В Москве – резкий рост заражений коронавирусом: за последние сутки этот диагноз поставили больше 3,5 тысячи раз – это на четверть больше случаев, чем было накануне. На днях руководитель информационного центра по мониторингу ситуации с коронавирусом, врач и телеведущий Александр Мясников заявил, что в России началась третья волна пандемии COVID-19.
Ситуацию с коронавирусом в России в эфире Настоящего Времени обсудили демограф Алексей Ракша и доктор медицинских наук, профессор, эпидемиолог Василий Власов.
– Давайте начнем с главного: третья волна в России началась?
Ракша: Вопрос терминологии. В Москве и Петербурге, в Якутии явно идет ухудшение.
– Василий, вы как думаете, уже можно говорить о третьей волне?
Власов: Это все зависит от того, как считать. Я думаю, что, сопоставляя с другими странами, это скорее четвертое повышение, но это совершенно не принципиально, важно, что оно уже началось. И Алексей справедливо заметил, что началось далеко не сегодня, а началось уже в марте.
– Алексей, что по цифрам вы видите?
Ракша: Я вижу, что число госпитализаций в городе Москве сейчас находится уже практически на октябрьском уровне и продолжает расти. И мы видим, что среднесуточное число госпитализации уже приблизилось к 1200 в Москве, а в Петербурге превысило уже 400 каждый день.
– Коэффициент распространения коронавирусной инфекции в России составляет 1,09, и это максимум с 30 ноября. Алексей, чем вы объясняете эту цифру?
Ракша: Это производный коэффициент, который получается делением среднего официального числа заболевших за последние 4 дня к среднему числу заболевших за предыдущие 4 дня. Я не знаю, почему выбрано именно 4 дня, а не 7, но это означает, что идет рост, что в последней четырехдневке официально зарегистрировано на 9% больше, чем в предпоследней четырехдневке в целом по стране. Это, в принципе, неудивительно, потому что майские праздники закончились, и тестов стало больше – только поэтому должно было вырасти число заболевших.
Я думаю, что в целом по стране пока что у нас заметного ухудшения нет, но ключевое слово здесь "пока". Если оно в Москве началось и уже продолжается примерно с конца марта, я думаю, что в России ухудшение практически неизбежно.
– Василий, а вы как думаете, куда можно дойти такими темпами?
Власов: Этого никто не знает. Прогнозы, которые делаются, – очень приблизительные. Мне кажется, что Алексей так же, как и я, в январе предлагал не очень предполагать окончание эпидемии, и по-видимому она и не кончается. Этот подъем заболеваемости, вероятно, будет относительно медленным, и я надеюсь, что не будет очень высоким. Но это максимум того, что можно сказать.
– А что могло бы замедлить темп? Локдаун?
Власов: Слово "локдаун" заместило в наших разговорах про эту эпидемию слово "карантин". Между тем у слова "локдаун" есть совершенная неопределенность значения. В этом смысле правильнее говорить об ограничениях разного вида. И эти ограничения разного вида, начавшись весной, должны только совершенствоваться и никогда не кончаться. И я позволю себе резко сказать, к сожалению, наши телезрители очень часто видят Малышеву, которая несет полную ахинею, начиная с февраля и кончая маем 2021 года. Я не уверен, что она абсолютно безумна, но то, что она чрезвычайно вредна, – это точно.
– При этом главный санитарный врач России Анна Попова сегодня буквально сделала заявление, что "основная задача, которая стоит, – это эпидемия и пандемия, но без локдауна", видимо, имеется в виду без карантина, то есть перечень всех ограничительных мер. Алексей, понимаю, что вы не политолог, не эпидемиолог, но вы как гражданин России понимаете логику властей? Почему не хотят допустить тех самых локдаунов или карантинов? В чем суть?
Ракша: Я понимаю. Потому что уже достаточно давно есть вакцина, и, судя по всему, вакцина неплохая, и, видимо, правительство делает ставку на вакцинацию, поскольку локдауны, конечно же, на экономику влияют очень разрушительно.
– То есть экономическая?
Ракша: Да, наши граждане не очень хотят вакцинироваться, и я считаю, что во многом виновата в этом пропаганда так называемой безвредности вируса и та самая чушь, которая льется с телеэкранов на очень большую часть граждан нашей страны, к сожалению. Если бы мы сейчас вакцинировали по полмиллиона каждый день, то к осени бы добились бы коллективного иммунитета.
"Нам постоянно говорили, что вирус безвредный"
– Алексей, есть ли у вас ответ на вопрос: почему россияне не хотят вакцинироваться?
Ракша: В первую очередь, это пропаганда. Как минимум начиная с января прошлого года, когда нам постоянно говорили, что вирус безвредный, что это обычный грипп, что болеют только китайцы, потом какие-то люди нетрадиционной ориентации в Европе. Потом нам говорили, что мы победили этот вирус, как немцев, уже 7 раз. Потом нам говорили, что Россия справилась лучше всех. В итоге мы потеряли уже больше полумиллиона человек.
Когда такие разговоры постоянно муссируются, то, во-первых, люди теряют бдительность, а, во-вторых, они вообще не знают, чему верить, у них в голове полная каша. Ну и общие последние годы пропаганды каких-то 5G-вышек и оболванивания населения дали о себе знать вот сейчас, в том числе эти антипрививочники, уже ковидные теперь, крайне многочисленные, к сожалению.
– Вы говорите о пропаганде, но при этом та же самая пропаганда и рассказывает о том, что необходимо вакцинироваться и "Спутник V" – отличная вакцина. Василий, у вас есть чем дополнить, чем объяснить это нежелание россиян вакцинироваться?
Власов: Если все время врут, тогда и у граждан может возникнуть впечатление, что и про вакцину тоже врут. Это первый элемент. Второй элемент: очень много в сообщениях средств массовой информации о том, какие плохие вакцины на Западе, какие они убийственные. Поскольку российские граждане мыло не едят и знают, что немецкие и американские автомобили лучше российских, то они, соответственно, переносят и это свое знание на вакцину.
– Такой общий фон создается.
Власов: Очень важно, что если люди видят вокруг себя ложь, если они видят безумные требования ношения перчаток, чего нет нигде в мире, естественно, они начинают с большим недоверием (они и так-то никогда не верили) относиться к требованиям, рекомендациям и даже к такой простой очевидной сегодня рекомендации – рекомендации прививаться, поскольку есть вакцина и она эффективная.
– Алексей, вы уже упомянули полмиллиона умерших. Скажите, есть ли какие-то новые цифры, следите ли вы за ними, по избыточной смертности: замедлились темпы?
Ракша: Конечно, слежу. Я считаю, что апрель будет самым хорошим месяцем начиная с августа. Моя оценка избыточной смертности за апрель – это примерно от 17 до 24 тысяч, и это, по сравнению с тем, что мы видели осенью-зимой, очень небольшой показатель.
К настоящему времени, по моей оценке, избыточная смертность где-то в районе 520-550 тысяч уже накопленная. И я не думаю, что в мае она будет выше, чем в апреле. А вот что будет дальше – пока не понятно. Мы видим, что в Москве и рост госпитализации, и, судя по статистике Коммунарки, рост числа умерших. Если в одной Коммунарке каждый день умирает от 35 до 50 человек, то сколько же умирает во всей Москве? Сколько у нас ковидных больниц? Ведь явно не одна Коммунарка. По официальным данным, у нас каждый день в Москве умирает от 55 до 60, как по линеечке. Конечно же, в эти цифры поверить невозможно.
– А на пике сколько было?
Ракша: Вы знаете, ровно год назад, когда я еще в Росстате работал, я смог получить данные по общей смертности в Москве по суткам. И вот уже 6 мая 2020 года каждый день в Москве умирало около 600 человек вместо обычных 300 человек. То есть 300 человек – и это был уже почти пик. Но он был ниже, чем осенний. Осенью умирало еще немножко больше. Поэтому сейчас ситуация все равно пока еще значительно лучше, чем в оба прошлых пика, но она уже значительно хуже, чем была в самые благополучные месяцы типа августа и, соответственно, марта.
Как мы видим по госпитализациям, ухудшение началось в марте постепенное, а в начале мая оно резко ускорилось, и сейчас мы пока что не понимаем, как дальше будет развиваться ситуация. К сожалению, мы потеряли метрику по обонянию, потому что "британец" вызывает потерю обоняния примерно на 40% реже, а что с обонянием при индийском штамме вообще пока непонятно. Поэтому единственным объективным критерием является избыточная смертность. Это очень запоздалый показатель, он нам становится доступным спустя пару месяцев после того, как человек заразился, к сожалению. Поэтому приходится следить за госпитализациями, но они зависят от критериев. Если у вас ситуация тяжелее, вы будете госпитализировать только более тяжелых, а если легче, вы можете госпитализировать менее тяжелых, поэтому это тоже не полностью объективный показатель, к сожалению.
– Вы говорите, что по апрелю будут ниже цифры по избыточной смертности. Василий, видела, что вы соглашались с этим. А почему? Чем объясняется это?
Власов: Алексей, безусловно, приводит правильные цифры. Я позволю себе только указать на то, что сейчас у нас количество ежедневно умирающих, по официальной статистике, в стране в 2 раза выше, чем было на пике в мае-июне, при этом если мы используем официальное количество заболевающих людей, то оказывается, что у нас 4% от заболевших умирает. Это дикое совершенно число получается в результате деления. И оно говорит нам о том, что мы можем надеяться только на такие приблизительные оценки, которые приводит Алексей.
