Президент России Владимир Путин заявил об изменении Конституции в послании к Федеральному собранию. Он пообещал провести по этому вопросу "всенародное голосование", а через несколько часов пресс-секретарь президента Дмитрий Песков уточнил, что референдума по Конституции не будет.
О планах изменить Конституцию мы поговорили с профессором по конституционному праву Ильей Шаблинским.
— Хочу поговорить о намерении российского президента менять Конституцию. Что вы услышали, понимаете ли, какие будут ключевые изменения внесены в Конституцию?
— Насколько я понимаю, стоит задача сохранить нынешнюю конфигурацию или конструкцию власти, реальность власти, в которой главное слово всегда принадлежит президенту, где он играет роль ведущей политической силы, а все остальные – так, сослагательные элементы. Но при этом изменить некие декоративные элементы. Я так понимаю задачу.
Президент сказал, что он знает о запросе на перемены, он такое произнес. Есть запрос в обществе на перемены. Вот некий вариант перемен, он таким образом предлагает. Он меняет несколько норм Конституции и сменил правительство, как вы знаете.
Главное, что эти поправки очень разные, совершенно разные. Большая часть из них никакого существенного значения не имеет. Но я могу сказать о тех поправках, которые я оцениваю более-менее позитивно, есть при этом некоторые поправки, которые можно оценить только негативно.
— Более-менее позитивные – я так понимаю, тут речь идет о социальном обеспечении, о закреплении минимальной зарплаты в Конституции и так далее. Это вы имеете в виду?
— Нет. Такие вещи вообще в Конституциях не пишут. Это, если хотите, политический жест, заигрывание с какими-то группами населения, которые можно на это купить, обмануть таким образом. В Конституции это не пишут. Если хочется повысить минимальную оплату труда – ну так повышайте, о чем речь. Для этого не нужно менять Конституцию. Если нужно индексировать пенсии и вообще установить нормальные пенсии – ну так пожалуйста, устанавливайте. Для этого Конституция не нужна. Это как раз те поправки, которые никакой роли не играют, просто никакой.
— Какие поправки вы оцениваете позитивно?
— Предложение Думе, возможность утверждать не только председателя правительства, но и всех членов правительства. В общем, это было бы неплохо.
— Довольно демократичный инструмент.
— У нас формально считается не президентская, а смешанная республика. Это значит, при президенте есть еще председатель правительства. В принципе в президентских республиках, в США, например, в Бразилии, там всех членов правительства утверждает все-таки Сенат. А у нас до сих пор у палат таких полномочий не было. Был такой опыт, такая норма, Государственная Дума давала согласие на кандидатуру председателя правительства. Но вообще могли с ней не считаться в 1998 году. И не считались. То есть это был такой ритуал, в котором очень слабо выражалось мнение Государственной Думы. А сейчас ей предложено – по крайней мере, предложено – давать согласие на назначение всех членов правительства.
— Это первое позитивное предложение. Еще какое?
— Было внесено предложение дать полномочия Конституционному суду оценивать конституционность законов, не вступивших в законную силу. Я думаю, что населению мало что скажет это, это называется предварительный конституционный контроль. То есть по просьбе президента Конституционный суд оценивает конституционность норм законов, которые приняла Дума, а президент еще не подписал. Это очень редкие случаи, это очень маленький участок работы, это новый участок работы для Конституционного суда. У нас таких полномочий у него не было.
Но это особый, редкий случай. Конечно, это третьеразрядные полномочия, третьестепенные. В основном Конституционные суды таким полномочием не обладают, оно им особо не нужно. Ну в Венгрии, по-моему, есть такое полномочие у суда. То есть в принципе я могу сказать, что, наверное, это не помешает. Но от этого ни горячо, ни холодно никому. Даже Конституционному суду.
— Можно ли верить в то, что судьи Конституционного суда в России независимые и примут решения, исходя из норм Конституции и права, давая оценки?
— Конституционные судьи, конечно, тоже зависимые люди, но они менее зависимые, чем обычные судьи, чем судьи общей юрисдикции. Они иногда могут, представляя свои правовые позиции, пойти навстречу заявителям, немножко расширить их права, защитить их права. У Конституционного суда есть такие возможности, у него чуть-чуть пошире участок работы.
Тут как раз повод сказать об еще одной порции поправок. Они очень разные, хорошо, что вы упомянули как раз про Конституционный суд. Предложение президента дать ему право отправлять в отставку членов Конституционного суда при помощи Совета Федерации, если они совершат какой-то там проступок. То есть за эти 25 лет существования Конституционного суда у президента не было возможности отправлять конституционных судей в отставку.
— Вот, собственно, появился механизм давления.
— Это ненормально вообще. Это абсолютно ненормально. Есть принцип несменяемости судей, и о нем периодически вспоминали. Хотя, в общем, его, конечно, уже давно смешали с грязью. Недавно ликвидировали – 7 лет назад – Высший арбитражный суд, и про этот принцип несменяемости судей как бы забыли. Высший арбитражный суд, если вы помните, вообще ликвидировали. С Конституционным судом теперь президент после этих поправок сможет делать все что угодно. Совет Федерации – просто у него инструмент в руках, но вот судьи Конституционного суда после таких поправок сделаются совершенно зависимыми.
— Какие поправки вас еще беспокоят, пугают?
— То, что я сказал, – это самое худшее из всех предлагавшихся поправок. Все остальное просто не очень важно и не очень ясно. Именно так: не очень важно и не очень ясно.
— А норма о том, чтобы закрепить в Конституции приоритет Конституции России в правовом пространстве? Имеется в виду: "Требования международного законодательства и договоров, решения международных органов могут действовать на территории России только в той части, в которой они не влекут за собой ограничения прав и свобод человека и гражданина, не противоречат нашей Конституции" (это цитата Путина).
— Я думаю, тут как раз юристам будет ничего не ясно. Потому что именно сейчас уже много лет действует правовая система, набор правовых норм, которые исключают возможность действия норм международных договоров, которые противоречили бы Конституции. Более того, у Конституционного суда есть право проверять на конституционность международные договоры в том случае, если к нему обратится, скажем, Государственная Дума или президент. И более того, с недавних пор, с 2015 года, у Конституционного суда есть право проверять на соответствие Конституции даже решение Европейского суда по правам человека. То есть система, по которой можно…
— …не выполнять решения ЕСПЧ и отказываться от договоров, уже, собственно, существует в России?
— Да. Но на самом деле это система, по которой не должны подписываться даже международные договоры, нормы которых противоречат Конституции. Не то что не выполняться, нет, они должны выполняться. Просто не должны заключаться, не должны подписываться такие международные договоры, которые противоречили бы Конституции. В нынешнем законодательстве все уже заложено. Поэтому, я вас уверяю, юристы удивятся: а что там нужно еще менять-то?
