими аргументами оперировали те, кто не допустил его к выборам. Политик, со своей стороны, подчеркнул, что считает решение избиркома незаконным и намерен подать на комиссию в суд.
– Что именно вам заявили в избиркоме, на каком основании вам отказано в праве баллотироваться?
– Если исходить из того, что написано в решении, которое мне вручил председатель комиссии, они ссылаются на закон об основных гарантиях избирательных прав граждан, а конкретно на те самые поправки имени сенатора Клишаса, которые были внесены в мае и приняты в начале июня. То есть на те самые поправки, которые запрещают баллотироваться, лишают пассивного избирательного права всех граждан, которые подозреваются в сотрудничестве с экстремистскими организациями или лиц, сотрудничающих с экстремистами.
Но проблема в том, что по этим поправкам должно быть решение суда. Если какого-то человека подозревают в том, что он сотрудничает с экстремистами, его дело должен рассматривать суд. Должны быть представлены доказательства, что это так. Установлена связь. И суд должен на основании представленных доказательств вынести соответствующее решение. А здесь мы имеем нарушение даже того самого драконовского закона, о котором идет речь! Недостаточно просто сказать: "Вот есть такой закон, и мы тебя по этому закону считаем экстремистом". Все равно даже по этому закону нужно что-то доказать.
Но председатель комиссии развел руками и говорит: "Ну слушайте, мы же все понимаем, вот вы там с Навальным дружите, вместе на митинги ходили, против Путина выступаете. Поэтому мы считаем это доказанным и очевидным – то, что вы поддерживаете экстремистскую деятельность Навального. Мы это считаем общеизвестным, ничего тут особо доказывать не нужно".
– Решение в отношении вас принято без суда, как вы правильно подчеркнули, а только на основании заключения местного избиркома. Но в таком случае у вас есть технически юридические инструменты обжаловать это решение?
– Разумеется, юристы готовят иск, и в понедельник мы направим его в суд, будем обжаловать. Я думаю, что на самом деле дойдем мы до ЕСПЧ и до Конституционного суда. Потому что какой бы ни была Конституция после изменений, то, что происходит, – это нарушение базовых гражданских прав, гарантированных Конституцией.
Но особых иллюзий, откровенно говоря, у меня нет. Потому что я же понимаю, что суды работают примерно так же, как и избирательные комиссии, – они особо не вникают. Если есть политическое решение и политический заказ, любого человека можно и с выборов снять, и за решетку отправить – мы это наблюдали много раз.
Но тем не менее, разумеется, весь этот юридический путь я пройду. И судебные трибуны я использую для того, чтобы лишний раз использовать возможность показать, к какому произволу вообще свелась вся политическая и избирательная система в нашей стране. Но повторю: иллюзий особо у меня нет.
– Илья, а вообще вы как расцениваете действия этой избирательной комиссии?
– Мне кажется, это абсолютно фашистская практика. Фашистская практика не просто в смысле, знаете, там просто бросаться оскорблениями "ты фашист" или "ты фашист". А в том смысле, что любому фашистскому режиму свойственно ограничивать массово людей в гражданских правах, поражать в гражданских правах за инакомыслие. И здесь мы имеем ровно это: меня ограничивают в моих избирательных правах за то, что я с кем-то там не с тем сотрудничаю. Что у меня какие-то вот такие взгляды и так далее.
Это очень печальная деградация политической системы в нашей стране и очень тревожная. Потому что фашистские режимы развиваются все одинаково: сначала приходят за представителями политической оппозиции. Потом начинают подавлять инакомыслие уже в гораздо более широком масштабе. Это реально буквально может коснуться каждого. Не только независимых журналистов, активистов, политиков. Следующий шаг – это массовое давление на любого человека, который хоть как-то выражает несогласие с генеральной линией партии и правительства.
– Ранее избирательный счет не открыли, как я помню, Олегу Степанову, теперь вам. Ваши случаи исключительные или это все-таки новая практика? Что если поддержал Навального – не важно как, поставил там лайк, денег перевел, – будь добр, посиди несколько лет и не баллотируйся никуда?
– Я думаю, конечно, что это пробные шары. Но они, скорее всего, станут довольно массовой практикой, потому что это такой универсальный инструмент для устранения неугодных. "Захотим – снимем двух кандидатов, захотим – снимем несколько сотен кандидатов".
У меня на ютуб-канале есть ролик, так и называется "Обыкновенный фашизм", где мы анализировали этот закон и попытались посчитать общее количество людей, которых можно лишить права участвовать в выборах собственно по этому новому закону. В первую очередь, конечно, речь идет о сотрудниках бывшего ФБК и штабов Навального, это около 500 человек по всей стране. Далее это люди, которые присылали какие-то финансовые пожертвования, донаты на счета ФБК и штабов Навального. Это уже около 200 тысяч человек по всей стране. И, наконец, люди, которые выражали поддержку, распространяя какие-то расследования Навального, расшаривая их в своих соцсетях. Это несколько миллионов человек.
На самом деле речь идет о том, что принят закон, который массово поражает в правах несколько миллионов человек. Именно поэтому я его и считаю фашистским.
– А это решение избирательной комиссии сильно скажется на вашей политической деятельности? Что планируете делать дальше?
– Ну а как вы думаете? Я политический деятель, я живу избирательными циклами, я участвую в выборах. Я в Костроме участвовал в выборах, в Москве, на муниципальных, в городских выборах – меня лишают фактически профессии. То есть это такая своеобразная извращенная люстрация: меня лишают возможности заниматься моей профессией, лишают возможности быть депутатом, лишают возможности даже на муниципальном уровне баллотироваться и сильно ограничивают мои полномочия.
Это не значит, что я, конечно, совсем не смогу заниматься политикой, потому что политика все-таки не только к выборам сводится. Но очевидно, что меня из легальной политики выдавливают очень последовательно в диссидентское поле. И речь идет, конечно, не только обо мне, а действительно о тысячах, сотнях людей по всей стране.
