Наемники российской ЧВК "Вагнер" осваиваются еще в одной африканской республике, Буркина-Фасо. Эксперты считают, что они вытесняют оттуда Францию. На этой неделе в Буркина-Фасо закрылось очередное влиятельное французское СМИ, а еще раньше оттуда ушли французские военные, которые охраняли посольство и помогали в борьбе с радикальными группировками. Договор с Францией разорвало военное правительство страны, захватившее власть в результате переворота в прошлом году, и оно же пригласило в страну наемников из России. Одновременно российские дипломаты заговорили об открытии посольства в Буркина-Фасо, которое не работало тридцать лет.
При этом в Буркина-Фасо сейчас продолжаются столкновения с боевиками "Исламского государства" и "Аль-Каиды": они контролируют до 40% территории страны. Эксперты полагают, что новое правительство хочет положиться в решении этой проблемы на ЧВК "Вагнер". Однако, как считает исследователь конфликтов и миротворческих миссий Татьяна Смирнова, приход российских наемников лишь создаст новые проблемы для населения Буркина-Фасо: "Возможное появление ЧВК "Вагнер" в Буркина-Фасо только усугубит ситуацию в плане безопасности из-за того, что она славится жестким проведением контртеррористических операций: это, что мы уже видели в Мали".
Президент соседней Ганы считает, что связанные с российскими наемниками компании получили право добывать золото в Буркина-Фасо. Основатель частной военной компании Евгений Пригожин информацию о золоте не отрицал. Исследователи региона утверждают, что в последнем перевороте даже могли принять участие несколько сотен бойцов ЧВК. Сам Пригожин этот военный переворот только приветствовал,
Всего ЧВК "Вагнер" и связанные с Пригожиным структуры действуют в двенадцати странах. До войны в Украине Россия также активно продавала оружие в Африку, в том числе в обход санкций, писал расследовательский проект Настоящего Времени "Система".
Что нужно "ЧВК Вагнера" в Буркина-Фасо и других странах Африки? об этом Настоящему Времени рассказал профессор американского университета Сетон-Холл Максим Матусевич.
– Аналитики и эксперты не совсем убеждены в том, что присутствие России в Мали, сейчас они пытаются внедриться в Буркина-Фасо, что это глубокое присутствие. Они в какой-то даже символической степени пытаются вытеснить Францию из регионов, которые традиционно были сферой французского влияния. И там действительно появились наемники, особенно в Мали, – вот эти вагнеровцы. Они участвуют в боевых действиях против исламистов. Но до какой степени они пришли туда, чтобы остаться, это большой вопрос. Лично я не убежден, что это присутствие долгосрочное.
Насколько я понимаю, наемники переводятся из Африки в Украину. Они очень задействованы, как вы знаете, в сражении за Бахмут. Но вопрос в том, что будет дальше. Если у них не получится сделать то, что они пытаются сделать на Донбассе, то как спасти лицо Пригожину? И, возможно, Африка тогда будет местом отступления: “Мы будем продолжать свою работу в Африке и вернемся туда".
Кроме того, в этих странах присутствуют полезные ископаемые, и те российские интересы, как правило, их представляют олигархи, например Пригожин или Малофеев, они на этом реально зарабатывают. Еще в Африку Россия поставляет огромное количество оружия. В 2021 году, накануне агрессии против Украины, больше 50% всего вооружения, поступившего в Африку, пришло из России. То есть это огромная статья дохода для российского государства или для отдельных олигархов.
Российской внешней политике в ее нынешнем проявлении очень свойственен такой поисков понтов, то есть символических жестов. И мы знаем, что политика России сейчас построена в большой степени на этих идеях ресентимента. Они пытаются как-то возродить советское прошлое, не в смысле чтобы создавать Советский Союз, а воссоздавать какие-то иллюзии о Советском Союзе. И эти отношения с Африкой, которые были такой неотъемлемой частью внешней политики Советского Союза, особенно в 1960-е, 1970-е, 1980-е годы, – это возрождение интереса очень символично.
На самом деле трудно понять, как относится к присутствию России местное население за пределами городов. В случае Мали мы можем представить себе, что происходит в Бамако, в столице, но за пределами городов, то есть в тех районах, где как раз происходят боевые действия против исламистов, сложнее понять, потому что нет гражданского общества, местное население довольно безгласное. Мы не очень знаем, что люди на местах обо всем этом думают.
Возникло такое ощущение, что французы бессильны, что это бывшая колониальная держава, они опять пришли со своими войсками туда помогать, но не получается. И это вызвало озлобление среди части местного населения. Это совпало еще с воспоминаниями о колониализме.
Когда если что-то не получается у ЧВК "Вагнер", Россия, о которой никто ничего толком не знает, это одно. А когда не получается у французов, то это вызывает у населения сильное раздражение. Этим стали пользоваться какие-то определенные политические силы – те самые, которые потом через военных пришли к власти в ходе переворота. В Мали их было два, в Буркина-Фасо их было два за последние полтора года. Хунту, военный режим, который приходит к власти в этих странах, вполне устраивает даже не альянс, а какое-то взаимодействие с такой страной, как Россия, которая не привязывает свое сотрудничество ни к каким моральным критериям, ни к каким требованиям о соблюдении прав человека, требованиям демократии – им до всего этого дела нет, мягко говоря.
