По данным украинского президента Владимира Зеленского, с начала полномасштабного вторжения Россия выпустила по Украине более 4700 ракет. Военные эксперты периодически заявляют, что ракеты у Москвы заканчиваются. Однако обстрелы при этом не прекращаются. За прошлый месяц Россия совершила две массированные атаки на украинскую энергетику, 10 и 31 октября, – с разницей в три недели на Украину упали 90 и 50 российских ракет. В ноябре атаки произошли с разницей всего в неделю – 15 и 23 ноября: в эти два дня Россия выпустила по объектам энергетической инфраструктуры почти 170 ракет.
Представитель Воздушных сил Украины Юрий Игнат говорит, что Россия просто технически не может совершать массированные ракетные атаки каждый день: необходимо время для накопления ракет.
Военный эксперт Александр Коваленко считает, что на накопление нового боекомплекта, способного преодолеть украинскую систему ПВО, российским военным нужно примерно две недели. Это время необходимо для снятия ракет с хранения, обслуживания, логистики, а также производства новых ракет. Об этом он рассказал в эфире Настоящего Времени.
– По подсчетам нашей редакции получается, что Россия в каждом месяце – в октябре, в ноябре – совершила по две массированные атаки на Украину. Однако, как я вижу, уменьшаются интервалы между этими атаками и одновременно возрастает количество ракет, которые летят. Объясните эту математику.
– Я бы не сказал, что возрастает количество ракет. Вспомним, например, 10 октября. Это был обстрел 84 ракетами. После было только 90 единиц, а в последний [обстрел] было около 67-70 – в зависимости от того, учитывать при этом дроны-камикадзе или нет.
Количество ракет не возрастает
То есть фактически сейчас мы видим следующую ситуацию. Первый налет, 10 октября, на гражданскую критическую инфраструктуру из себя представлял достаточно разнообразную номенклатуру: количество ракет, их унификация, которая была совершенно разных типов. Последующие были более унифицированные. В основном это авиационные ракеты типа Х-101.
Мы можем из этого сделать вывод, что российские оккупанты на сегодняшний день в этих ракетах видят перспективу наиболее эффективного прорыва ПВО. Но для прорыва ПВО необходимо соответствующее количество ракетного вооружения, чтобы как отвлекать зенитно-ракетные комплексы, так и непосредственно их разряжать. Необходимо комбинированно выполнять такие вот действия. Поэтому и накапливается большое количество ракетного вооружения именно того типа, который на сегодняшний день имеет наибольшую эффективность прорыва – как в первом, так и во втором случае. И на это нужны соответствующие сроки.
Я так понимаю, что в ближайшее время все усилия России будут направлены на то, чтобы заниматься восстановлением ракет Х-101 и Х-555, находящихся на складах и центрах сбережения, даже тех, которые непригодны к использованию по нормативам, поскольку не все эти ракеты находились в удовлетворительном состоянии на хранении. И, конечно же, будут прилагать усилия на производство, получая соответствующие комплектующие иностранного производства.
Россия получает контрабандой полупроводники, чипы и микросхемы через Таджикистан, через Иран
Почему я делаю акцент именно на этом? Потому что сейчас Россия в основном получает контрабандой большое количество полупроводников, микросхем, микрочипов через Таджикистан, через Иран, поставщиком контрабанды в который является Китай. И именно эти компоненты являются составными частями ракет Х-101, прошедших модернизацию в современной России в 2000-х годах.
До тех пор пока они не смогут получить какую-либо компенсацию этого ракетного вооружения, например [в виде] баллистических ракет из Ирана, как вариант, они будут делать ставку именно на ракетное вооружение авиационного базирования.
– Получается, что Х-101 и Х-555 – это те ракеты, которые сейчас могут прорвать противоракетную оборону Украины?
– Только в большом количестве.
– В количестве от 70?
– Нет, не обязательно. Все зависит от тактики их применения. Даже если вы используете, например, 20 ракет на одном направлении, вы имеете шанс прорвать именно на этом направлении противовоздушную оборону. Но в том-то и дело, что российских оккупантов интересует не одно направление, а сразу несколько. Поэтому они увеличивают количество запускаемых ракет – их может быть от 50 и более. Для того, чтобы иметь более-менее успешный прорыв. Одно дело, когда прорывают воздушное пространство 50 ракет, а совсем другое, когда только одна, две, три. Следовательно, чем больше количество ракетного вооружения, тем больше вероятность прорыва самих ракет и поражения цели.
– Если верить данным Министерства обороны Украины, этих ракет Х-101 и Х-555 у России осталось около 200. Получается, если одна атака – это 50 ракет. То есть у России осталось ракет всего лишь на четыре атаки?
– Я говорю: от пятидесяти. Это значит, что среднестатистически они могут себе позволить каждые две недели налет и обстрел. Среднестатистически – это не ровно две недели, а две недели и плюс-минус два-пять дней.
Точно так же и с ракетами. Минимум 50 – это тот минимум, который позволяет этот прорыв осуществлять. Но, помимо этих ракет, они могут использовать и крылатые ракеты "Калибр", они могут их подкреплять дронами, которые будут отвлекать ПВО, и так далее. То есть количество единиц, наносящих урон, может быть значительно больше.
Не забываем еще один очень важный фактор. Помимо ракет Х-101 и крылатых ракет "Калибр", которые Россия все-таки может воспроизводить благодаря контрабандным поставкам тех или иных элементов, у них еще налажено производство ракет Х-59 и ракет 9М723 и 9М728 "Искандер". Значительно медленное, значительно более проблематичное, но это производство присутствует. Поэтому смешивать эту номенклатуру они смогут и в будущем, растягивая, возможно, даже сроки между ударами. Но как таковые удары абсолютно в ноль у них не выйдут.
– А сейчас вот можно верить этим словам, которые сказала секретарь РНБО в понедельник, еще до массированного удара, который случился в среду, что ракет у России осталось на три-четыре удара? Или это сложно подсчитать?
– Это действительно сложно подсчитывается, поскольку мы не знаем, получит ли Россия и какое количество, если получит, иранских баллистических ракет. Если она получит, то это будет энное количество ракет еще для последующих ударов, помимо того ракетного потенциала, который у нее есть на сегодняшний день.
Относительно такого подсчета – да, вполне возможно, что на три-четыре удара, если будет использоваться номенклатура Х-101. Но, опять-таки, Х-101 они могут производить, но очень медленно.
– А очень медленно – это сколько по времени?
– Если есть все комплектующие, они могут производить примерно две-три ракеты в неделю. Это именно ракеты Х-101 и крылатые ракеты "Калибр".
Из-за полномасштабного вторжения России в Украину союзники увеличивают объемы производства оружия. Оборонные предприятия Польши и Чехии вышли на уровень производства боеприпасов, какого не было со времен холодной войны:
До массированного ракетного удара по Украине 23 ноября секретарь Совета нацбезопасности и обороны Украины Алексей Данилов говорил, что у России осталось ракет лишь на три-четыре массированные атаки. С такой оценкой согласны и западные источники. В еженедельнике Economist вышла статья, в которой утверждается, что у России заканчиваются не только ракеты, но и артиллерийские снаряды. Их осталось на месяц боев, считают эксперты. Критическую нехватку боеприпасов они называют одной из главных причин отступления российских войск из Херсона.
О том, так ли это, в эфире Настоящего Времени рассказал военно-политический эксперт Юрий Федоров.
– Западные издания и Министерство обороны Украины утверждают: запасы оружия у России на исходе. Но ракетные атаки, мы видим, не утихают, даже учащаются. Дмитрий Медведев в день, когда Россия выпустила по Украине 70 ракет, был в цеху по производству этих ракет. Что сейчас Россия в условиях санкций может еще производить?
– Россия может производить довольно много. Практически весь спектр, прежде всего крылатых ракет, до тех пор, пока у нее не закончатся накопленные запасы комплектующих, которые были созданы, видимо, до войны. Скорее всего, были созданы для того, чтобы компенсировать те санкции, которые в Москве могли ожидать, – это совершенно очевидно. Но любая более-менее разумная политика предполагает, что такие запасы должны были быть сделаны. Другое дело, что в России не всегда осуществляются разумные ходы.
Но тем не менее если исходить из более-менее реалистических оценок, то понятно, что какое-то производство примерно в тех параметрах, о которых можно судить по таблице, которую изложил министр обороны Украины Резников. Из этой таблицы следует, что в России в месяц производилось где-то порядка 35-40 ракет разных типов. Такой темп может сохраниться. Но, повторяю, критическим фактором является наличие комплектующих, которые были получены из западных источников. А сейчас эти комплектующие если и поставляются, то в значительно меньшем количестве и по каким-то контрабандным схемам.
Если же смотреть на цифры, которые представил господин Резников, то получается, что у России сегодня в запасе есть примерно 450 крылатых ракет воздушного базирования и порядка 700 противокорабельных ракет – это ракеты, которые, вообще говоря, предназначены не для стрельбы по наземным целям. То есть их можно для этого использовать, но это достаточно дорогое удовольствие.
У России есть 600-700 ракет, предназначенных для ударов по критической инфраструктуре Украины
Но тем не менее, как я понимаю, Москва перед затратами не останавливается. Всего это около 1500 ракет, но из этого количества не менее половины, как я понимаю, относится к неснижаемым остаткам, которые предназначены для войны с НАТО, если такая война разразится. И российские генералы, естественно, не могут использовать все ракеты, которые у них есть, для того чтобы наносить удары по Украине. Какое-то количество должно быть в резерве для той самой цели, о которой я говорил.
Будем считать, что 600-700 ракет, предназначенных для ударов по критической инфраструктуре Украины, у России есть. Если Россия тратит до ста ракет в массированных ударах, значит, нынешнего запаса хватит на пять-шесть, может быть, семь таких массированных атак.
– А вы можете сказать, почему Россия изменила свою тактику? Если раньше по территории Украины каждый день выпускалось до 10 ракет, то сейчас – два раза в месяц по 50, 70, 100 ракет. Это эффективно?
– Тут, как я думаю, вот в чем дело. Наносится удар, допустим, 100 ракетами, серьезные повреждения, как правило, не генерирующих мощностей, не теплоэлектростанций или гидроэлектростанций, а распределительных сетей и трансформаторных подстанций. За неделю в Украине так или иначе восстанавливается работа этих поврежденных элементов распределительных сетей. Восстановили – после этого русские наносят очередной удар.
Это приводит к тому, что расходуются, видимо, не такие уж большие запасы крайне мощных трансформаторов и других компонентов, без которых распределительные сети не работают. Ведь никто же не предполагал до начала войны, что их придется в массовом порядке заменять. И вот такая тактика выжидания, пока Украина восполнит эти потери, исправит повреждения – после этого наносится еще один удар. Как я понимаю, дело примерно вот в этом.
– Как вы считаете, эти ракетные удары по гражданским объектам влияют на события на фронте?
– Они влияют в том смысле, что такого рода удары, как я понимаю, прежде всего вызывают у личного состава Вооруженных сил Украины желание как можно сильнее отомстить. Вот это, я думаю, самый главный результат этих ударов в военном отношении. А что касается непосредственно боевого потенциала Вооруженных сил Украины, видимо, сокращение поставок и производства электроэнергии может некоторым образом замедлить движение поездов с боеприпасами, с военной техникой в сторону фронта, которыми производится снабжение Вооруженных сил Украины. Да, такое замедление возможно.
Но в данном случае надо понимать, что когда происходит отключение городов и гражданских объектов от света и электроэнергии в целом, то это делается в том числе для того, чтобы сэкономить электроэнергию, необходимую для деятельности железнодорожной системы Украины, которая в последнюю очередь должна отключаться, потому что она должна функционировать в военных целях как можно более бесперебойно, с минимальными перебоями.
– Зеленский тем не менее говорит, что украинская армия готовится к наступлению. Западная пресса сообщает, что есть три участка, где возможен прорыв украинских войск, – это север Донбасса, юг от Запорожья к Азовскому морю и возле Херсона. Ваш прогноз: где в ближайшее время мы можем увидеть прорыв украинских войск?
– Если бы я знал. Эти решения принимаются и их планы разрабатываются в Генеральном штабе Украины. Они держатся, как я понимаю, в строжайшем секрете, потому что одна из главных задач российской разведки всех видов – вскрыть, где собираются наступать Вооруженные силы Украины. Но то, что пишут западные источники, в том числе довольно известный британский журнал The Economist, о котором вы рассказывали, действительно: первое направление – это Луганская область, где конечное направление – Старобельск.
Первое направление [наступления ВСУ] – это Луганская область
Если удастся прорвать оборону русских на участке от Сватова до Кременной, взять в кольцо Сватово, добиться окружения Кременной, тогда открывается дорога на Старобельск. И если это произойдет, это будет колоссальный удар по всей российской логистической системе снабжения войск – уже не только на отдельных участках фронта, но и на всем протяжении фронта от севера, Донецка и Кременной, и до левого берега Днепра в Херсонской области. Это первое направление.
Второе направление возможного наступления – это Запорожская область. Об этом все говорят, об этом очень много говорят и пишут. Это удар на Мелитополь.
– И россияне там больше всего готовятся.
– Естественно, они готовятся везде. Вопрос в том, насколько эффективно они могут готовиться.
