Россия начала процедуру отказа от Болонского процесса – европейской системы бакалавриата и магистратуры, позволяющей стандартизировать образовательные процессы в разных странах и способствующей студенческой мобильности. Владимир Путин в середине мая подписал указ о "базовом" и "специализированном" высшем образовании.
Настоящее Время рассказывает, что при этом изменится и как реагируют на происходящее студенты, которые за год и три месяца войны почувствовали на себе, как российское образование изолируется от мирового.
Возвращение в прошлое
Согласно подписанному Владимиром Путиным указу, Болонская двухступенчатая система "бакалавриат – магистратура" в России упраздняется и устанавливается базовое высшее образование от четырех до шести лет и специализированное – от одного до трех. По словам Путина, России "нужно вернуться к базовой подготовке в вузах сроком от четырех до шести лет". При этом, если профессия требует дополнительной подготовки, можно будет продолжить обучение в магистратуре или ординатуре. Правда, вскоре после подписания этого указа министр науки и высшего образования Валерий Фальков заявил, что программа магистратуры будет предусмотрена только в некоторых университетах России. В 2023–2024 учебном году переход к новой системе протестируют шесть российских вузов.
Еще одно нововведение пока лишь обсуждается: Госдума в начале мая приняла к рассмотрению законопроект, в котором указано, что студенты бюджетной формы обучения не смогут сразу по окончании вуза работать в желаемой компании, если она не соответствует их специализации. Если же они трудоустроятся в организации, не связанной с профильным образованием, то им придется вернуть деньги за обучение. Это ограничивает их академическую и карьерную мобильность. В пояснительной записке к законопроекту сказано, что "государство тратит значительные средства на обучение студентов-бюджетников", а такое нововведение "будет способствовать кадровому обеспечению предприятий оборонно-промышленного комплекса и приоритетных отраслей экономики". При этом, как пишет Forbes, после начала мобилизации на войну с Украиной около 40% крупных компаний в России столкнулись с дефицитом кадров. О том, что нехватка рабочей силы после мобилизации усиливается, говорил и Центробанк.
Разрыв международных связей
Первые новости о том, что Россия откажется от Болонской системы, появились почти сразу после начала вторжения в Украину весной 2022 года. В начале марта ректоры ряда российских университетов подписали заявление в поддержку войны в Украине. Под документом поставили свои подписи Виктор Садовничий (МГУ), Никита Анисимов (НИУ "Высшая школа экономики"), Петр Глыбочко (МГМУ имени И.М. Сеченова), Николай Кропачев (СПБГУ) и другие российские ректоры (всего 304 ректора из разных университетов России). После этого, 11 апреля 2022 года, Болонская группа объявила о решении "прекратить представительство России и Республики Беларусь во всех структурах Болонского процесса". В заявлении говорилось, что вторжение России в Украину рассматривается как фундаментальное нарушение ценностей, на которых построено ЕПВО (Европейское пространство высшего образования – единое пространство высшего европейского образования всех стран-участниц Болонского процесса).
Участие России в Болонском процессе было важным: его участники (на сегодняшний день – 49 стран) стремятся установить сопоставимые стандарты высшего образования и обеспечить мобильность студентов. Как объяснял "Медузе" доктор юридических наук и бывший профессор НИУ ВШЭ Илья Шаблинский, беспокойство вызывает не только отказ от традиционной двухступенчатой системы, но и целый ряд других деталей: "Сотрудничество вузов, обмен студентами и информацией. Это целостная система. И наша система высшего образования выходит из системы сотрудничества и взаимодействия с лучшими университетами мира. Это гарантирует нам замедление развития".
Также непонятно, как после этого будут котироваться в зарубежных университетах российские дипломы. Андрей Зорин, профессор Оксфордского университета и Шанинки, летом 2022 года говорил, что "образование в целом ряде ведущих университетов в России котировалось не столько из-за Болонской системы, сколько из-за их серьезной репутации", но отмечал, что выход из Болонской системы – это "дополнительные кирпичи в стену изоляции, которую строит Россия". Преподаватель Свободного университета Андроник Арутюнов в интервью Радио Свобода объяснял, что порывая с ЕПВО и европейскими вузами, Россия не сможет присоединиться к какому-то альтернативному академическому пространству, так как его просто нет: "В Америке система формально другая, но совместимая с Болонской. Самая "болонизированная", если так можно сказать, постсоветская страна – это Казахстан. Индийские университеты основаны выходцами из Великобритании, тяготеют к европейским. В Индии, как и в Европе, бакалавриат, магистратура и PhD. Китайская система образования тяготеет к американской, огромное количество китайцев учатся в США".
Высшая школа экономики: "Руководство советует воздержаться от программ мобильности"
Студенты Высшей школы экономики уже в уходящем учебном году почувствовали на себе изоляцию университета от мира. Во-первых, вдвое сократился список программ мобильности: если раньше можно было отправиться учиться на полгода почти в любую страну Евросоюза, то теперь – только в некоторые вузы всего пяти стран. Доступ ко многим зарубежным научным журналам и ресурсам ограничен: в частности, недоступны журналы Американской психологической ассоциации (APA PsycArticles), пакет информационных ресурсов Web of Science и аналитические инструменты к нему. Участникам программы обмена, которые подали документы на "мобильность" после начала полномасштабной войны, было сказано, что руководство ВШЭ "советует воздержаться от прохождения программ мобильности в этом году". Стипендию, которую традиционно получали участники программы обмена, не получил ни один студент, так как все стипендиальные программы было решено отменить. В их числе и государственные стипендии, которые не стали выдавать из-за того, что студентам не рекомендуется посещать "недружественные страны".
Студентка 3-го курса ВШЭ, которая побеседовала с Настоящим Временем на условиях анонимности, рассказывает, что университет изначально задумывался как вуз европейского типа. В нем действует 10-балльная оценочная система, работает кредитное измерение энергозатрат студентов – все это помогало в рамках Болонской системы унифицировать дипломы разных стран, рассчитать нагрузку, пройденную студентом за годы обучения, и облегчало поступление в магистратуру за границей. После отказа России от Болонской системы продолжить образование за рубежом будет, скорее всего, невозможно: "Разрыв международных связей чувствуется сильнее, когда до войны у тебя были широкие возможности мобильности, а потом они пропали – ты ощущаешь гораздо больше обиды и злости, чем когда их не было изначально. В Вышке студенты переживают из-за того, что у них не будет возможности подтвердить свои знания и навыки за рубежом с российским дипломом, они не смогут ощутить себя частью интернационального научного сообщества", – говорит собеседница. Она полагает, что выход России из Болонского процесса снизит востребованность самого российского образования. По ее мнению, многие абитуриенты предпочтут европейские или американские вузы российским: "Если люди будут понимать, что российский диплом не котируется за рубежом и они из-за этого не смогут поступить, например, в магистратуру, то они не захотят учиться в России, и количество абитуриентов уменьшится. Понятно, что оно не снизится до предельно низких значений, потому что у большинства россиян нет возможности получить образование за рубежом из-за высокого уровня бедности. Однако люди, у которых такая возможность есть, предпочтут оплатить образование за границей".
"Одни уехали по приглашениям, другие – после объявления мобилизации". МГМУ имени Сеченова
Дарья Ниговора, в прошлом студентка МГМУ имени Сеченова (сейчас учится в Майнцском университете в Германии), рассказывает, что всегда ощущала изолированность от международной среды в Первом медицинском вузе в Москве. "В моем университете отсутствуют программы мобильности, единственная возможность – самостоятельная подача на летние школы по профильным наукам или личная договоренность с врачом для прохождения практики за рубежом (это довольно сложно и получалось буквально у единиц). О полноценной мобильности на семестр со сдачей части экзаменов за границей речи вообще нет. Кроме того, те лечебные протоколы, которые изучаем мы, не соответствуют европейским и американским стандартам, то есть имеет место несоответствие учебных программ. Из-за этого возможность полноценного обмена во всех медицинских вузах сводится к нулю", – рассказывает Дарья. Она не поддерживает выход России из Болонского процесса, так как считает, что без полноценной интеграции в мировое сообщество невозможно развивать прогрессивные методы лечения в стране. Студентку беспокоит, что в российской медицине и без того часто применяется антинаучный подход, а база знаний давно устарела. В то же время в биомедицинских науках, подчеркивает Дарья, все базируется на международном сотрудничестве, обменах и коллаборациях.
Студентка отмечает, что настроения многих студентов в Сеченовском университете консервативные и на международные обмены молодые люди никогда не рассчитывали. Тем не менее Дарья рассказывает о коллегах, заинтересованных в международной интеграции российской медицины. Многим из них пришлось покинуть страну: "В научных лабораториях в моем университете были талантливые и амбициозные студенты (в основном магистры и аспиранты). Большая часть из них уехала в прошлом году за границу по приглашению или вынужденно из-за мобилизации. Из одной лаборатории, например, уехали шесть сотрудников (все молодые) из 13-ти, остались те, кому за 40 и у кого в России есть семьи".
"Страшно думать о будущем". МГИМО
Студентка 3-го курса МГИМО рассказывает, что тоже ощутила изоляцию вуза сразу после начала полномасштабной войны. В университете действовали программы студентов по обмену: иностранцы приезжали в МГИМО на полгода учиться и жить, к каждому российскому студенту был "приписан" студент из-за рубежа – участники программы добровольно помогали иностранным студентам адаптироваться к новой культурной и социальной среде. "В первом семестре у меня была девочка из Америки, во втором – парень из Франции. Сразу же после начала войны они были вынуждены уехать, и наш вуз опустел. Буквально за день до начала всех событий мы праздновали их приезд, планировали, как будем вместе проводить время, а через пару дней мы в аэропорту уже провожали их обратно. С того момента я постоянно ощущаю изолированность", – рассказала Настоящему Времени третьекурсница МГИМО.
В то же время она отмечает, что университет известен своей консервативностью, а студенты склонны поддерживать политику российского правительства. Большинство из них не хотят уезжать за границу несмотря на специализацию на международных отношениях. "Я ощущаю поддержку государства со стороны студентов. За последний год многие из них изменили свой образовательный трек, решили остаться в России, либо им навязали это решение", – говорит студентка. Сама она испытывает страх относительно будущего российского образования: "Сейчас наши дипломы бакалавров позволяют нам продолжить обучение за границей в магистратуре. Если же Россия выйдет из этой системы, то студенты будут вынуждены проходить бакалавриат с нуля в другой стране. Меня очень пугает, что страна ограждается от внешнего мира в экономическом, культурном, образовательном плане. Мне очень страшно думать о том, что будет в будущем".
Каждый третий студент хочет уехать
Несмотря на ограничения и санкции, все три студентки, с которыми поговорило Настоящее Время, намерены учиться за границей. Бывшая студентка Сеченовского университета Дарья уже проходит обучение в Майнцском университете в Германии и в этом году будет сдавать вступительные экзамены в другой немецкий вуз. Третьекурсница из МГИМО говорит, что есть сложности в виде, например, сдачи языковых экзаменов не в России. Однако, по ее словам, если приложить определенные усилия, учеба за границей даже сегодня представляется вполне реальной. Студентка Вышки готовится к прохождению программы обмена в Венгрии и ждет ответа относительно получения стипендии. Она рассказывает, что российским студентам сейчас доступно мало стипендиальных программ, но они все еще есть. Одна из них, Stipendium Hungericum, выделяется для обучения интернациональных студентов в Венгрии: "Так как круг возможностей для прохождения академической мобильности сузился, приходится искать обходные пути. Нужно иметь в виду, что конкурс повысился, потому что количество людей, которые хотят получить образование в Европе или США не уменьшилось, а, скорее, увеличилось".
В середине мая издание "Важные истории" рассказало об опросе, который заказала администрация президента РФ – в нем приняли участие студенты более 500 вузов, в том числе 30 учебных заведений с оккупированных территорий Украины. Журналисты смогли получить доступ к шаблонам анкет и результатам опроса. Несколько преподавателей подтвердили "Важным историям", что такой опрос проводился. Один из студентов Высшей школы экономики рассказал Настоящему Времени, что также участвовал в этом опросе. Его результаты, в частности, показывают, что каждый третий студент хочет уехать из России, в Вышке доля желающих уехать составляет 58%. Среди эмоций, которые молодые люди испытывают при мысли о своей стране, первое место заняли страх и тревога (36 процентов). 44 процента опрошенных студентов назвали текущую ситуацию в России "кризисом".
Результаты этого опроса (а точнее, его первого этапа – опрос планируется проводить до ноября 2023 года) оказались в публичном доступе случайно, публиковать его не планировалось. Согласно данным, опубликованным в начале марта 2023 года российской государственной компанией по изучению общественного мнения ВЦИОМ, "71% россиян предпочли бы, чтобы их дети и внуки учились в России", а привлекательность "зарубежного образования для детей и внуков" за последние 20 лет снизилась на 33 процентных пункта. Опрос самих студентов ВЦИОМ в последнее время не проводил.
