В тюрьмах, колониях и СИЗО в России и на оккупированных территориях находятся тысячи мирных украинцев. У властей и правозащитников нет четкого ответа, как именно можно добиться их освобождения и где именно их содержат. Если об обмене военнопленным между Киевом и Москвой сообщается довольно часто, то ситуация с гражданскими намного сложнее. Подробности Настоящему Времени рассказал постоянный эксперт украинского Центра гражданских свобод Михаил Савва. Сам он до 2015 года жил в Краснодарском крае и был вынужден покинуть Россию из-за преследования ФСБ.
– Сколько гражданских из Украины находятся в плену в России или на оккупированных территориях? Ведется ли такой учет?
– Члены коалиции "Трибунал для Путина", это коалиция правозащитных украинских организаций, знают более чем о 4100 гражданских украинцев, которые содержатся в местах принудительного содержания: в СИЗО, исправительных колониях, исправительных центрах и других. Но это, безусловно, не полная цифра. В Украине зафиксировано больше 23 тысяч пропавших без вести. Исходя из мирового опыта, до половины этих людей, вероятно, погибли. Но оставшаяся половина – это люди, которые потенциально могут находиться в России и на оккупированных территориях за решеткой.
– Вы сказали, что до половины погибли. А их тела, получается, родственники так и не получили?
– Некоторые тела невозможно опознать. Проводится обязательная генетическая экспертиза, но родственники должны сначала найти эти захоронения. Некоторые родственники за границей. Они не могут непосредственно этим заниматься. Некоторые из этих людей не найдены. То есть, к сожалению, ни родственники, ни мы, ни представители власти не знают, где эти люди. Поэтому я и говорю, что 4100 – это та минимальная цифра, о которой мы сегодня можем говорить. В ней мы уверены, но, вероятно, таких людей больше.
– Люди, которые сегодня выходили на акцию, в том числе обращаются и к украинским властям. И одна из женщин говорила: "Ждите, их просто должны отпустить". Это такой ответ, видимо, они получают от властей. Значит ли это, что государство в таком случае ничего не должно и не может сделать?
– Нет, государство и может, и обязано, и делает. Мы можем говорить о том, что 338 гражданских было освобождено за весь этот период. Безусловно, находятся в неволе еще больше. И необходимо усиливать давление на Россию для того, чтобы этих людей освободили. Некоторые шаги, которые должны быть сделаны, пока, к сожалению, не сделаны – это не зависит от организаций гражданского общества. Эти шаги должна сделать украинская власть и наши западные союзники. Например, не было ни одного пакета западных санкций против России, который был бы прямо направлен на решение этой проблемы. То есть ни разу западными санкциями Россию не наказывали именно за незаконное лишение свободы гражданского населения.
Необходимо вести активные переговоры с западными союзниками Украины, необходимо вводить эти санкции. Кроме того, не были использованы еще все международные механизмы для освобождения этих людей. Есть целая система международных судов, которые могут помочь. Российский режим является имитационным: они постоянно подчеркивают в своих ответах, например, по поводу судьбы этих людей, что Россия якобы выполняет нормы международного гуманитарного права. Это необходимо использовать, хотя это, конечно, вранье.
– Давайте поговорим о судьбе людей. Знаете ли вы, в каких условиях содержат пленных?
– Да, мы опрашиваем людей, которые вернулись, – и гражданских, и военнопленных. И на основании уже многих таких опросов можем уверенно сказать, что эти условия не соответствуют нормам международного гуманитарного права. Во-первых, этих людей содержат на так называемом тюремном режиме. Это камеры, которые круглосуточно закрыты. В лучшем случае человека выпускают на прогулку на один час. Двадцать три часа он находится в закрытой камере. Женевские конвенции говорят о том, что это недопустимо, точнее, это возможно только в исключительных случаях, когда самим военнопленным и другим задержанным угрожает какая-либо опасность. Но такой опасности на территории России для этих людей нет. Над ними просто издеваются. И это не только издевательства.
Я сам там был, и я очень хорошо знаю, что нахождение в камере 23 часа в сутки означает кислородное голодание, которое приводит к снижению иммунитета. Отсюда туберкулез. Его недаром называют тюремной болезнью, и это сенсорное голодание, когда человеку остро не хватает новых тактильных ощущений. Все это создает условия для системных нарушений, для заболеваний.
– А зачем российским военным похищать именно гражданских, если юридически они не могут быть тем самым обменным фондом? Или для России это не важно: главное – создать какой-то объем людей, которых они хотят потом обменять?
– Обменным фондом эти люди, к сожалению, могут быть. Дело в том, что международное гуманитарное право вообще не регулирует обмены. Обмены военнопленными активно идут. Но их тоже нет в Женевских конвенциях. Обмены гражданскими возможны, например, гражданских на гражданских. Но Украина не удерживает в настоящее время никаких граждан России в условиях несвободы. То есть в этом смысле менять не на кого. Есть идея обменов на украинских коллаборантов, она активно провозглашается российской стороной. Но здесь тоже есть серьезные подводные камни. Потому что такие обмены означали бы, что Российская Федерация захватывает заложников, то есть сознательно захватывает людей, чтобы их потом на кого-то обменять, а не задерживает, потому что есть какие-то подозрения в отношении этих людей. А вот эта вторая версия в настоящее время для России является официальной.
