Федеральные выплаты работающим с коронавирусом медикам за апрель завершены. Об этом сообщил сегодня министр здравоохранения России Михаил Мурашко. По его словам, выплаты получили более 153 тысяч специалистов.
В то же время выдать деньги за работу с коронавирусными пациентами требуют медики в аннексированном Россией Крыму. Работники скорой медицинской помощи из Симферополя записали видеообращение к российскому главе региона Сергею Аксенову, в котором рассказали, что не получили ни региональных, ни президентских надбавок. Еще в начале мая на невыплату денег, обещанных российским правительством, в аннексированном Крыму пожаловались сотрудники станций скорой помощи Керчи и Евпатории. Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин поручил проверить жалобы медиков, а местный Минздрав пообещал выдать врачам все надбавки. Но многие их не получили до сих пор.
Что делать медикам, как правильно отстаивать свои права, в эфире программы "Вечер" рассказала врач-офтальмолог, глава профсоюза "Альянс врачей" Анастасия Васильева.
— Давайте определимся: министр Мурашко говорит, что всем медикам за апрель – не за май – в России деньги заплачены. Это так?
— Нет, конечно, совершенно не так, далеко не так. И очень жалко, что министр здравоохранения во всеуслышание такие вещи говорит.
— А что не так, насколько не так и где не так?
— Всего два постановления правительства. 415-е постановление говорит о том, черным по белому там написано: всем медицинским работникам, которые находятся в зоне риска. То есть понятно, что медицинские работники – скорой помощи, стационаров, первичного звена медицинской помощи – они на момент своих обязанностей не могут знать о наличии или отсутствии диагноза COVID-19. И поскольку само выявление вообще входит в их обязанности, и более того, многие медики вообще даже не обеспечены на сегодняшний момент средствами защиты – конечно, они все находятся в зоне риска.
— Мы можем с вами понимать, что врачи на "скорой", например, все находятся в зоне риска, потому что они не знают, какой пациент с COVID-19, а какой нет. Но по бухгалтерии, бумагам и бюрократии они не являются в зоне риска. Я думаю, что примерно так и есть, как-то это оформляется: кто находится, кто не находится. Мне интересно из тех, кому железобетонно положено, прямо есть бумажка: он должен, но, как в Крыму, пока нет. Вам такие случаи известны? Или это общая такая картина, о которой вы говорите, а конкретных случаев нет?
— Есть, конечно, конкретные случаи. Степень риска нигде не определена – в документации, в законных актах – нигде. Все эти постановления, 11-й пункт, ссылаются на локальные акты учреждения. То есть главный врач должен издать локальный акт, приказ, который рассказывает, где, кому, чего и сколько времени будет выплачено. Но тем не менее даже те медицинские работники, которые уже оказывали медицинскую помощь непосредственно пациентам с установленным диагнозом COVID-19, они же тоже ничего не получили.
Последнее письмо Минздрава, которое призвано было уточнить эти постановления, хотя оно не имеет на это никакого права юридического, – в этом письме написано, что в соответствии с постановлением 373 есть определенная база COVID-19, куда должны попадать все пациенты с установленным диагнозом. И в зависимости от публикации в этой базе должны быть выплачены медицинским работникам эти самые надбавки.
— Тяжелая история. Всех пациентов туда свезти, посмотреть, какой врач с этим пациентом контактировал, и потом ему заплатить. Мне кажется, это сделать просто технически невозможно быстро.
— Вы абсолютно правы. Более того, во многих регионах вообще еще пока нет никакой электронной системы, там просто письменные, бумажные медицинские карты.
— Как вы думаете, им заплатят в итоге, раз сейчас пока еще не свели, или могут замылить?
— Все зависит от медицинских работников. Мы подготовили довольно серьезную юридическую базу под то, что нельзя просто молчать, эти выплаты положены всем, кто подвержен риску. Медицинским работникам нужно объединяться, за них это никто не сделает.
— Как власти реагируют на такое объединение? С одной стороны, вы говорите им: объединяйтесь. С другой стороны, даже президент Путин говорит: давайте выплачивать, я же сказал. Это как-то в унисон работает на людей, которые выплатить должны, или не очень? Как по ощущениям?
— Понимаете, многие медицинские работники настолько запуганы, они настолько боятся высказать любую какую-то свою даже очень здравую мысль, и это очень мешает им объединяться. Поэтому, к сожалению, пока такого единого объединения, единого такого порыва я не вижу.
— Знаете, что мне говорили медицинские работники в "Крокус Экспо", с которыми я общался? Они говорили: "Мы, конечно, можем назвать свои фамилии, но потом когда-нибудь мы придем в больницу устраиваться, а там посмотрят – скандальный врач. Могут не взять". Логика понятная на самом деле.
— Всех же не могут не взять, всех же не могут уволить. Здесь важно думать не только о себе, надо думать вообще о массе. Эта разобщенность медицинских работников очень негативно влияет на это все. <…> Надо президенту доложить об этом, чтобы он услышал это. То есть они кричат об этом: нам не дали. Не одна "скорая" Крыма, а все: поликлиники, участковые терапевты.
— Эти коллективные заявления помогают? Так, что вы видите, что быстро реагируют следственные органы или кто-то?
— Да, конечно. Коллективные заявления – на них всегда реагируют, всегда. Так или иначе. Все зависит уже дальше от поддержки юридической, профсоюзов, каких-то политических деятелей и так далее. Надо, чтобы была сильная организующая компания, которая все это дальше двигает и не дает затихнуть.
— Есть вопрос, мучительный для меня в связи с тем, что я вовлечен в историю разбирательства того, что произошло в "Крокус Экспо", как и весь телеканал "Настоящее Время", мы разбираемся с этим. Что получается? Врачи жалуются. Это понятно, они должны жаловаться, если нарушают их права. Но, видимо, наказывать-то будут их непосредственных начальников, которые, в конце концов, тоже врачи. Или можно сделать так, чтобы система менялась и, что называется, становилась справедливее? Где тут баланс, чтобы не нашли козла отпущения? Вы это понимаете? Потому что опасно это, мне кажется. И сами врачи понимают, что коллеги могут просто оказаться на приеме в Следственном комитете.
— Вы абсолютно правы. И более того, я знаю огромное количество главных врачей, которые звонят нам и говорят: "А мы не знаем, как эти выплаты осуществить. Мы ничего не понимаем".
Проблема наверху, там не дали четких указаний, не разобрались, не сделали четкой системы учета: куда, кому и сколько. И главные врачи, извините, они как кур в ощип попали, они ничего не понимают очень многие. И они действительно козлы отпущения, их очень жалко. Потому что нет системы. И проблема-то не в них – проблема на самом верху. Они там как боги Олимпа сидят наверху – правительство, Мурашко, президент.
— Тут очень опасный момент. Главный врач – он конкретный человек. Он и для врача конкретный – на него пожаловаться можно, и для журналиста конкретный – ему вопросы можно задать, для следователя – прям вообще конкретный. А система – она безликая. Как нужно сформулировать требования врачей, чтобы это было осмысленное изменение, а не просто такое тупое наказание?
— Здесь очень важно главным врачам объединиться с медицинскими работниками. Потому что они должны основываться не на письмо Минздрава, а на постановление правительства. И вот это постановление ставит их в положение, когда они решают, кому, сколько и когда выплачивать.
Поэтому у них единственный шанс вообще ситуацию решить – у медицинских работников вместе с главными врачами – объединяться и говорить, что нам непонятно, расскажите нам, что, сколько и кому, мы все в зоне риска. Только тогда можно что-то решить. И тогда президент, правительство, Муршако их как-то услышит. Не надо бояться этого, надо объединяться и заявлять о своих правах.
